Психологический портрет Светланы Тихановской

Еще совсем недавно в узком кругу людей ее знали просто как жену Сергея, домохозяйку и маму двоих детей. Сегодня же ее имя на слуху у многих. Она встречается с мировыми политиками, дает интервью иностранным журналистам, где сравнивает работу женщины в должности президента с ролью матери для своего народа. Поэтому предлагаю присмотреться к ней получше и попробовать увидеть с точки зрения психологии, какая «мама» могла бы достаться белорусам в лице Тихановской.

В психологии есть мнение, что модель семьи закладывается в детстве, когда ребенок наблюдает за отношениями родителей. В будущем он строит взаимодействие с супругом (супругой) и собственными детьми согласно этому шаблону.

В одном из интервью Светлана говорит, что в их семье главным был папа и все решения принимал именно он. Схожая модель отношений была характерна и для ее брака с Сергеем Тихановским: он лидер, который несет ответственность, а Светлана и дети при нем.

Словом, вполне себе обычная патриархальная семья, когда робкая скромная девочка со школьной золотой медалью выходит замуж за бойкого и уверенного в себе парня. По словам самой Светланы, Сергей именно тем и покорил ее, что был «самоуверенный и наглый».

Однако в последнем интервью Ирине Шихман Светлана признается: склонность мужа говорить все, что он думает, вызывала у нее не только восхищение, но и тревогу за возможные последствия.

Беспокойство жены едва ли останавливали С. Тихановского, и он продолжал впечатлять ее, как Светлана сама отмечает, наличием внутренних сил, демонстрируя свою позицию словом и делом.

А потом что-то пошло не так. В биографии Сергея появился YouTube-канал, поездки по городам Беларуси, организация несанкционированных мероприятий в компании таких же недовольных своей страной людей, нарушение закона и как результат – неоднократные аресты сотрудниками милиции.

Остается только предполагать, каких нервов все это стоило Светлане. Вот она вспоминает один из первых арестов мужа: «…Это было в декабре. Под Новый год нас оставили без папы».

И тут у любого психолога справедливо появляется вопрос: Сергей на Светлане женился или он все-таки «удочерил» ее? Впрочем, в мире супружеских отношений существует немало браков, для которых характерна именно такая модель семьи, где один из партнеров становится «ребенком» для другого.

Как у психолога, у меня складывается впечатление, что нечто подобное было характерно и для пары Тихановских.

Привычный мир Светланы рухнул, когда Сергею предъявили ряд обвинений в нарушении законов Республики Беларусь и в итоге арестовали. Незадолго до этого С. Тихановским было принято решение баллотироваться на выборы президента. Однако из-за очередного ареста он так и не смог подать документы на регистрацию.

Назвался «кандидатом» – полезай в кузов!

«Я понимала, что для него это важно, и решила подавать документы за себя. Я знала, что меня не зарегистрируют. А меня взяли и зарегистрировали», – вспоминает С. Тихановская в интервью И. Шихман.

Очевидно, такой поворот событий стал для Светланы неожиданностью, а если заметить микродвижения губ, которые так обреченно складываются в «бантик», можно предположить, что новость вызвала у нее скорее досаду, чем ликование. Напомню, что наши эмоции и тело взаимосвязаны.

И больше всего информации о человеке можно получить даже не по тому, что он говорит, а как он говорит. Здесь обращаешь внимание на тон голоса, мимические движения, жесты, положение тела.

Мимические сигналы лица Светланы указывают, что необходимость продолжать путь кандидата в президенты противоречит ее собственному желанию, мыслям, вызывает несогласие и протест.

Да и сама она не раз открыто говорила, что никогда не отводила себе лидерской роли, так как по натуре является мягким человеком. А документы на регистрацию подала лишь для того, чтобы поддержать мужа:

«Я хотела показать: то, что важно для тебя, важно и для меня. Это не был тот шаг, где бы я понимала, как далеко он заведет. Ведь если бы понимала, то, возможно, я бы этого просто не сделала».

