Ночные звонки

Мой самый первый рассказ.

Звонок раздался в одиннадцать часов вечера или уже ночи.

Она не спала, но вставать с дивана не хотелось. Сотовый телефон был отключен, а вот старенький аппарат связи с миром не терял. В комнате было прохладно, а под пледом так тепло и уютно дремалось… Телефон замолк… и начал звонить опять.

- Кому там приспичило? – плед взметнулся вверх и полетел в сторону. Она решительно села, взяла трубку и хорошо поставленным низким с хрипотцой голосом рявкнула:

- Слушаю!

- Девушка, во сколько будет ближайший до Питера? - нетерпеливо спросили из трубки.

- За девушку спасибо,- нарочито растягивая слова почти пропела она,- а насчёт ближайшего не знаю…

- Это вокзал? – вопрошавший растерялся и голос его дрогнул…

- Это космодром! – весело сообщила она. Бросила трубку и пошла разбирать постель, т.к. на узком диване спать не любила.

Телефон зазвонил снова, когда она уже пригрелась под одеялом и с наслаждением вытянулась в полный рост в ожидании предсонной неги. Трубка, казалось, нетерпеливо вздрагивала от каждой трели.

- Черт, - она уставилась сквозь дверной проем в сторону телефона, точно он мог умолкнуть от ее взгляда. И он умолк. Минут на пять. На новую трель она вскинулась и босиком вылетела в гостиную:

- Это! Не! Вокзал! - чеканя каждое слово, гневно выговорила она.

- А я уже понял. Мне просто ваш голос понравился, - мужчина на том конце провода явно развлекался, говорил мягко, не спеша, растягивая удовольствие.

- Вы хоть знаете, который час? – в ее голосе звучало нешуточное возмущение.

- На моих часах одни нули. Время еще не началось или уже закончилось!

- Ваше закончилось, - отрезала она, отключила телефон, и уже в постели, засыпая, лениво подумала: «Философов, блин, развелось…»

На последний день перед отпуском ей поставили экзамен по «Основам этики».

«Нет, ну, скажите, зачем автомобилистам основы этики? - думала она, сидя в такси, мчавшем ее на работу. – Сейчас начнут демонстрировать «чудеса» вежливости. От этих нарочитых улыбок и неуклюжих реверансов с ума можно сойти. А самое страшное - это смесь «ароматов» после вчерашнего с запахом дешёвого одеколона».

У аудитории её уже ждали:

- Здравствуйте, господа, - громко сказала она, отпирая дверь. - Откройте сразу среднее окно. Сумки в угол на стол, телефоны отключить. Цветы в вазу. Спасибо. Вазу на подоконник. Первые шесть человек с открытыми зачетками по очереди ко мне, остальные в коридор. Берем билеты, листы для ответов, да-да, в этот раз голубенькие, и садимся готовиться не дальше третьих столов каждого ряда.

Парни нервничали. Считалось, что она тетка не злая, но «сильно умная». Ее шуточки были притчей во языцех, и становиться их объектом никому не хотелось.

- Здравствуйте, Марьям Аркадьевна!

- Сюда поставить, Марьям Аркадьевна?

- Билет можно брать, Марьям Аркадьевна?

- Спасибо, Марьям Аркадьевна!

- Здесь можно присесть, Марьям Аркадьевна?

Она вежливо улыбалась, излучая предельную для себя доброжелательность, то есть скулы уже сводило и хотелось громко выругаться.

Через два часа самые ретивые схлынули, получив свои «хорошо» и «отлично». Потянулись унылые, но изобретательные…

Она вдруг остро почувствовала удушливый запах лилий. «Знают, сволочи, что у меня от этого запаха голова раскалывается. Еще пятерых осилю и позвоню секретарше Ниночке.»

- Ниночка, моя дорогая, ты очень занята?

- Марьям Аркадьевна? Надо посидеть?

- Да, если Вас это не затруднит…

- Ну, что Вы, нисколько.

- Подходите, я сейчас всех оставшихся запущу, пусть подольше посидят…

И всё она знала. Знала, что сейчас зайдут самые ленивые и безнадёжные. Ниночка даст всем списать, разрешит ненадолго включить телефоны, смартфоны и т.д. Допивая кофе в столовой, она улыбалась: «Пересдач не будет. Завтра отпуск».

Еще через три часа, сдав все бумажки, везде расписавшись, все заполнив, она оказалась на воле. Букет очень удачно удалось пристроить в гардеробной: цветы не виноваты, что она именно эти  не любила.

«День дам себе полениться: отлежаться-отоспаться… Ну, ладно, два дня… И надо заняться ремонтом. Оля обещала помочь с обоями, любит она всяческие домашние революции… Цвет придумала, ткань для штор присмотрела. Из этой же ткани пять подушечек на диван и «вуаля» … Начну в понедельник. Решено. три дня абсолютного отдыха!»

