Немцы то вот помнят, а наши некоторые стараются забыть, отчего бы ?

У дочки в немецкой гимназии по программе Вторая мировая война.
Бескомпромиссная учительница-немка с грустью говорит своим, в основном немецким ученикам:

«Наши деды, а потом и родители два раза наступили на одни и те же грабли. Начали войны, которые принесли только слезы и страдания. И победителям, и побежденным…».

Такие слова нелегко воспринимать немецким детям. Но они слушают, слышат, пытаются разобраться.

Особенно – со Второй мировой.

О ней молодежь Германии знает не только благодаря школьной программе.

Любитель задавать вопросы – Бенедикт – тут же с поднятой рукой (у них не просто руку поднимают, а еще и палец указательный…):

«А вот вы говорите: мы плохие, мы пленных расстреливали, заставляли работать на наших фабриках… Измученных, голодных… А что, в России не расстреливали наших, не заставляли дома строить? Кормили, что ли, их замечательно?».

Умница-учительница вздыхает (ребенок мой в лицах описывал) и признав, что по фактам Бенедикт прав и это страшно, что так было, все-таки просит его представить чувства тех, кто не нападал на чужую страну, а защищал свою Родину…

И дочка, известная на всю их школу защитница российских интересов, тоже подняла свой пальчик и сказала:

«А строили немецкие пленные дома, которые перед этим сами и разрушили. Мне кажется, это было правильно».

И весь класс с ней согласился.

Сейчас в Германии по-другому и быть не может.

Немцы помнят о своей вине и хотят, чтобы об этом не забывали их дети и внуки.

Перед детьми они чувствуют особую вину и особую ответственность.

Продолжение текста после рекламы

С 2007 года ходит по новенькой, отстроенной, блестящей, отмытой Германии – странный поезд. Почти в 70 городах он уже побывал.

Старый маленький поезд, всего из двух вагонов состоящий… Паровоз впереди. И машинист – точно из 40-х годов.

Поезд-призрак.

Правда, во время войны он был страшной явью.

На таких поездах везли детей…

Еврейских, цыганских…

От смешанных браков…

Детей, чьи мамы и папы боролись против фашистов.

И еще больных малышей.

Они ведь тоже не нужны были элитной арийской нации.

Собирали этих «неправильных» детей по всей Европе.

И везли в Польшу.

В Освенцим.

Аушвиц по-немецки.

Дальше можно только молчать…

Zug der Erinnerung.

«Поезд воспоминаний».

Так называется эта акция, придуманная самими немцами.

Уже новыми немцами, вроде бы без вины виноватыми.

В этом году в начале мая – «Поезд» пришел в Мюнхен.

Случайно об этом узнала.

Попалась на глаза статья в немецкой газете с необычным заголовком:

«На 35-й платформе – прошлое Германии».

И фотография – детские портреты, прислоненные к стареньким серо-зеленым вагонным стенам.
35-я платформа – наверное, самая последняя на роскошном мюнхенском вокзале.

Неведомо где…

Но я ее легко нашла.

Именно туда, минуя эффектные, космического вида двухэтажные поезда, шли люди.

Пожилых было мало, в основном молодые.

Парни какие-то на велосипедах, дети…

Продолжение текста после рекламы

Я пошла вслед за ними. И сразу же – перехватило горло.

Дымил паровоз…

Вдоль стареньких вагонов выстроилась огромная очередь – из тех, кто пришел поклониться, вспомнить, а может быть, впервые узнать о судьбе ненужных великой Германии детей.

Девочка лет десяти стояла на платформе и смотрела в темный ящик.

В котором лежали вещи другой такой же девочки.

Кукла, шапочка, детские вилы для сена, шарфик.

Вещи маленькой Габи, не вернувшейся из Освенцима.

Организаторы этого поезда-мемориала надеются, что найдутся те, кто выжил, те, кто видел, те, кто может помочь разыскать и вспомнить каждого поименно. Так и написали в своем буклете: «Если мы не будем помнить – появятся новые жертвы».

Тот, кто побывал в «Поезде воспоминаний», не забудет. Не сможет забыть.

Трагические истории самых разных семей.

Список мюнхенских детей, подлежащих депортации; приказы об отправке; игрушки погибшего малыша в маленьком красном сундучке; стихи юной Сельмы, сохраненные выжившим мальчиком.

Они были влюблены друг в друга, эти молодые ребята.

Простые строчки: «Я хочу любить, я хочу смеяться, я хочу ненавидеть, я хочу быть свободной, дышать и кричать, я хочу обнимать небо…

Я хочу жить. Не хочу умирать. Нет… Нет…».

И такое хорошее лицо на фотографии.

Счастливое…

Рабочая карта. Выдана в августе 1943-го.

Дата рождения работника, разумеется, указана. (Ordnung ist Ordnung) 3 апреля 1936 года. Фамилия – Farjan. Зовут – Jan.

«А кой тебе годик? Шестой миновал…».

Не хочу даже задумываться, какой национальности был этот мальчуган…

Это ведь совершенно неважно.

Номер у него был…

А национальность, она ведь у сожженных в печах Дахау, Освенцима, Майданека общая.

Не такая какая нравится нацистам…

Письмо маленькой Анны.

Аккуратный крупный почерк аккуратной правильной немецкой девочки.

Она ведь не знает, что раз ее папа и мама евреи, она не нужна Германии.

Лишняя в своей стране. Лишняя в мире…

Это письмо прямо из поезда. Для подружки. «Похоже, с нами случилось, что-то нехорошее. Поезд какой-то неправильный (…kein richtiger Zug). Солдаты почему-то недоброжелательные. И посадили нас так, что почти нечем дышать».

И в конце: «Не знаю, дойдет ли это письмо до тебя. Сейчас я брошу его в окошко. Я все равно надеюсь, что мы скоро увидимся».

Дети не верили до последнего…

В одном из отсеков мемориала на колесах – карта Европы.

Ах, какие замечательные города на этой карте: Вильнюс, Прага, Вена, Берлин, Белград, Варшава, Минск, Будапешт, Париж, Киев, Брюссель…

И фотографии маленьких уроженцев этих городов, сожженных, убитых, пропавших без вести. Красными паучьими нитями притягивает их к себе кровавый центр Аушвиц. Поезда-призраки стучали колесами по немецким рельсам и везли, везли, везли…

В Мюнхене Zug der Erinnerung должен был простоять 5 дней. Задержался еще на два. Столько пришло народу.

Я видела, как он уезжал дальше, этот печальный поезд… Засвистел, задымил… Как и не было его… А люди почему-то не уходили.

Майя БЕЛЕНЬКАЯ.