Сожалеет ли Светлана о выбранном пути – остается только догадываться. Однако по тому, как Тихановская рассказывает о нем, можно предположить, что это совершенно не созвучно ни ее желаниям, ни тем качествам, которыми она обладает: «Страной должен управлять слишком сильный человек! А я – мягкая». (Из интервью С. Тихановской и И. Шихман.)

Что сильному хорошо, то Светлане – бремя

Предлагаю подробнее остановиться на тех личностных особенностях С. Тихановской, которые делают выбранный путь обременительным для нее самой.

И в детстве, и во взрослой супружеской жизни Светлана привыкла, что рядом всегда находится сильный человек, который принимает решение и несет за него ответственность.

Сначала это был папа, потом – муж («Он от всех проблем меня ограждал, чтобы я не переживала»). Рядом с ними многие жизненные вопросы обходили ее стороной.

Арест Сергея оставил Светлану наедине со всеми трудностями, с которыми приходится встречаться зрелому взрослому человеку.

И это привнесло в ее жизнь эффект новизны, ведь она привыкла иначе. Отсюда и надежда: подам документы – авось не зарегистрируют, но мужа поддержу. А оно вот как вышло!

Сама она признается, что не знала, чем все это может обернуться, и в глубине души хотела, чтобы ее не зарегистрировали в качестве кандидата на пост президента

Учитывая, что даже в психотерапии человек порой тратит год и более, чтобы освоить новые формы поведения, едва ли можно предположить, что Светлана за столь короткий срок перестала нуждаться в человеке, на которого она будет оглядываться в своих действиях и решениях.

И первой опорой для нее стала инициативная группа, которая взяла на себя ответственность по сбору подписей и подготовку необходимых документов для регистрации кандидатуры на пост президента:

«Когда на меня это все свалилось неожиданно, я вообще не понимала, как это организовать. Люди самоорганизовались. И меня поначалу вообще не трогали. Все происходило само собой. Все делали другие люди. Не я». (Из интервью DW.)

Следующим ориентиром стало объединение штабов, где Светлана начала опираться на выбранную ими стратегию поведения. Но и тут ее терзали сомнения. Что скажет муж? Одобрит ли?

Ведь он призывал бойкотировать выборы, и изначально С. Тихановская намеревалась поддерживать его в этом: «Если бы я осталась на своем месте одна, я бы придерживалась линии Сергея. И я долго переживала, что мне пришлось принимать решение без него». (Из интервью И. Шихман.)

Трудно себе представить, насколько неудобной может оказаться форма главнокомандующего для домохозяйки, которая привыкла носить халат и фартук

Вопреки всем опасениям Светланы муж благословил ее ориентироваться на предложения штабов, к которым она примкнула. Тем сердце и успокоилось. На примере этих колебаний хочется отметить, что даже необходимость определиться в том, чью точку зрения принять, вызывает у С. Тихановской невероятные трудности.

Поэтому едва ли можно предполагать, что, выехав в Литву, она начала жить как-то по-другому. К сожалению, на данный момент уже невозможно отследить, кто конкретно «помогает с решениями» Светлане, но очевидно, что такой человек или люди за ней стоят.

«Гастроли» Тихановской по Европе начались со встречи с премьер-министром Литвы, на которую, как Светлана рассказывает И. Шихман, ее везли какие-то люди, не предупреждая заранее куда. Чтобы не волновать, разумеется. Я не шучу, она сама объясняет: «Меня не хотели пугать!»

Тень «серого кардинала» рядом со Светланой все же заметна. В беседе с журналистами, когда речь заходит об ответственности за «свои» решения, действия, призывы, она никогда не говорит о себе в единственном числе, употребляя местоимение «мы»: «Всему учимся сами. На ходу» – в ответ на вопрос «Берете ли ВЫ какие-то уроки по политологии?»

