Студенчество

       Прочитала рассказ Татьяны Журавской, мне он понравился своей жизненной правдивостью и простотой изложения. Захотелось рассказать и про своё студенчество.
Что ли, мне надоело учиться или другие причины какие были, но поступать учиться сразу после школы мне не захотелось. Поработав два года в конторе бурения лаборанткой глинистых растворов, вышла замуж за моториста, симпатичного парня, старше меня намного, но серьёзного и работящего.
       Помню, в обязанности коллектора входило переписывать каждый день фамилии вахтовых рабочих. Сижу переписываю и у стоящего рядом работяги спрашиваю, кто является носителем такой-то фамилии и какова его должность.
       Дошла до фамилии Беденок (порядок был по занимаемой должности, а не по алфавиту, и первым значился мастер смены, потом бурильщик и т. д.)
- А это чья такая дурацкая фамилия? - не подумав, трёкнула я, весело улыбаясь.
- Моя, - спокойно ответил ряботяга, совсем не обидевшись.
И вот эту дурацкую фамилию мне пришлось носить всю мою жизнь.
Романтика замужества длилась недолго, муж стал часто выпивать по возвращению с работы, устраивал мне допросы, где я была, куда ходила. Я же, только подумав о том, ЧТО он может подумать, краснела и терялась в объяснениях. Ну раз так — значит, что-то было, значит, виновата.
       Дочери было уже четыре года, когда я окончательно созрела для учёбы. Что ж, так и буду домохозяйкой? Надо учиться!

       Поступила на филологический стационарного отделения.
- И что? Целых четыре года ты не будешь работать?
- Но ты же не отпустил меня на прежнюю работу, и вообще о работе запретил думать: сиди дома, учись шить, вязать; можно и дома деньги зарабатывать.
Сказала, что со временем перейду на заочное отделение.

       Началась новая жизнь, интересная и увлекательная, на лекции летела как на праздник. Подхожу к институту, а на верху здания большими буквами: ЗНАНИЯ — СИЛА! И меня эта сила держала в постоянном полёте, я, словно озон после дождя, впитывала в себя всё то, о чём вещали преподаватели, домашней подготовки почти не требовалось, разве что конспектирования дополнительных статей.
       Если болела свекровь, пятилетнюю дочь брала с собой на коллоквиумы и диктанты, которые проводились вне расписания. В те времена была хорошая практика: к экзаменам допускались только те, кто пишет диктанты на положительно. И хотя «неудов» по ним у меня не было, но я приходила постоянно из интереса: всегда хочется делать то, что получается хорошо и от чего поднимается настроение и появляется чувство удовлетворения.
      Ребёнок мой от скуки залезал под стол, потом, появившись с торца, вслух спрашивал: « Мама, эта скатерть шерстяная или шёлковая?» (За неимением свободных аудиторий мы занимались в красном уголке). Благо, наша Кусонька ( ласково прозванная студентами по фамилии Покусаенко) была человеком понимающим и с юмором. По-доброму посмеявшись, продолжали работу.
       Однажды после дополнительных занятий она меня задержала и, доверительно крутя пуговку на моей кофточке, попросила:
- Сашенька, а Вы не смогли бы провести диктант вместо меня в следующую среду? -Текст я Вам дам; что непонятно, объясню «с чувством, толком и расстановкой», - и улыбается своей шутке.
       Как не согласиться, получив доверие от любимого преподавателя? Согласилась с радостью и с тех пор стала её постоянным помощником.
Не скажу, что я пользовалась симпатией у студентов, я чувствовала скрытую зависть, иногда открытую неприязнь. Кто-то не соглашался с моими объяснениями, пытался спорить и доказывать обратное. Кто ты такая, что поучаешь нас и почему мы должны тебе верить? И пусть так не сказано было вслух, но подспудно проводилась именно такая мысль.

       И тогда в качестве палочки-выручалочки появлялась Кусонька, чтобы расставить все точки над «и». Умела она ненавязчиво и деликатно убедить в чём-то несогласных, что всё сделано верно и что должность замдекана не позволяет ей постоянно заниматься дополнительными занятиями.
Но деканат открыт всегда и для всех. Вы в любое время можете зайти и проконсультироваться со мной.
        Зависть и недоброжелательность тех, кто часто делал погоду в отношениях между студентами, не мешали использовать меня на экзаменах в своих целях.
       Я имела привычку сдавать экзамен в числе последних: мне казалось, что я не всё хорошо усвоила и надо бы ещё перечитать отдельные места. НарезАла круги по коридору и бубнила себе под нос, окончательно выучивая то, что казалось ещё не доведённым до полного понимания. Но как только в процессе экзамена наступал кризис, меня буквально заталкивали в аудиторию: иди, спасай группу, Кусонька сейчас злая, двоих поймала со шпаргалками. Ты вместо успокоительного буфера. Да ещё нагрузят меня шпаргалками для утопающих. Вот это делать для меня было стыдно и мерзко.
       Иду, помню, что-то отвечаю на вопрос о том, сколько человек ещё осталось за дверьми, а сама протягиваю руку и кладу на стол шпаргалку для страждущей. И что же, Кусонька этого не видела? Конечно, видела! Но она была понимающим преподавателем. Иначе меня просто надо не допустить к экзамену.
       Мы выпускники вуза, наконец! На подготовку к «госам» давали достаточно много времени. И это после только что прошедшей сессии. На государственный экзамен выносятся те же вопросы, что и на межсессионные, с добавлением примерно, десятка из других разделов, кроме современного русского языка.

