Сделка столетия: как Джордж Сорос обрушил британский фунт

«Я научился многим вещам от Джорджа Сороса, но, пожалуй, самым важным для меня стало его следующее утверждение: абсолютно не важно, прав ты или не прав. Важно лишь то, сколько денег ты зарабатываешь, когда прав, и сколько денег ты теряешь, когда ошибаешься».

— Стэнли Дракенмиллер, 1994 год

В 1992 году Джордж Сорос поставил Банк Англии на колени и в процессе присвоил себе больше миллиарда долларов. Заключив изящную, продуманную сделку против британской валюты, он заработал целое состояние и в один день разрушил денежную систему Великобритании.

Хотя это произошло всего два десятилетия назад, Сорос действовал в условиях абсолютно другого времени. Тогда хедж-фонды еще не вошли в общественное сознание, ограничения на капитал, вытекающий из одной страны в другую, были сняты, а эпоха 24-часового цикла новостей только начиналась.

Чтобы понять, как Джордж разбогател, сделав ставку против британского фунта, нужно кое-что знать о том, как обменные курсы работают между странами, каким образом правительства используют макроэкономические инструменты, чтобы стимулировать экономику, и как хедж-фонды зарабатывают деньги. Сегодня мы постараемся объяснить вам эти понятия.

В этой статье мы расскажем вам, как Джордж Сорос возглавил группу трейдеров, и обвалив валютную систему Великобритании, нажился на английских налогоплательщиках и всех тех, кто оказался по ту сторону крупнейшей финансовой сделки ХХ века.

• Маркетинг во время экономического кризиса: как обратить рецессию на благо бизнеса?

Собирая Европу по кусочкам

Начнем с краткой исторической справки. После второй мировой войны европейские государства хотели наладить между собой более сплоченные экономические отношения. Их лидеры надеялись, что такой подход позволит предотвратить возникновение военных конфликтов, вспыхивающих каждые несколько десятилетий, и создать Панъевропейский рынок, который мог бы конкурировать с Соединенными Штатами. В итоге это привело к формированию Европейского Союза (ЕС), который не использовал единую валюту до 1999 года.

Предшественником ЕС был Европейский механизм регулирования валютных курсов (МВК), введенный в 1979 году. Страны не желали отказываться от своих национальных валют, но решили согласовать обменные курсы между собою, вместо того чтобы оставлять валюту в «плавающем» состоянии и позволять рынкам капитала устанавливать ставки. Поскольку Германия обладала самой сильной экономикой в Европе, каждое государство определило ценность собственных денег в немецких марках. Они договорились поддерживать курс своей валюты и немецкой марки в диапазоне плюс/минус 6% от согласованного значения.

Зафиксировав обменный курс, страны не могут попросту отстраниться от ситуации. Люди торгуют валютой ежедневно, обменивают ее, чтобы покупать импортные или продавать экспортные товары. Кроме того, рынок также оказывает давление, учитывая то, каким должен быть фактический курс, исходя из реального спроса и предложения на валюту. Для поддержания стабильного курса правительства должны участвовать в рынке и подталкивать его в согласованном направлении.

Государства могут управлять своими валютами двумя способами. Во-первых, они могут задействовать резервы иностранной валюты, чтобы скупить свою собственную валюту на открытом рынке и тем самым повысить ее ценность. Обратный подход приведет к девальвации денег.

С другой стороны, правительства имеют возможность повлиять на обменный курс, устанавливая процентные ставки. Хотите, чтобы ваша валюта выросла в цене? Повысьте ставки, чтобы побудить людей покупать ее и вкладывать эти средства при более высоких процентных ставках. Хотите, чтобы ваша валюта обесценилась? Сократите процентные ставки, чтобы в поисках прибыли капитал направляли в другое место.