В психологическом консультировании считается, что тенденция говорить о себе в третьем лице характерна людям, которым трудно принять ответственность за свои действия и чувства.

И это может указывать на степень личностной незрелости. С другой стороны, это объясняется еще и тем, что роль лидера нации оказалась настолько чужеродной, что человек максимально дистанцируется и от чувств, с ней связанных, и от собственного имени, которое уже давно стало «брендом» всей этой оппозиционной кампании.

Но существовало ли это «я» вообще когда-нибудь? В жизни той самой Светланы, за которую все решали отец и муж? Была ли Светлана, «солировавшая» хоть в какой-нибудь сфере собственной жизни?

Это те вопросы, которые остаются открытыми. Однако, учитывая, что она сравнивает себя то со слепым котенком, то открыто признается, что в себя никогда не верила, можно предположить, что С. Тихановской живется достаточно трудно.

Рассказывая о том, кто сейчас лидер в ее штабе, она говорит о себе в третьем лице: «Светлана Тихановская – главная». Ее слова звучат так, словно за все отвечает чужой человек, который не имеет к ней никакого отношения. Да и о собственных чувствах рассказывает, будто их переживает кто-то другой: «Ты волнуешься», «Тебе страшно», «Ты растерян»

Тема ответственности вообще не ее конек, и каждый раз, когда речь заходит об этом, мы можем наблюдать довольно интересные реакции. Например, в последнем интервью

И. Шихман задает Светлане крайне неудобный вопрос об ультиматуме, в котором Тихановская пригрозила общенациональной забастовкой в случае, если А. Г. Лукашенко не уйдет с должности президента:

«Вы понимаете, что сейчас все поставили на карту? Вы понимаете, что если сейчас ничего не выйдет, никто не будет бойкотировать и ничего не произойдет, то вы потеряете все?»

После того как Светлана слышит этот вопрос, с ней начинают происходить занимательные вещи: она закусывает губы, цепляется за стакан, подносит его ко рту и делает символический глоток, периодически хватается за пряди волос – так, словно надеется найти в этих действиях ту самую «последнюю спасительную соломинку».

Оживленная невербалика сигнализирует о том, что поднятая тема является крайне волнительной. И отвечает С. Тихановская снова не с позиции принятого ею решения, а так, будто она вообще ни при чем и на ультиматуме настаивал кто-то другой:

– Я лишь озвучила то, чего просит народ. Это был посыл от людей – давай-ка уже дедлайн. Сколько можно уже? (Из интервью Ирине Шихман.)

Чуть позже Светлана, конечно, отметит, что в этом есть и ее ответственность, но она особенно подчеркивает: «Каждый человек сейчас в Беларуси несет ответственность за перемены, которые мы так ждем. Это не на мне, а на всех!»

Еще одна волнительная тема для С. Тихановской – побуждение белорусов к протестам и маршам в своих обращениях. Она называет демонстрации мирными. Однако невербальные движения указывают, что в этот момент

Светлана почему-то испытывает неловкость (прикосновения к губам), погружается в размышление (теребит и трогает подбородок), тщательно подбирает слова и будто опасается сказать что-то лишнее (прикрывает пальцами рот). Набор этих жестов позволяет предполагать, что, возможно,

Светлана думает о протестах совершенно не то, что говорит, но по каким-то причинам опасается озвучить свои мысли.

Впрочем, чуть позже в этом же диалоге С. Тихановская все-таки называет вещи своими именами и дает справедливую оценку протестам и демонстрациям, которые в оппозиции называются бархатным словом «мирные»: «Конечно, невозможно, мирным процессом сбросить правительство, которое 26 лет выстраивалось». (Из интервью И. Шихман.)

С таким трудным вопросом принятия ответственности за свои решения, слова и действия очень рядом у Светланы идет тема вины.