И есть три вопроса из общего языкознания. Такие зарубежные светилы, как Фердинанд де Соссюр, Бодуэн де Куртене (считается русским учёным), Вильгельм фон Гумбольдт, внёсшие большой вклад в развитие языка.

      Но боже мой! Сколько же непонятного в этих вкладах!
Общее языкознание читал нам доцент Сакиев Нурдин Яхъяевич, по национальности черкесс, если не ошибаюсь . Мы так и не поняли сути этих «вкладов», в учебных пособиях их теории были изложены тоже псевдонаучным языком, далёким от чёткости изложения. Кто-то осмелился на лекции высказать мысль, что нам многое непонятно в этих вопросах. Не мудрствуя лукаво, преподаватель коротко ответил, что бараны очень многого не понимают. С тех пор, чтобы не прослыть баранами, никаких высказываний по поводу «вкладов» мы себе не позволяли.
      Но вопросы-то в билетах есть, и их надо, если не выучить, то хотя бы вызубрить. А не хочется! И решила я положиться на русское «авось»: авось не попадутся!.

      Во вчерашней подгруппе сдавала гос моя подруга Вера, с которой мы все четыре курса просидели за одним столом. Ей тоже не захотелось вникать в «огромные вклады» общего языкознания. И она решила идти первой: авось как-нибудь выкрутится при выборе билета. И даже очень успешно выкрутилась.
      Председатель комиссии сразу раскладывает на столе билеты, и, пока приглашённые студенты их выбирают, преподаватели заняты своим делом — усаживаются, рассовывают свои вещи, раскладывают приготовленную бумагу для записей, достают ручки и т. д. За это время можно незаметно поменять билет, если попался не такой, как хотелось. И Верка успешно поменяла теорию языкознания на современный русский язык. Так посоветовала сделать и мне — зайти первой.

      И вот я уже битый час торчу у двери первая. За полчаса до экзамена является Сашка Сеин и заявляет, что в общежитии вчера ещё составили список, и я , получается, далеко не первая.
- А остальные, которые живут не в общежитии, знают об этом списке? - задаю я вопрос стороннику установившегося порядка.
- Я этим не интересовался.
- Так вот я, не интересуясь, пришла сюда в семь часов и буду первая.
      У смущённого Сеина глаза от такого нахальства увеличились вдвое.
      Я отлично понимаю, почему ему надо попасть точно по списку: он должен зайти вместе с женой, Надей, которая — это все хорошо знают — пишет своему туповатому мужу шпаргалки. Без неё он просто не сдаст. А тут получается, что она зайдёт на 40 минут позже, когда время для создания цидули будет безвозвратно потеряно.

      Заметался наш Сеин в полной растерянности. Выручила та же Надя: «Иди, мы успеем всё сделать.»

      Зашли. «Подходите по одному и берите билеты,» - распоряжается председатель комиссии, не глядя на нас, потому как ещё никак не приведёт в порядок свои вещи.

      Беру билет. Господи, свят, свят - Бодуэн де Куртене! Тихо положила на место. Беру второй: Фердинанд де Соссюр! Ну прямо Господне наказание! Положила обратно и этот. И только третий оказался по теории современного русского языка.
      А Сеин, зашедший в первой шестёрке, стоит сзади меня и наблюдает, как я выбираю билеты. Но, слава Богу, промолчал.
      Председателем комиссии назначена была доцент с кафедры литературы, женщина «слова и дела», читавшая у нас, помимо основного, дополнительный курс кино. За чрезмерную требовательность и высокомерное отношение к студентам ( моя Алёна ещё учится в школе, но она это знает!) мы втихаря, меж собой, прозвали её кинологом, понимая, что киновед и кинолог не одно и то же.
      Средняя по знаниям студентка во время госэкзамена решила втихаря воспользоваться схемой анализа какой-то там части речи. Киновед это заметил, сорвалась с места и потребовала отдать шпаргалку. Наша бедная Цыплёнкова плакала, каялась, но была изгнана с экзамена с переносом его на осень.
      После экзамена мы всей группой вошли в аудиторию просить председателя о перемене своего решения, но она была неумолима. «Слово и дело!» А в шпаргалке была лишь схема анализа!
      Мы толпимся в ожидании решения комиссии, когда нам торжественно объявят оценки.
Сощурив глазки, подходит ко мне Сеин и так тихо произносит: «Тебя бы надо было выгнать вместо Цыплёнковой».
- А тебя? Вместе с Надиной шпаргалкой?

      Пройдёт полгода со времени окончания вуза, и меня, учителя сельской школы, пригласят работать на кафедру в качестве ассистента.
      Я постоянно сижу на занятиях у Валентины Константиновны Покусаенко, за которой веду практический курс русского языка. Ловлю каждое слово, задаю вопросы. Не сплю ночами, готовлюсь тщательно и долго.
      Но как бы то ни было, мы теперь коллеги. И можно иногда и пошутить, и поговорить откровенно. Однажды по дороге домой я ей доверительно рассказала, как я сдавала государственный экзамен по русскому языку.
- Дурочка, - сказала она мне ласково, ткнув пальцем в бок. - Могла бы загреметь под фанфары. И из-за чего? Из-за того что лень было освоить три билета... Все бы твои студенческие успехи коту под хвост.
      И ведь она была права!

 

56
1212
29