ЗАРОК

- Нет, все! Я зарок дал: с бабами больше – ни-ни, - качал седой головой сторож Акимыч, жилистый старик в камуфляжной одежде. Они с Сергеем, помощником, присели на лавочке у будки, где несли трудовую вахту, охраняя покой жителей садово-огородного кооператива «Радуга».

- Акимыч, да тебе сто лет в обед, баба-то зачем тебе? – искренне удивился Сергей, мужчина небольшого росточка, среднепьющий, в поношенной серебристой водолазке.

- Мои года - мое богатство, и не тебе их считать, - сердито отвечал Акимыч, - ты погляди на себя в зеркало – как есть - блоха в скафандре!

- Да ты че разбушевался? а хоть бы и блоха…она, известное дело, баб больнее кусает, - заржал Сергей, раскрывая полубеззубый рот.

- Ишь, кусака…а зубы-то профукал.

Сергей нагловато ухмылялся, мол, ничего, в этом деле не зубы главное.

Так и сидели они, лениво переругиваясь, до тех пор, пока не появился Спиридон. Конкретный мужик. Ручищи – во, сапожищи – во! Таких молодцев делали при царе Горохе – мощных, немногословных, трудолюбивых.

- Ну? – выразительно произнес Спиридон, как бы спрашивая, о чем разговор идет.

- Серьезное дело обсуждаем, Спиридон Иванович, - прикрывая рот ладошкой, сказал Сергей, - Акимыч, понимаешь, начисто от плотских радостей решил отказаться.

- На диету сел? Это полезно, - вытирая платком лоб, Спиридон искал глазами чистый стакан, – уж очень пить хотелось.

- Хуже! – хихикал беззубый. – От женского пола навек отрекся.

Спиридон включил кран, напился тепловатой жидкости и устроился на скамейке в холодке.

- Мудрый зарок. Все беды от женщин. – сказал, что припечатал.

- Слыхал, обалдуй!? – повеселел Акимыч, обращаясь к Сергею, - не достали они тебя до печенок, потому ржешь!

- Тебя, видать, достали? - заинтересовался Спиридон, - ну, рассказывай.

Дело шло к вечеру, жара спадала, можно было передохнуть, с добрыми людьми побеседовать.

- Плюют они в нашу душу, - с печалью в голосе начал разговор Акимыч. – Сами посудите…

У меня по соседству проживает одна вдова, видная женщина: что стАть, что голос…я давно ее заприметил. И тут недавно в магазине «Сантехника» с ней столкнулся; я, извиняюсь, унитаз себе подбирал новый. Она к душевой кабинке присматривалась, ходила, прикидывала, - видать, цена кусалась. Поздоровались. Женщина за советом ко мне обратилась,- я кабинку отсоветовал. Она сокрушаться начала, мол, душ сломался, прям беда… - ну, я починить и вызвался.

-Согласилась? – прервал нетерпеливый Сергей.

- Пригласила к себе без лишних слов. Жара на улице, человеку душ требуется...

-Пришли, я прямиком в ванную, душ приладил, прикинул, что пару дней он протянет. «Сантехнику менять нужно» - говорю, она мне деньги предлагает, я отказался. Попросила мой телефон, я сообщил номер. И ушел.

- А где детали? – ухмыляется беззубый.

-Какие еще детали? – удивляется Акимыч.

- О чем говорили, как смотрели друг на друга, ровно ли дышали?

- Отстань! Не было никаких разговоров, все по делу. - Ну, спустя недельку позвонила вечерком, зайти приглашает. А голос у нее, как у птицы феникс, зачаровывает…

- Э-э! Птичку-то где такую видел? – удивляется Сергей

- Да с внуком сказку смотрел, там и видел…

-Сирену ты видел, они сладкоголосые, - перебил Спиридон. Всем известно, что Спиридон обожает всякие легенды, мифы и сказания.

-Точно, Спиридон, сирена! И помчался я на ее голос, сломя голову. Она меня с улыбкой встречает, сантехнику новую вручает, просит приладить, как положено. Справился я, очень старался, хотелось угодить, - тут Акимыч замолк, уйдя в размышления.

-Ну? Продолжай! – приказал Спиридон. - НЕ томи!

- Стол накрыла с угощениями?

– подсказал Сережка.

