Норвежскую семгу заменим мурманским лососем

Чем заменят в этом году запрещенную из-за санкций рыбу и креветки

Почти половина рыбы, поступавшей в Россию по импорту, попала под санкции. Но без любимой селедки и лосося россияне на Новый год не остались. Как заместят в 2015 году рыбный импорт, почему в китайских портах российских рыбаков ждут, а в порту Владивостока — нет, и для чего нужна маркировка черной икры, в интервью «Газете.Ru» рассказал глава Росрыболовства Илья Шестаков. — Новогоднее застолье без селедки под шубой и хотя бы микроскопического бутерброда с красной икрой совсем не праздник. Селедки-то россиянам было достаточно вопреки санкциям? — Селедки выловили достаточно — уже более 410 тыс. тонн. Да, летом были проблемы с доставкой из Приморского края вглубь России. Холодильники там были забиты рыбой, в том числе и сельдью. — Никто не хотел покупать? — Продавать было невыгодно. Оптовики сбивали цены. Вторая причина — дорогая доставка была. Доходила до 10–11 руб. за килограмм. Но с ноября проблема решена. Рыбу стали доставлять из Владивостока в Москву в вагонах-термосах. Стоимость доставки снизилась до 8 руб.

— А если сельдь разводить в садках прямо в море, как лосося? — Нет таких технологий, сельдь таким способом не разведешь. Эксперименты есть, но пока только в Норвегии.

— Поставки рыбы из Европы попали под контрсанкции. Означает ли это, что россиянам придется меньше потреблять рыбы и морепродуктов? Россельхознадзор ужесточает ответные санкции Таможенный союз попал под санкции Ни один килограмм мяса и ни одно яблоко не должны поступать в РФ через Казахстан или Белоруссию без проверки. Вся импортная продовольственная... → — Вылов рыбы в России в этом году немного снизился, по предварительным данным, на 2%, или на 92 тыс. тонн, но в принципе рыбы достаточно для насыщения рынка. Причем достаточно не только для обеспечения текущего уровня потребления — 21,7 кг на человека, но и для его увеличения. Добываем мы все равно больше, чем потребляем.

— А в тоннах это сколько?

— Вылов в этом году — около 4,2 млн тонн. Кстати, уровень освоения квот добычи водных биоресурсов в этом году выше, чем в 2013 и 2012 годах. В предыдущие два года квоты были освоены в среднем на 72%. В этом году освоение составляет 74,8%. Эффективность работы российских рыбопромышленников повышается. Кроме того, наполнению внутреннего рынка способствует сокращение объемов экспорта. По данным за 10 месяцев этого года, экспорт сократился на 13,2% и составил 1,4 млн тонн. — Импорт тоже упал из-за санкций? — Да, за 10 месяцев импорт сократился на 4,6%, до 739 тыс. тонн. В 2013 году импорт составил немногим более 1 млн тонн. Мы можем полностью обеспечить себя рыбной продукцией, мы экспортируем больше, чем импортируем. По прошлому году на страны, попавшие под санкции, пришлось 45% от общего объема импорта. Если говорить о видовом разнообразии, то из 460 тыс. тонн треть приходится на аквакультурных, то есть выращенных искусственно, атлантического лосося и форель, примерно 20% — на атлантическую сельдь, 9% — на кильки и шпроты, 8% — на мойву, 7% — на креветки, 6% — на скумбрию и ставриду. Например, атлантическая сельдь импортировались в основном из Норвегии, часть рыбы приходила из стран ЕС и Канады. Для ее замены у нас есть тихоокеанская сельдь, которая добывается на Дальнем Востоке. Скумбрию в основном ввозили из стран ЕС — около 27 тыс. тонн по прошлому году, но наши рыбаки эту рыбу тоже добывают. Причем из выловленных 82 тыс. тонн скумбрии около 10% шло на экспорт. В этом году российскими рыбаками выловлено около 168 тыс. тонн, учитывая курс на импортозамещение, этого вполне хватит, чтобы закрыть потребности рынка. Ущерб от санкций для российских импортеров может составить $300 млн ежемесячно