К корректировке процентных ставок следует подходить со всей серьезностью, поскольку они влияют на экономику кардинальным образом. Наряду с государственными расходами, процентные ставки являются основными рычагами, которые правительство может использовать для урегулирования экономики. Если страна переживает рецессию, власти могут понизить ставки, чтобы стимулировать инвестиции и расходы. Если же инфляция достигает высокого уровня, правительство может повысить ставки, дабы сократить предложение денег.

Все вышесказанное говорит о том, что поддержание фиксированного обменного курса имеет свои последствия. Это внешняя принудительная функция, которая не только связывает властям руки в отношении денежно-кредитной политики, но и препятствует тому, что они должны делать для стабилизации национальной экономики.

• Калифорнийская золотая лихорадка: как на самом деле зарабатывались огромные состояния

Британия входит в МВК

Джон Мейджор, главный сторонник МВК, на службе под руководством премьер-министра Маргарет Тэтчер. Мейджор был премьер-министром с 1990 по 1997 год.

В 1990 году Великобритания была страной, которая могла воспользоваться этой внешней принудительной функцией, чтобы ограничить свои возможности в отношении денежно-кредитной политики. Инфляция была высокой, производительность — низкой, экспорт утратил конкурентоспособность, и никто не верил, что правительству удастся решить возникшие проблемы.

Тогдашний премьер-министр, Маргарет Тэтчер (Margaret Thatcher), уже давно выступала против интеграции в МВК, настаивая на том, чтобы цена фунта устанавливалась рынками. Однако в 1990 году ей не хватило политической силы в борьбе против других представителей консервативной партии, которые хотели согласовать британские валютные курсы с остальными европейскими государствами.

Решение присоединиться к МВК отстаивал Джон Мейджор, занимавший пост канцлера казначейства в кабинете министров Тэтчер. В октябре 1990 года Великобритания, наконец-то, вступила в МВК при курсе 2,95 немецких марок (НМ) за каждый фунт стерлингов. Британское правительство обязалось удерживать курс в диапазоне от 2,78 до 3,13 НМ.

Вскоре после этого Мейджор сменил Тэтчер на должности премьер-министра. Система фиксированного валютного курса должна была стать краеугольным камнем его экономического плана. Мейджор считал, что МВК сыграет роль некого «автопилота», который будет направлять британскую финансовую политику в нужное русло. И правительство не сможет влиять на предложение денег, так как будет ограничено условиями договора о валютном курсе.

В какой-то степени эта политика работала. В период с 1990 по 1992 год инфляция пошла на спад, процентные ставки уменьшились, а уровень безработицы был довольно низким по историческим меркам. Тем не менее, в 1992 году Англия ощутила на себе влияние массовой глобальной рецессии, и количество безработных подскочило с 7,7% аж до 12,7%.

И так мы подошли к 1992 году. Как правило, Британия может стимулировать расходы и инвестиции за счет сокращения процентных ставок во время кризиса занятости, но в данном случае этот подход опустил бы ценность фунта ниже согласованного значения. Таким образом, пока жители объединенного королевства боролись с рецессией, их правительство было абсолютно бессильным.

• Как человеческий оптимизм влияет на экономику?

Тем временем в Нью-Йорке

В 1992 году Джорджу Соросу было 62 и он возглавлял Quantum Fund, хедж-фонд, основанный им в 1970 году, который сделал ставку на макроэкономические тенденции. На тот момент Сорос уже мог похвастаться внушительным состоянием, но до нынешнего богатства и иконического статуса ему все еще было далеко.

Если даже сегодня хедж-фонды окутаны некой таинственностью, в конце ХХ века это было особенно заметно — так продолжалось до тех пор, пока этот термин не вошел в популярный жаргон.

Упоминание слова «хедж-фонд» по годам, согласно Google Books

Что на самом деле представляют из себя хедж-фонды? Слово «хедж» указывает на их первоначальную цель: инвестирование капитала для осуществления конкретной ставки на то, что что-то произойдет. Хедж-фонды также используют финансовые инструменты для «хеджирования» против других рисков, чтобы более четко изолировать необходимую им сделку.