Любимый диван. Бра. Книга. Теплый плед. Блаженство! И завтра не надо никуда спешить!

От пронзительного звонка телефона она вздрогнула. Ну, зачем было его подключать. Дура-дура-дура… Пауза и опять нахальные звонки.

- Слушаю.

- Это космодром?

- Да. И с него посылают далеко и надолго.

- Только не бросайте ..., - услышала она его крик и положила трубку. Она перетащила телефон к дивану. А вдруг дочка позвонит…

Первая волна-дрема подхватила ее, сделала невесомой и потащила в океан легкого, зыбкого сна…

Она невольно вздрогнула от звонка. Книга полетела на пол и упала со звуком выстрела. Этажом выше залаяла собака.

- Совести у Вас нет, - в сердцах сказала она и в ответ услышала виноватый голос дочери:

- Мамочка, прости, я не подумала о разнице во времени…

- Ну, что ты, Лялька, это я не тебе. Кто-то вторую ночь звонит на вокзал.

- А, понятно. Мам, я посоветоваться. У меня от обеда остались котлеты и картошка вареная. Что из этого Сане на ужин приготовить, выдумай, а…

- О, это просто. Лук, яйца, сыр есть?

- Конечно.

- Сообразим сейчас чудесную запеканку!

Полгода как дочь вышла замуж, еще не наигралась в идеальную жену, и кулинарным экзерсисам не было конца. Впрочем, это было куда лучше еженощных психологических консультаций для контуженной любовью психопатки.

Узнав, что в Израиле уже жара и дети ждут ее через три недели, согласно купленным заранее билетам, она устроилась под пледом, зная, что дочь непременно, что-то забыла спросить или сказать и перезвонит в течении получаса. Она знала свою любимую девочку наизусть. А вот и звонок!

- Лялька, доченька, как ты предсказуема!

- Меня обычно Марком зовут, и я уже большой мальчик…

- А большому мальчику мама не говорила, что нехорошо по ночам звонить незнакомым тетям…,- у нее от возмущения перехватило дыхание.

- А я и звоню, чтобы извиниться и познакомиться…

- Послушайте, - она срочно перестраивала голос в преподавательскую тональность и нужна была пауза для вдоха…

- Да я слушал бы и слушал, у вас необыкновенный голос, прекрасная незнакомка..

- Я старая и уродливая тётка, так что кладем трубку, забываем номер телефона и молимся, чтобы во сне мой богомерзкий облик не начал преследовать вас.

- Так  может говорить о себе только красивая и уверенная женщина…

Трубка мигом оказалась на базе, шнур вынут из розетки. Всё. Еще не хватало втянуться в ночной телефонный адюльтер. Голос у него, конечно, приятный, но мне это не надо! Спать, спать, спать…

Три недели пролетели со скоростью курьерского поезда. Она с наслаждением сама отремонтировала свою маленькую спальню и коридор. За год до этого были побеждены кухня-ванная-туалет, Лялькину комнату привела в порядок с подружками за двенадцать дней новогоднего безделья. И вот она со своими верными «девчонками» в аэропорту слушает последние наставления, которые за прошедшее десятилетие не изменились:

- К бортпроводнику не приставай, без жениха не возвращайся.

- Обращай внимание на руки попутчиков: есть ещё неокольцованные особи.

- Ага, с каждым годом это звучит все жизнерадостнее и безнадёжнее!

- Все, девчонки, побежала, пока основной поток не хлынул. Не люблю толкаться.

- Ляльку за нас поцелуй, - вслед уже кричит Ольга, из всей компании самая домовитая и замужняя.

В накопителе она сидела на жесткой лавке, готовая к томительному ожиданию в духоте вдруг начавшегося лета. В кармашке льняной рубашки завибрировал беззвучно мобильник.

- Лялька? Да, я уже всё прошла. А вы где? Едете встречать? А не рано? Хотя да, пробки, лучше в аэропорте пообедаете. Саню целуй за меня! До встречи. Уже скоро!

Напротив сидел крупный, большеголовый мужик, с огромными грустными еврейскими глазами. Он уперся в нее немигающим странным взглядом. Она встала и пересела подальше от невоспитанного попутчика. Похоже он смутился. А вот и ему позвонили. Пусть-ка  отвлечётся.

По закону подлости большеголовый оказался в самолете с ней в одном ряду, через проход. Она сразу же пристегнула ремни: «С моим везением этот здоровяк должен был сидеть рядом, задевать меня всё время своими огромными руками, шумно извиняться и всю дорогу потеть. О. Боже!» - Марьям Аркадьевна закрыла глаза и вдруг у самого уха раздался знакомый по телефонным переговорам голос:

- А я ведь сразу по голосу понял – красавица! Марк знает, что говорит!