При просмотре ее интервью складывается впечатление, что ей вообще довольно трудно разделять эти два понятия: вина и ответственность. А это делает ее довольно управляемой в руках тех, кто умеет использовать переживания и личностные особенности человека для манипуляции им.

И в случае с Тихановской достаточно лишь грамотно избавлять ее от ощущения ответственности, к которому она не очень привыкла, и балансировать уровень переживания вины (понижая или повышая его, когда необходимо побудить ее что-то сделать или, наоборот, бездействовать).

К несчастью С. Тихановской, такие люди в ее жизни, похоже, нашлись. И, вероятно, именно о них она теперь вспоминает, рассказывая о том, как в момент угрызений совести рядом «оказались те, кто объяснил: ты не виновата в том, что на демонстрациях людей бьют!».

Ни в коем случае не предлагаю записываться в сотрудники «небесной бухгалтерии», чтобы оценить степень виновности Светланы в том, что происходит сейчас на улицах, но в категориях понятия ответственности поразмышлять ей бы стоило.

Ведь взаимосвязь между ее обращениями к белорусам и склонностью оставлять без внимания деструктивные призывы из телеграм-каналов все-таки есть.

И если уж она на самом деле видит себя в роли мамы для белорусского народа, то почему бы тогда заботливо, по-родительски, не попросить людей не участвовать в провокациях и агрессивных действиях.

Вместо этого она объявляет ультиматум и грозится общенациональной забастовкой, которая в первую очередь ударит по экономике страны и финансовому положению каждого белоруса.

Однако в каком из миров этот призыв перекликается с ее попытками рассуждать о правильности решения А. Г. Лукашенко не объявлять пандемию весной: «Я бы тоже не оставляла людей без работы. Учитывая экономическую нестабильность в стране, это было правильное решение». (Из интервью И. Шихман.)

И тут впору задать вопрос: понимает ли «мама» Света, что в результате общенациональной забастовки белорусам впоследствии будет нечего есть?

И готова ли она ТАК пожертвовать народом, который заботливо называет «детками» в своих интервью? Хочется верить, что она действительно просто «не ведает, что творит», и искренне не понимает, к чему это все приведет.

Но есть ли желание у белорусов хоть на какое-то время отдать свои судьбы в руки столь недальновидного человека? Ведь даже сама она признается, что не знала, чем все это может обернуться, и в глубине души хотела, чтобы ее не зарегистрировали в качестве кандидата на пост президента: «Потому что я хочу жить своей спокойной жизнью». (Из интервью DW.)

Когда она сомневалась в правильности выбранного пути, рядом снова находились те, кто играл на ее чувстве вины: «Света, нельзя останавливаться. Люди ждут! Ведь такой путь все прошли!» (Из интервью DW.)

И Света продолжает, ориентируясь на то, что ей подсказывают говорить другие. Использует отточенную форму подачи информации во время видеообращений, но демонстрирует абсолютную растерянность на пресс-конференциях, где от нее требуется спонтанность и нужно говорить «от себя».

В такие моменты она настолько дезориентирована в пространстве, что запинается, заикается и даже не может найти взглядом человека, который задает ей вопрос. А когда все заканчивается, робко спрашивает: «Уже все? Я могу уходить?», ожидая новых указаний.

Подводя итоги, хочется заметить, что трудно себе представить, насколько неудобной может оказаться форма главнокомандующего для домохозяйки, которая привыкла носить халат и фартук.

Ведь даже рассматривая роль женщины-президента в понятных для нее категориях – как заботливую маму для целого народа, С. Тихановская говорит: «Народ – это дети страны. А президент – либо мама, либо папа.

Если женщина не справится и нет у нее никакого опыта управления, у нас же есть мужчины умнейшие». (Из интервью DW.) И тут перед белорусами встает вопрос: нужна ли нам такая «мать», какой мы увидели Светлану Тихановскую?

Татьяна Бондаревич