Рассмотрим пример. Представим, что вы хедж-фонд, который думает, что AT&T предоставляет ужасную мобильную связь, и хочет сделать ставку против этой компании. Вы можете продать их акции, но весь рынок мобильных телефонов будет развиваться вполне достойно, поэтому AT&T смогут получить новых клиентов, даже несмотря на свои просчеты. Если это случится, вы потеряете много денег. Чтобы «хеджироваться» от этого риска, вы покупаете немного акций Verizon, так как считаете, что эта компания справляется со своей задачей намного лучше, чем AT&T.

Теперь, когда акции мобильных операторов вырастут в цене, вы все равно заработаете денег в том случае, если акции Verizon обойдут AT&T. И наоборот, когда акции пойдут на спад, вы получите прибыль, если AT&T будет терять позиции быстрее, чем Verizon. Создав такие условия, вы ограждаете себя от рисков общего рынка и отрасли, а также делаете очень конкретную ставку на то, что AT&T работает хуже по сравнению с Verizon.

В некоторых случаях хедж-фонды также занимают средства, чтобы еще больше увеличить сумму ставки. На сделке против AT&T они могли бы заработать немного денег с каждой акции, но если фонды будут использовать преимущественно заимствованный бюджет, им удастся приобрести больше акций, задействовав лишь незначительную часть собственного капитала. Так что если вы действительно уверены в правильности вашей ставки, вы можете одолжить денег и тем самым увеличить свой итоговый доход.

Еще одной особенностью хедж-фондов является то, как их менеджеры получают оплату. Как правило, они инвестируют средства других людей и получают комиссию за управление, чтобы покрыть расходы фонда; это включает в себя и зарплату. По стандарту, им выплачивают 2% от суммы, которой они распоряжаются. Таким образом, если вам удастся организовать работу крупного хедж-фонда с большим потоком инвестиций, вы можете заработать вполне приличные деньги независимо от того, насколько эффективным он окажется.

Менеджеры хедж-фондов становятся миллиардерами, размещая по-настоящему успешные ставки. Они зарабатывают около 20% от дохода, получаемого фондом. Это значит, что если ваш фонд заключает сделку на общую сумму $1 000 000 000, вы и ваши партнеры получите как минимум по $200 000 000. Занимайтесь этим в течение нескольких лет и в конечном счет вы станете неприлично богатым!

Короче говоря, хедж-фонды пытаются делать изолированные ставки с использованием финансовых инструментов. Они одалживают деньги, чтобы еще больше увеличить потенциальную выгоду, а их менеджеры получают огромные суммы, если сделка срабатывает. И именно этим собирались заняться Сорос и его партнеры.

К весне 1992, всего через полтора года после того, как Великобритания присоединилась к МВК, фиксированный обменный курс вылился в серьезную проблему. Английское казначейство осознало, что их валюта была неверно оценена по отношению к немецкой марке. Джонатан Портис (Jonathan Portes), экономист, который в то время был там младшим сотрудником, писал:

«В мае 1992 года безотлагательная проблема была очевидна. С внутренней точки зрения, учитывая слабый спрос, надлежащий уровень процентных ставок был значительно ниже, чем необходимо для поддержания позиции фунта стерлингов в МВК.

Кроме того, становилось все более заметно, что фунт переоценивался; даже в глубинах рецессии мы еще имели серьезный дефицит счета текущих операций [страна импортировала больше, чем экспортировала].

Мы были убеждены, что основная проблема заключалась в том, что мы вступили в МВК с неподходящим курсом; британский фунт был переоценен, а это значило, что мы столкнулись со структурным дефицитом счета текущих операций».

Фунт стерлингов был оценен слишком высоко. Британское правительство знало об этом, впрочем как и рыночные игроки, которые видели, что валюта продавалась по минимальной цене, оговоренной при согласовании курсов с немецкой маркой.

