Путин уже трижды объявил о победе в Сирии. И что мешает ему отдать приказ о выводе наших войск?

Любопытный вопрос, который неизбежно возникает. Ну хорошо, Путин уже трижды объявил о победе в Сирии. И что мешает ему отдать приказ о выводе наших войск, раз цели и задачи (как он уверяет) выполнены?

Ответ с одной стороны, очевиден, хотя и выводится он «от противного»: раз не выводит, значит, никакой победы и ничего не выполнено. Подозревать нашего президента в правдивости не приходится, ложь для него — естественное состояние, поэтому такой ответ выглядит вполне убедительным. Однако немедленно появляется другой вопрос — а что это за цели и задачи, которые так и не выполнены? И почему их нужно выполнять кровь из носа?

В конце концов, если перед тобой стена, и ты пару раз ее ткнул кулаком, удостоверившись, что это и правда стена, то самое разумное — не брать разбег, чтобы проверить ее крепость ещё и головой. Чуть более по-умному это называется умение фиксировать убытки. Ситуация совершенно обычная — и в бытовом смысле, и в более глобальном. Через неё проходят все: отрицательный опыт, ошибки, просчеты — одна из нормальных составляющих любой деятельности. Главное: осознать, что дальше продолжать делать то же самое — это увеличивать убыток, а значит, нужно вовремя останавливаться и минимизировать издержки, делать выводы на будущее.

В этом месте у Кремля всегда проблемы. Он просто не признает свои ошибки. Нигде и никогда. Тут сразу много факторов: во-первых, проблемы с интеллектом. Во-вторых, бандитские понятия, где нельзя демонстрировать слабость, под которой понимаются в том числе и ошибки. Пахан не ошибается («органы невиновных не задерживают» - зеркальная ситуация, кстати), иначе это не пахан. В-третьих — фиксирование убытков — не самый простой процесс. Это тоже нужно делать грамотно, оценивая последствия и последовательность, а здесь снова — см. пункт 1 и 2. Это всё относится не только к Сирии — это такой стиль управления. На который накладывается личная неспособность первого лица к принятию оперативных решений. Личный стиль Путина: стремительный прыжок в кусты во время любого кризиса — стал его фирменным и неповторимым знаком. Случись что, и уже никаких сомнений — каудильо будет сидеть в засаде и прикидывать: а вдруг оно как-нибудь само рассосется, чтобы верные лизоблюды поведали миру, что это только неустанной заботой Сами знаете кого была в очередной раз предотвращена мировая война. К сожалению, обычно не рассасывается, а скорее, наоборот. Засасывает ещё сильнее.



Проблема войны в Сирии, что она обросла массой обязательств, с каждым из которых возникают свои собственные системы взаимоотношений, зачастую прямо противоречащие друг другу. Простой пример: без иранских наемников контроль Сирии на земле попросту невозможен, а союзничество с Ираном приводит к конфликту с США и Израилем. Да и много с кем еще. И деваться, в общем-то, некуда.

Начиная с 2013 года Сирия как государство перестала существовать. Асаду просто несказанно повезло, что в середине 2013 на ее территории объявился ИГИЛ. Исламское государство сходу принялось воевать с «оппозицией», резонно полагая именно её своим главным и наиважнейшим противником. С Асадом ИГИЛ воевал, скажем так, между делом, отодвигая его там, где тот мешался под ногами. Однако с 14 года, когда Исламское государство в одни ворота почти вынесло режим в Багдаде, Ирак пришлось в пожарном порядке спасать Ирану, и под эту волну иранцы смогли нащупать сильную позицию в торговле с Обамой по поводу «ядерной сделки»: Исламское государство стало неприятным и крайне непредсказуемым фактором всей региональной политики США в регионе, критически важном для планов Обамы по созданию пояса разлома между двумя кластерами Партнерств — Тихоокеанского и Трансатлантического.

Именно поэтому Обама закрыл глаза на фактическую интервенцию Ирана в Ираке и Сирии и был совершенно не против подключения к событиям Путина в 15 году, хотя реальная подоплека войны Путина в Сирии, конечно, была ему известна и понятна с самого начала. Но американцы умеют решать задачи и посложнее, и уже через полгода российский экспедиционный корпус, как миленький, полностью отказался от первоначальной стратегии, став подручным инструментом борьбы коалиции с ИГИЛ. Нам, безусловно, дули в уши, что именно за этим мы там и появились, неуклюже изобретая формулу «борьбы на дальних подступах». Формула на редкость идиотская и для тупых, но учитывая уровень оболваненности населения, вполне рабочая.

Только поражение Клинтон и приход Трампа позволили Путину, пусть и в ограниченном варианте, вернуться к первоначальным замыслам, хотя они уже полностью не соответствовали текущей обстановке. Турецкий поток (в том виде, из-за которого и пришлось вводить российский интервенционистский корпус) уже успел умереть, поэтому возвращение к ликвидации «оппозиции» никак не могло его реанимировать. Кроме того, важнейший фактор давления на Турцию — курды — уже стали марионетками США, хотя именно им отводилась ключевая роль по принуждению Эрдогана к выполнению первоначальных условий и параметров Турецкого потока, которые турки без лишних церемоний попросту проигнорировали. Обстановка полностью изменилась, поэтому изначальные цели и задачи, которые вынудили Путина влазить в чужую гражданскую войну, стали невыполнимыми.

Поэтому победы нет и не предвидится. Но поэтому и вывести войска невозможно: как только последний российский солдат покинет Сирию (или запрет за собой ворота базы, оставив остальную территорию Сирии на произвол судьбы), режим Асада будет свергнут. Вопрос только, произойдет это в течение недель или нескольких месяцев. И это станет откровенным поражением Путина в Сирии, во всяком случае, в мире это воспримут именно так — там, к счастью, не смотрят Первый канал. А как мы уже говорили, для уголовной братвы пункт 1 и пункт 2 в списке невозможности вести себя как нормальные политики, есть константа. Во-первых, они просто тупые, во-вторых, такой результат войны совершенно не по понятиям.

Поэтому: а) настоящие задачи не решены и уже никогда не будут решены, б) вывод войск автоматически приводит к откровенному поражению Асада. Отсюда и невозможность вывода войск из Сирии — по крайней мере для Путина. Он в тупике, а любой тупик — это кризис.

Путин все кризисы решает одинаково: он их просто игнорирует, оставляя жить своей жизнью. А вдруг само собой всё наладится. Увы, но переводом кризиса в хроническую стадию еще ни одну болезнь вылечить не удалось. Обычно происходит наоборот — переводят из хронической стадии в острую, а вот её как раз и лечат. Иногда успешно, иногда нет. Но застарелую проблему вообще иначе решить нельзя.

Путин перевел войну в хроническую и бесконечную. Что само по себе является поражением — даже очень сильная страна старается не влазить в затяжные конфликты на истощение. А для ограбленной путинской камарильей России эта затея вообще может стать причиной её скорейшего обрушения. Впрочем, если иначе режим воров и бандитов не уходит, то пусть уж так.