Почему Дзержинский был против заключения Брестского мира с немцами?

Брестский мирный договор часто называют основной причиной развязывания в России полномасштабной Гражданской войны. Последняя до весны 1918 года уже вроде как шла, но, преимущественно, на окраинах. Первые попытки белых поднять широкие массы населения на войну успехом не увенчались.

Но март 1918 года изменил многое. Под контроль Германской империи и ее союзников попали обширные территории.

Большевики лишились трети населения европейской части бывшей Российской империи, с весомой долей промышленности (правда, многие регионы они и так не контролировали). Этот мир «с драконовскими условиями» был совсем не похож на мир «без аннексий и контрибуций», за который ранее ратовали красные.

Здесь еще не указана печальная ситуация на Кавказе, где русские войска ранее сражались весьма успешно и на вражеской территории. Все это было «обнулено» в пользу османов.

Подобный договор сразу же дал повод начать интервенцию со стороны Антанты, симпатии англо-французов оказались на стороне белых. Выступление чехословацкого корпуса — тоже во многом обусловлено именно Брестским миром. На «пронемецких» землях же возникли антисоветские режимы — Краснов на Дону, Скоропадский в Киеве и так далее.

Впрочем, вопреки расхожему мнению, такое решение было принято далеко не сразу. Более того, и левые эсеры, и часть собственно большевиков не желали заключать подобный мир. Ленину едва-едва удалось продавить подобную идею.

Вся эта катавасия с состоянием «ни войны, ни мира» продолжалась несколько месяцев, с ноября 1917 года по март 1918 года. И у всех были свои интересы. Антанта желала продолжения войны на Восточном фронте любой ценой, немцы — добиться максимальных уступок, большевики — удержаться у власти. А ведь была еще де-факто независимая УНР с Центральной Радой...

Немецкая карикатура на Троцкого, февраль 1918 года.

Коммунисты погрязли во внутрипартийных разборках. В целом, было три «группировки».

1. «Левые коммунисты». Левые коммунисты условно, потому что к ним примыкали и левые эсеры. Яркий тезис выдвигал Н.И. Бухарин — «революционная война». Мир, который предлагают немцы — мир позорный и грабительский. Значит, надо пойти ва-банк и начать войну вообще со всеми. Бухарин опирался на опыт революционной Франции, которая в конце XVIII века довольно успешно отбивалась от своих более консервативных соседей. Более того, идти на мир с немцами — значит не только отдавать им крупные территории, но и «подставалять» рабочих всего мира.

Феликс Дзержинский тоже был в рядах именно «левых коммунистов», он тоже являлся активным противником «похабного мира». В начале 1918 года Дзержинский не побоялся пойти против самого Ленина, заявив, что «подписание мира есть капитуляция всей программы большевиков».

2. Троцкий предлагал своеобразный вариант «примирения»: мол, мир не подписываем, но и воевать не будем. Лев Давидович полагал, что немцам и так скоро кранты, наступать они не смогут. Так что незачем подписывать договор, который потом все равно расторгнем)

Немецкие войска в Киеве, март 1918 года.

3. А вот Ленин продавливал именно «мир любой ценой». Да, мир скверный, унизительный, опасный. Но тут уж или мир от большевиков, или мир от какой-то другой власти, которая большевиков сметёт и мир все равно заключит.

Да, в тот исторический период власть большевиков реально шаталась, а сама партия едва не раскололась на части. Именно этим и взял Ленин. 23 февраля 1918 года, на «ключевом» заседании ЦК РСДРП(б) Ильич своего таки добился, угрожая собственной отставкой. Но всё равно, из пятнадцати человек лишь семь было безоговорочно «за мир»: Ленин, Свердлов, Сталин, Зиновьев, Стасова, Смилга, Сокольников.

Еще четверо было против: Бухарин, Урицкий, Ломов, Бубнов. И еще четверо, соответственно, воздержались: Троцкий, Дзержинский, Крестинский, Иоффе. Так что еле-еле Ленин «затащил».

«Для революционной войны нужна армия, а у нас армии нет… Несомненно, мир, который мы вынуждены заключать сейчас, — мир похабный, но если начнётся война, то наше правительство будет сметено и мир будет заключён другим правительством...» (с) В.И. Ленин

А почему же воздержался Дзержинский, левый коммунист, выступавший за «революционную войну»?

Да потому что он не захотел раскалывать партию и выступать против Ленина. Несмотря на это, Дзержинский был уверен, что этот позорный договор — только начало. Что немцы, убедившись в слабости большевиков, навяжут вскоре советам еще что-нибудь и нарушат условия первыми.

«...передышки не будет, наше подписание, наоборот, будет усилением германского империализма. Подписав условия, мы не гарантируем себя от новых ультиматумов. Подписывая этот мир, мы ничего не спасем. Но согласен с Троцким, что если бы партия была достаточно сильна, чтобы вынести развал и отставку Ленина, тогда можно было бы принять решения, теперь — нет...» (с) слова Дзержинского на заседании.

Левые эсеры так и не смогут простить большевикам такого решения. А вот Дзержинский выбрал такой путь. Будучи противником мира с немцами, «умыл руки». Так как полагал, что воевать и с немцами, и с Антантой, и с «белыми» разных оттенков, и с частью партии во главе с Лениным (выход его и его сторонников из партии означал бы войну, как это вышло с левыми эсерами) — это ещё больший риск.

Ф. Дзержинский.

Всё же, Германская империя проиграла войну и «сломалась», в перспективе — Ленин оказался прав. Большевики удержали власть, хотя и получили на свою голову полномасштабную Гражданскую войну и интервенцию...

Но сам этот исторический момент очень показателен: не будь Брестского мира, события могли бы развиваться по совсем иной траектории. И все эти дискуссии показывают четко: большевики были разные, с принципиальными, противоречащими друг другу позициями. Порой все тогда решал перевес в несколько голосов...