От резкого падения фунт оберегало только то, что власти Великобритании гарантировали поддерживать его курс, и рынок верил этим обещаниям. Пока все считали, что Англия на протяжении неопределенного срока будет продолжать покупать фунт по 2,95 немецких марок, статус-кво сохранялся.

• Как Google зарабатывает по 100 000 000 долларов за 1 день?

Точка возгорания

«Рынки могут влиять на события, которых они ожидают»
— Джордж Сорос

В течение всего лета 1992 года британский фунт удерживал свою позицию, но так происходило лишь до тех пор, пока Германия не подставила Великобританию. В том году представители центрального банка Германии высказали массу замечаний, которые подорвали силу фунта. Британская газета The Independent задокументировала эти жалобы:

«К примеру, 25 августа Реймут Йокимсен (Reimut Jochimsen), член совета Бундесбанка, заявил, что в рамках МВК имеется возможность для перестройки. Фунт стерлингов ослаб. 10 сентября анонимный представитель Бундесбанка сообщил, что девальвация валюты была неизбежна. Фунт упал».

Событием, которое, в конце-концов, привело к отказу от поддержания фиксированного курса британского фунта, стало интервью с президентом немецкого Бундесбанка, Хельмутом Шлезингером (Helmut Schlesinger). Шлезингер поделился своим мнением с Wall Street Journal и газетой German. У него было одно условие: если они хотели напрямую цитировать его, они должны были позволить ему просмотреть кавычки. Если же они пожелают лишь косвенно перефразировать его, в проверке не было необходимости.

Президент немецкого Бундесбанка — Хельмут Шлезингер

В ту же ночь, 16 сентября 1992 года, вышла статья, перефразирующая слова Шлезингера :

«Президент Бундесбанка, профессор Хельмут Шлезингер, не исключает возможности того, что даже после пересмотра и сокращения немецких процентных ставок, одна или две валюты могут оказаться под давлением до проведения референдума во Франции.

В интервью он признал, что проблемы, конечно, не решены полностью, но необходимые меры уже приняты».

К утру публикация уже лежала на столе Джорджа Сороса. Сорос и весь финансовый рынок предположил, что фунт стерлингов был одной из тех двух валют, которые могли «оказаться под давлением» и девальвироваться. Всего за один день безобидная, переформулированная цитата обрушила Банк Англии и принесла Джорджу Соросу больше миллиарда долларов прибыли. Рынок перестал верить в то, что Англия сможет удержать свой нынешний обменный курс — а эта вера была единственным, что препятствовало падению британского фунта.

• Так что же это такое — отмывание денег?

Сделка столетия

Начиная с августа, Сорос и его Quantum Fund собирали $1 500 000 000, чтобы поставить на то, что цена фунта стерлингов будет падать. Так как британское правительство было уверено в обратном, не было никаких гарантий, что это случится. Но Стэнли Дракенмиллер (Stanley Druckenmiller), старший член фонда, увидел статью о Шлезингере и сразу же осознал ее важность.

Книга Себастьяна Мэллаби (Sebastian Mallaby) «Денег больше, чем у Бога» пересказывает события того дня. По словам автора, Дракенмиллер отметил, что их 1,5-миллиардная сделка против британского фунта должна окупиться и что они должны рассмотреть возможность увеличения позиции.

Сорос отреагировал на это несколько иной стратегией: «Бейте по самому уязвимому месту».

Если цитата Шлезингера может быть использована в качестве катализатора девальвации фунта, почему это должно произойти не сегодня? Вместо того чтобы постепенно выстраивать короткую позицию против британской валюты, Quantum Fund мог бы организовать срочную продажу фунтов в беспрецедентных масштабах сегодня. Это не только бы ускорило падение фунта стерлингов, но и увеличило бы прибыль фонда.

Именно это решение «бить по самому уязвимому месту» принесло огромную прибыль фирме Сороса, свергло валютный режим Банка Англии и в конечном счете уничтожило репутацию премьер-министра. Кроме того, оно стоило британским налогоплательщикам миллиарды долларов.