-Не-е, случилось у нас…приключение. Попросила она меня на кухне краны подремонтировать, а сама тем временем в душ направилась. Я работаю, кино себе кручу, как молодой…И вдруг слышу визг, – да такой силы, что у меня уши в трубочку свернулись. Ринулся я в ванную, двери – шварк нараспашку, - она голая, на одной ноге стоит, вода всюду брызжет, – а в углу мышь пузатая сидит, не шевелится. Испугались вусмерть обе, - что мышка, что хозяйка...Пришлось ее на улицу, в кусты отнести…

- Голую бабу на улицу? В кустЫ!- возмутился Спиридон, всплеснув руками.

-А другую - коньяком отпаивать, - невозмутимо продолжал Акимыч.

- Это он мышь в кусты отправил …жалостливый, - сообразил Сергей.

-У нее мышата в пузе, грех убивать живое, - объяснил Акимыч. – А Варвара Михайловна трясется, она в холодной воде переохладилась…

- Горячую воду, небось, отключили, - понимающе закивал Спиридон.

- Нет, это я, болван, виноват. Я Варвару Михайловну в чувство приводил холодным душем, остужал ее нервы. Но, блин, перестарался! Нежного здоровья женщина оказалась, жара на дворе адская, а ее трясет-колотит. Гляжу - шубу из шкафа тянет, кутается… Я сообразил, что спиртное поможет, побежал в ларек. А там только коньяк - «фугасы» греческие. Дорого, конечно, но женщина того стоила. Весь коньяк ей и споил.

- Все до капли? – по-жлобски скривился Серега.

- До капли, - подтвердил Акимыч.

- А-а, потом постельку, небось, постелил, - осклабился беззубый.

- Да я бы – с удовольствием, но Варвара таки сорвала голос, - грустно сказал Акимыч.

- При чем тут голос? – рявкнул Спиридон. – Ты что, петь с ней в постели собрался?

-Послушай сюда! Варвара Михайловна, откушавши полбутылки коньяка под лимончик, села за пианино и запела, как шальная… сирена. Певицей она когда-то была. А тут уж ночь на дворе, у людей окна распахнуты, спать все улеглись. Понятное дело, это пение им сильно не понравилось. А ее не остановить! Я полночи ходил, соседей успокаивал. Потом хозяйка «петуха пустила» и онемела. Сорвала-таки связки, сердешная. Огорчилась крепко, и бутылку по этой причине опустошила до донышка. А потом под пианиной прилегла и заснула.

- Шикарно! Никогда не спал под пианиной! – с завистью сказал Сергей. – Ну, а дальше-то чего? Колыбельную ей пел?

- А я тихонько ушел. Уже светало.

- И всё? – хором спросили мужики. Акимыч покачал головой отрицательно.

- Утром я цветов на клумбе нарвал – и к ней пошел. Чувства свои выразить. А она мне с порога и говорит: Иди-ка ты к жене с таким букетом!

Э –эх! Я бобылем уже седьмой год живу, жену схоронив. За всю жизнь ей цветочка не подарил… А этой - полклумбы оборвал! И вот такие слова обидные получил…

- Нет, уж! - Акимыч рубанул воздух, будто голову сирене отсек, - зарок дал! Никаких баб!

- Да-а, - мужики кивали головами, нету у баб ни стыда, ни совести.

- Какого мужика потеряла! – воскликнул искренне Сергей. – Весь коньяк ей споил!

- Глупая, небось, молодая еще, - рассуждал Спиридон.

- Ага, - грустно подтвердил Акимыч. – Еще молодая. Моложе меня…, сейчас посчитаю, - забубнил себе под нос, производя арифметические действия, - моложе на целых пять лет и три месяца!

Две пары глаз, не мигая, уставились на рассказчика. Первым пришел в себя Спиридон.

- Извиняюсь спросить, какой твой возраст, Акимыч?

- Весной 76 стукнуло. – Сказал безразлично, скучно, оглядываясь вокруг. Его взгляд упал на клумбу, где буйно расцвели гвоздики с матиолами. Акимыч вдруг весь напрягся, как кот перед прыжком, да как топнет ногой: - Это ж надо! В певичку втюриться! Ей, понимаешь, корзины с розами поклонники дарили! А я - гвоздики с клумбы! Э-э, да что там говорить, - сплюнул Акимыч, и, не попрощавшись, пошел в сторожку.

Мужики ошалело глядели ему вслед.