→ Креветок мы импортировали 30–35 тыс. тонн. В этом году будет меньше. Зато собственный улов креветок составил 12 тыс. тонн, на 2 тыс. тонн больше прошлого года. Креветка добывается в основном на Дальнем Востоке. Дальневосточная креветка более крупная и дорогая. Причем значительный объем креветки уходил в Японию, а нам завозили северную креветку, в том числе добываемую в Баренцевом море. Из-за того что добывать там креветку — сложный и рискованный бизнес, российские рыбаки до сих пор не очень охотно им занимались, несмотря на то что объект неквотируемый и можно ловить сколько хочешь. В 2013 году после длительного перерыва отечественный промысел в этом районе возобновился. Поэтому надеемся, что скоро мы закроем потребность в креветке полностью своими силами. А пока выпавшие объемы замещаются в том числе гренландской креветкой. Если говорить о шпротах и кильке, то ресурсная база Балтийского, Азовского и Черного морей с учетом акватории Крыма позволяют компенсировать снижение импорта. — Но самая обсуждаемая тема, конечно же, норвежская семга... — Ее мы частично замещаем тихоокеанским лососем, который добываем в достаточном количестве на Дальнем Востоке. В этом году у нас хороший улов кеты, горбуши, нерки, кижуча, чавычи — 337 тыс. тонн.

— Что значит частично?

— Значительная часть атлантического лосося поступала к нам из Норвегии в охлажденном виде. Доставить тихоокеанского лосося охлажденным с Дальнего Востока в центральные регионы России, сами понимаете, проблематично из-за больших расстояний. Но у нас есть свой аквакультурный атлантический лосось. Кроме того, семга завозится из стран, не попавших под санкции. Но мы рассчитываем, что на волне импортозамещения торговые предприятия больше внимания уделят именно отечественной рыбе. — В Крыму много рыбы вылавливают? — Есть данные, что до 200 тыс. тонн в год, но декларировали, как сейчас выясняется, примерно 50 тыс. тонн. Будем учитывать это при выдаче разрешений на вылов. — А икра лососевая... Что-то уж очень дорогая стала.

— Лососевая икра всегда была деликатесным товаром. Но, кстати, этот год довольно урожайный с точки зрения красной икры, ее достаточно. Только вот цена... По данным Росстата, в ноябре средняя цена лососевой икры была на 2,8% выше, чем в ноябре 2013 года.

— Говорят, вся икра браконьерская. А значит, ее антибиотиками консервируют, чтобы не испортилась, пока доставляют тайными тропами.

— Не вся браконьерская. И если мы говорим о красной икре, то, наоборот, основная ее часть не браконьерская. То есть браконьерство существует на Дальнем Востоке, это понятно. В Советском Союзе это вообще была нерешаемая проблема — у любого камчадала, как рассказывают, было так: заходишь в дом, а там бочка с икрой стоит. Что касается черной икры, то, конечно, если вы покупаете не аквакультурную икру, то есть от осетровых, выращенных в искусственных условиях, то она вся браконьерская. Мы сейчас хотим делать соответствующую маркировку на банках: «Получена на предприятиях аквакультуры» — и создать систему учета и контроля за оборотом черной икры.

— Но аквакультурная икра, она же невкусная...

— О вкусах не спорят. И потом аквакультурная икра точно легальная.

— Да, согласен, моральное удовлетворение от такой икры можно получить… Но стикер на банке будет предупреждением потребителю о том, что она невкусная.

— Не совсем так. Сейчас есть технологии, которые позволяют сделать черную икру похожей по вкусу с той, которую мы помним с 90-х годов, когда еще не было запрета на вылов осетровых.

— Икра других видов рыб, выращенных искусственно, тоже будет маркироваться?

— Нет, других видов маркировка касаться не будет, может быть, если только в отдаленной перспективе. Речь идет о видах рыб и икре, с которыми связано массовое браконьерство. А это в основном черная икра. За последние годы природные запасы осетровых, к сожалению, были критически подорваны не без помощи браконьеров... Поэтому если не поставить жесткие барьеры браконьерскому обороту икры, то восстановить запасы и затем вновь открыть промышленный вылов осетровых будет невозможно. А вы говорите «невкусная»...

— Вернемся к санкциям Запада и российским контрсанкциям. Как быстро сможем заместить импорт?