Джордж Сорос. Фотография из «Charlie Rose», обработанная Priceonomics

Рассмотрим сделку Сороса более подробно, чтобы вы поняли, в чем заключается ее элегантность. Как мы уже отмечали ранее, ставка Quantum Fund была нацелена на короткую продажу британского фунта, а это значит, что они должны были получать прибыль при обесценивании валюты.

Теперь поговорим о том, что значит «короткая продажа» валюты? Представим, что сейчас январь 2009 года и вам кажется, что iPhone начал терять популярность и совсем скоро цена акций компании Apple ($90) снизится. Как вы извлечете выгоду из этой информации?

Для примера, вы или ваш брокер можете пойти к кому-то, кто владеет акциями Apple, и попросить у него одолжить одну акцию. Деньги за нее вы вернете позже и, конечно же, заплатите проценты за кредит. Но на данный момент вы продаете эту акцию за $90 наличными. Два дня спустя стоимость акций опускается до $88 и вы покупаете одну акцию на вырученные $90. Таким образом, у вас остается $2 чистой прибыли!

Но как бы все повернулось, если бы вы не продали акцию, когда цена на нее упала до $88, и вместо этого подождали, пока стоимость снизится еще больше? Вы оказались бы в плачевном положении, ведь на самом деле акции выросли в цене с $88 до $600. Это значит, что на своей сделке вы потеряли бы $510, плюс проценты!

Если вы покупаете акции, в худшем случае вы можете потерять все свои деньги. Если же вы занимаетесь продажей ценных бумаг прозапас, по сути, ваши потери являются безграничными, поскольку акции всегда могут продолжать идти вверх. На самом деле вы можете утратить даже больше денег, чем имеете, и хорошего в этом мало. Так что если вы занимаете короткую позицию (short position), вам нужно убедиться в том, что ваш риск падения хеджируется.

Но что делать, если вы хотите поставить на короткую продажу такую валюту, как фунт стерлингов? В этом случае вы обращаетесь к британскому лицу или компании и просите одолжить вам денег. Они говорят «Конечно, вот 100 британских фунтов. Просто верните эту сумму в течение нескольких дней вместе с процентами, и все будет в порядке». Теперь вы берете эти 100 фунтов и конвертируете их в 295 немецких марок по согласованному обменному курсу.

На данном этапе вам бы очень хотелось, чтобы британский фунт упал в цене по отношению к немецкой валюте. Почему? Потому что если фунт подешевеет на 10%, обменяв 295 НМ для погашения кредита, вы получите 110 фунтов стерлингов. Вы можете выплатить 100 фунтов и немного процентов, и ваша прибыль все равно составит около 10 фунтов.

Таким образом, вы зарабатываете деньги, когда английская валюта девальвирует. Но что если фунт повысится в цене? Вы потеряете последнюю рубаху. В этом и заключается великолепие ставки Сороса: если фунт обрушивается, они зарабатывают миллиарды долларов. А если его ценность повышается? Что ж, этот сценарий был невозможным, так как все знали, что фунт был переоценен. Он уже продавался по минимальному курсу своего торгового диапазона, и единственным, что поддерживало его, было правительственное вмешательство.

Фунт должен был либо сохранить свою ценность (в этом случае фонд Сороса не заработал бы никаких денег, но в то же время не потерял бы слишком много средств), либо девальвироваться и тем самым принести фирме Сороса огромные дивиденды. В данной ситуации для рыночных спекулянтов все складывалось как можно лучше: потери были незначительными, а выгоды — существенными.

Как сказано в Пособии по хедж-фондам:

«Если спекулянтам удастся разрушить МВК, короткая продажа британского фунта может оказаться очень выгодной позицией. Даже если девальвации не будет, вероятность того, что курс фунта стабилизируется, была минимальной. Единственным недостатком для спекулянтов были операционные издержки».

Итак, тем утром Сорос и его фонд увеличил свою короткую позицию против британского фунта с $1 500 000 000 до $10 000 000 000. Это была идеальная ставка с минимальными рисками и безграничным потенциалом. Она походила на спор с подбрасыванием монетки: если выпадал орел (фунт девальвирует), трейдеры получали много денег, если выпадала решка (курс фунта остается зафиксированным), они теряли лишь небольшую сумму на погашении процентов по кредиту. Сорос никогда бы не отказался вложиться в такую сделку, даже если бы ему пришлось одолжить еще больше денег.

• «Я богат», или Секретная мантра за $1 000

Отбиваясь от спекулянтов

«К Черной среде наша общая позиция должна была стоить почти 10 миллиардов долларов. Мы планировали продать еще больше. На самом деле, когда Норман Ламонт (Norman Lamont), британский министр финансов, сказал незадолго до девальвации, что он одолжит $15 000 000 000, чтобы защитить фунт стерлингов, мы удивились, ведь именно такую сумму мы и хотели продать»

— Джордж Сорос, 1992 год

Пока Европа дремала, Сорос одалживал и продавал фунты везде, где только мог. Позиция Quantum Fund достигла $10 000 000 000. Другие хедж-фонды пронюхали о сделке и также начали заимствовать и продавать британскую валюту. К тому времени, как лондонские рынки открылись для бизнеса и представители Английского казначейства начали свой день, были проданы десятки миллиардов фунтов. Валюта приблизилась к нижней грани торгового диапазона, утвержденного МВК.

В тот день дела у Банка Анлии складывались не лучшим образом.

Сперва британские чиновники отреагировали на происходящее, купив один миллиард фунтов, но эта сделка не повлияла на стоимость валюты. Весь мир продавал фунт стерлингов, и у британского правительства попросту не было возможности бороться с таким наплывом. По некоторым оценкам, власти Великобритании потратили £27 000 000 000 своих резервов, чтобы стабилизировать ситуацию.

К 9 часам утра министр финансов Норман Ламонт связался с премьер-министром Джоном Мейджором и сообщил ему, что они не могут купить достаточное количество фунтов, чтобы удержать валюту. Единственный вариант решения проблемы заключался в резком повышении процентных ставок, которое бы подтолкнуло людей к покупке фунта. Мейджор отказался. Британия переживала разгар рецессии, и увеличение ставок могло привести к еще большему падению экономики. Это было бы политическое самоубийство.

Глобальный капитал продолжал заключать сделки против британского фунта. Полтора часа спустя Ламонт вновь попросил премьер-министра рассмотреть его предложение, и Мейджор сдался. В 11 часов утра Британское правительство заявило, что они будут увеличивать процентные ставки на 200 базисных пунктов, с 10% до 12%.

Как такой огромный рост процентных ставок отразился на стоимости фунта? Абсолютно никак. Валюта продолжала падать. Ламонт направился в резиденцию премьер-министра, чтобы понять, как спасти ситуацию, и в итоге они объявили об увеличении процентной ставки еще на 300 базисных пунктов, с 12% до 15%.

Какой эффект оказали эти изменения? Тоже никакого. Как Мэллаби позже задокументировал в своей книге, Сорос и банда спекулянтов знали, что победа уже близко:

«За своими столами по другую стороны Атлантики Сорос и Дракенмиллер восприняли повышение ставок как акт отчаяния умирающего. Это свидетельствовало о том, что конец близок — и что настало время для последнего удара по британской валюте».

Рынок ожидал, что Англии придется девальвировать фунт и что никакие повышения процентных ставок и покупки валют этого не изменят. На данном этапе выход Великобритании из МВК и обесценивание ее валюты были неизбежны; если спекулянты верили в это достаточно, чтобы рисковать своими деньгами, значит в конечном счете это должно было произойти.