— Замещение уже идет. Его темпы могут ускориться. Для этого необходимо субсидирование или выравнивание тарифов для транспортировки товара из Приморского края в европейскую часть России. Необходимо ориентировать оптовых операторов на внутренний рынок. Необходимо строить или расширять действующие порты для приема выловленной рыбы. Рыбакам сейчас просто некуда рыбу сдавать. Если российский сейнер заходит в китайский или корейский порт, у него сразу и рыбу купят, и сервисное обслуживание судна проведут, если потребуется. — У нас-то почему это не развито? Выгодный же бизнес.

— У владельцев портовой инфраструктуры нет недостатка в перевалке других грузов — угля, металлов и т.п. Даже в специализированных «рыбных» портах самой рыбы переваливается не более 7%. Рыба для них не самый прибыльный товар, неприоритетный.

— Но государство же владеет причалами...

— Вот мы сейчас и хотим за счет арендных отношений, которые у нас есть с портовыми компаниями, создать условия, при которых рыба станет приоритетом для владельцев портовой инфраструктуры. — А что касается оптовой торговли?

— У нас значительная часть оптовых операторов в европейской части России была сосредоточена на импортных закупках рыбного сырья, зарубежные поставщики им предоставляли выгодные условия. А сейчас трейдерам нужно переключаться на отечественных поставщиков. Кроме того, у нас пока не так много операторов, которые могли бы обеспечивать для торговых сетей стабильные, большие объемы.

— Владельцы судов, российские бизнесмены, жалуются, что Росрыболовство грозится не пускать их в порты...

— Ситуация следующая. Когда рыбаки закупают подержанное судно за рубежом и модернизируют его на зарубежных верфях, они зачастую его не растамаживают, поэтому не имеют права захода в российские порты и, соответственно, рыбу на нашем берегу не сгружают. Мы предложили для таких «незаходных» судов, которые не прошли таможенную очистку, запретить вылов в российской экономической зоне. Но перед этим проведем налоговую амнистию для «незаходных» судов, то есть они получат возможность растаможить судно бесплатно.

— А оборудование для переработки рыбы тоже под санкции попало?

— Нет, оборудование не попало. Попало преимущественно сырье, и сначала мальки, но их все же вывели из-под санкций. Мы не по всем видам мальков зависим от импорта, но с выращиванием семги есть проблема. Будем субсидировать строительство заводов по выращиванию малька и комбикормовых заводов. Инвестору, который будет готов войти в этот бизнес, а желающие есть, будут субсидировать процентные ставки или, как вариант, субсидировать затраты на капитальное строительство. Статус Каспийского моря отодвинут на 2016 год Президенты дали свободу малькам Итоговая конвенция по правовому статусу Каспия отодвигается на 2016 год. Решение отложено в четвертый раз за 18 лет. Россия, Азербайджан и Казахстан...

→ Отдача от бизнеса, связанного с выращиванием аквакультуры, имеет длительные сроки. В госпрограмме «Развитие рыбохозяйственного комплекса» на субсидирование проектов в области аквакультуры на 2015 год заложено 400 млн руб.

— Какие страны и насколько успешно заменяют Норвегию — основного поставщика той же красной рыбы?

— Если говорим об атлантическом лососе, то с Фарерских островов она поступает в охлажденном виде, из Чили — в мороженом.

— То есть сейчас импорт рыбы идет оттуда, откуда ее раньше возить было не очень удобно и дороже, чем из Европы?

— Из этих стран мы и раньше импортировали рыбу, может, в чуть меньших объемах. А что касается семги, то ее производство сейчас развивается и в России. Рыба выращивается отечественными предприятиями в морских садках в Мурманской области. Расстояние позволяет доставлять ее потребителю в охлажденном виде. — А пока мощной морской державой стала сухопутная Белоруссия, которая продает нам семгу...

— Да, Белоруссия сейчас — крупный поставщик семги, там ее перерабатывают.

— А что с переработкой у нас? — Если говорить о переработке нашего тихоокеанского лосося, то здесь проблем нет. На той же Камчатке построены большие современные заводы, получше европейских. Предприятия выпускают продукцию высочайшего качества.