Тем вечером, в 19:30, Ламонт провел пресс-конференцию, в ходе которой сообщил, что Великобритания выходит из МВК и возвращает свою валюту в «свободное плавание». Сорос и спекулянты победили.

• Есть такой бизнес: фальшивые деньги для Голливуда

Последствия Черной Среды

Британский финансовый кризис, который достиг своего апогея 17 сентября 1992 года, вошел в историю как «Черная Среда». Как только Англия высвободила свою валюту, фунт упал на 15% по отношению к немецкой марке и на 25% — к доллару США.

Курс британского фунта по отношению к немецкой марке

Если вы помните, Quantum Fund Сороса поставил около $15 000 000 000 на то, что фунт упадет в цене по сравнению с другими валютами. Они одолжили миллиарды долларов, чтобы совершить эту сделку, и оказались правы. Вот как изменилась стоимость их фонда по отношению к цене фунта:

После девальвации фунта стоимость фонда практически мгновенно подскочила с $15 миллиардов до 19, а несколько месяцев спустя эта цифра увеличилась до $22 миллиардов. Помните, что речь идет о хедж-фонде, поэтому Сорос и его партнеры заработали как минимум по 20% от $7 000 000 000 полученной прибыли, то есть каждый из них получил по меньшей мере $1 400 000 000.

Особенность торгов на Уолл-стрит заключается в том, что если вы получаете много, кто-то другой должен потерять ровно столько же или даже больше. В этом случае богатство перешло от британских налогоплательщиков в руки Сороса и других менеджеров хедж-фондов. The Guardian отмечает:

«Джим Тротт (Jim Trott), бывший главный дилер Банка Англии, назвал тот день «ошеломляюще дорогим». Он говорил, что тогда за 4 часа он купил больше фунтов стерлингов, чем кто-либо имел до или после этого. В течение дня все его сделки утратили ценность, а когда правительство отступило, ситуация ухудшилась еще больше».

В преддверии девальвации Британское казначейство продолжало тратить свою иностранную валюту на фунты стерлингов, которые стали гораздо менее ценными после событий Черной Среды. Чтобы поддерживать видимость того, что фунт оценивался правильно, правительство платило доллар за то, что впоследствии будет стоить 75 центов. За все это расплачивались английские налогоплательщики, чьи затраты превысили £3 300 000 000.

Потеря миллиардов долларов денег обычных граждан является настолько обыденной для политиков, что об этом аспекте они не особо беспокоились. Их заботили, прежде всего, политические последствия их некомпетентных действий во время финансового кризиса. Нельзя на протяжении одного дня делать несколько заявлений о том, что вы будете массово повышать процентные ставки в разгар рецессии, или полностью изменять работу иностранной валюты, не объяснив людям, что вы действуете на ощупь.

Джон Мейджор сделал вступление в МВК ключевой составляющей своей денежно-кредитной политики, но произошедшие события уничтожили его репутацию. Избиратели отстранили Мейджора и его партию от власти на следующих выборах. Как выяснилось, Маргарет Тэтчер была права: Великобритания не имела возможности поддерживать собственную валюту в эпоху, когда хедж-фонды в течение нескольких часов могли собрать больше капитала, чем Банк Англии имел в своем распоряжении.

Если вы пытаетесь извлечь из этой истории какие-то выводы, это один из них. Количество денег, задействованных на глобальных рынках, настолько велико, что за один день оно может поставить на колени даже британское правительство. Еще одна идея состоит в том, что подобные урегулирования могут создать неожиданные лазейки, которыми в конечном счете кто-нибудь воспользуется.

Но, пожалуй, главное в этом рассказе то, что он демонстрирует силу односторонней ставки. В 1992 году этой ставкой была хорошо спланированная макроэкономическая сделка против фиксированного обменного курса, осуществленная Джорджом Соросом и его командой. Если бы они ошиблись, то не потеряли бы почти ничего. Но они оказались правы и в результате получили колоссальную прибыль.

Высоких вам конверсий!