Каждый второй был обречен. Как Юстинианова чума выкосила Европу

Страшная пандемия, изменившая весь цивилизованный мир

Каждый день – тревожные сводки о распространении коронавируса, но смертность от этой заразы, к счастью, далеко не такая (во всяком случае, пока), как от пандемии бубонной чумы в середине VI века, в бытность правления Восточной Римской империей Юстиниана Великого, который, кстати, и сам подхватил заразу. Вот тогда, можно представить, был натуральный ад, по улицам носились демоны и известная всем старуха с косой, забирая к себе чуть ли не каждого второго (а где-то и каждого первого). Потому что ни о лекарствах, ни о вакцинах никто и понятия не имел. Да что там вакцины! Даже причины болезни были неизвестны.

«Моровая язва», как называет болезнь византийский историк Прокопий Кесарийский, началась в 541 году в египетском Пелузии (кстати, у современных ученых есть гипотезы, что родиной эпидемии была все-таки Центральная Азия или Китай), затем пошла гулять по Египту, заметно проредив многолюдную Александрию. Весной следующего года чума уже косит 500-тысячный Константинополь, добравшись из Александрии вместе с грузом зерна, а, точнее, с крысами - неизменными спутниками таких аппетитных грузов. Византией и Ближним Востоком дело не ограничивается. В 543 году эпидемия распространяется на Балканы, Северную Африку, Прованс и Испанию. Фактически она охватывает все Средиземноморье, пуская метастазы на север – в Галлию и даже Британию, и на восток – в Персию.

Из Александрии в Константинополь чума добралась верхом на крысах.

Прокопий Кесарийский оставил нам очень выразительное описание пандемии. В разгар чумного ада он находился в Константинополе, где погибли десятки тысяч горожан, по некоторым оценкам, более половины населения города. Прокопию повезло – он в отличие от своего императора даже не заразился, иначе мы бы его труд сейчас не читали.

Предлагаю вам наиболее интересные фрагменты, которые позволят составить впечатление о том ужасе, который накрыл в VI веке цивилизованный мир и в первую очередь Византию.

Как все началось

Прокопий считает, - и это неудивительно, - что причиной эпидемии стала "воля Божья". Об этом говорит хотя бы широта охвата заразы, ускользнуть от которого шансов не было ни у женщин, ни у мужчин, ни у римлян, ни у германцев.

"Около этого времени (541 год – Авт.) распространилась моровая язва, из-за которой чуть было не погибла вся жизнь человеческая, - начинает свой рассказ Прокопий. - Причину же этого бедствия невозможно ни выразить в словах, ни достигнуть умом, разве что отнести все это к воле Божьей. Ибо болезнь разразилась не в какой-то одной части земли, не среди каких-то отдельных людей, не в одно какое-то время года, но она охватила всю землю, задела жизнь всех людей, при том что они резко отличались друг от друга; она не щадила ни пола, ни возраста. Жили ли они в разных местах, был ли различен их образ жизни, отличались ли они своими природными качествами или занятиями или чем-либо еще, чем может отличаться один человек от другого, эта болезнь, и только она одна, не делала для них различия. Одних она поразила летом, других зимой, третьих в иное время года".

Как пытались избежать наказания Божьего

Ты можешь регулярно и искренне молиться, не творить зла, ты можешь быть почти свят, но от болезни все это не защитит. Но этого, разумеется, никто не знал, поэтому многие из заразившихся сразу же меняли подход к жизни, становились честнее, добрее, лучше. Но это всё - только до того момента, пока болезнь не отступит (если, конечно, отступит). Да, ничего не меняется в человеке.

"Даже те, кто раньше предавался позорным страстям, отказались от противозаконного образа жизни и со всем тщанием упражнялись в благочестии не потому, что они вдруг познали мудрость или возлюбили добродетель, но потому, что тогда все, так сказать, пораженные случившимся и думая, что им вот-вот предстоит умереть, в результате острой необходимости, как и следует ожидать, познали на время кротость. Однако, когда они вскоре избавились от болезни, спаслись в поняли, что они уже в безопасности, ибо зло перекинулось на других людей, они вновь, резко переменив образ мыслей, становились хуже, чем прежде, проявляя всю гнусность своих привычек и, можно сказать, превосходя самих себя в дурном нраве в всякого рода беззаконии".

Ежедневно в Константинополе умирали по десять тысяч человек.

Симптомы

Болезнь, согласно Прокопию, появлялась внезапно. И ее симптомы отличались от тех, к которым население было более-менее привычно:

"Охватывала она (болезнь) следующим образом. Внезапно у людей появлялся жар; у одних, когда они пробуждались ото сна, у других, когда они гуляли, у третьих, когда они были чем-то заняты. При этом тело не теряло своего прежнего цвета и не становилось горячим, как бывает при лихорадке, и не было никакого воспаления, но с утра до вечера жар был настолько умеренным, что ни у самих больных, ни у врача, прикасавшегося к ним, не возникало мысли об опасности. В самом деле, никому из тех, кто впал в эту болезнь, не казалось, что им предстоит умереть. У одних в тот же день, у других на следующий, у третьих немного дней спустя появлялся бубон, не только в той части тела, которая расположена ниже живота и называется пахом, но и под мышкой, иногда около уха, а также в любой части бедра".

Как чума пришла в Константинополь

В разгар эпидемии Прокопий жил в столице.

Он видел, как все начиналось. Наверняка общался с зараженными...

"На второй год после появления этой болезни она в середине весны дошла до Визáнтия (Прокопий называет Константинополь на античный манер - Авт.), где в ту пору мне довелось жить. Происходило здесь все следующим образом. Многим являлись демоны в образе различных людей, и те, которым они показывались, думали, что они от встреченного ими человека получили удар в какую-нибудь часть тела, и сразу же, как только они видели этот призрак, их поражала болезнь. Сначала люди пытались отвратить от себя попадавшихся им призраков, произнося самые святые имена и совершая другие священные обряды кто как мог, но пользы от этого не было никакой, ибо даже и бежавшие в храмы погибали там. Потом они уже теряли желание слышать своих друзей, когда те к ним приходили, и запершись в своих комнатах, делали вид, что не слышат даже тогда, когда двери у них тряслись от стука, явно опасаясь как бы зовущий их не оказался демоном".

Ад в столице

В перенаселенном Константинополе с его узкими улочками и скоплениями домов зараза, надо думать, передавалась особенно быстро. И народ скоро стал умирать сотнями, а затем тысячами. Рост был стремительный. Коронавирус сегодня убивает около сотни человек в день, жертвами Юстиниановой чумы только в Константинополе становилось более десяти тысяч за то же время. Темпы были такими, что о погребениях скоро перестали заботиться.

"В Визáнтии болезнь продолжалась четыре месяца, но особенно свирепствовала в течение трех. Вначале умирало людей немногим больше обычного, но затем смертность все более и более возрастала: число умирающий достигло пяти тысяч в день, а потом и десяти тысяч и даже больше. В первое время каждый, конечно, заботился о погребении трупов своих домашних; правда, их бросали и в чужие могилы, делая это либо тайком, либо безо всякого стеснения. Но затем все у всех пришло в беспорядок. Ибо рабы оставались без господ, люди, прежде очень богатые, были лишены услуг со стороны своей челяди, многие из которой либо были больны, либо умерли; многие дома совсем опустели".

Подхватить заразу умудрился даже император Юстиниан (в центре).

Башни мертвецов

Когда хоронить стало негде, воспользовались старыми башнями на окраине города. Их превратили в своего рода массовые усыпальницы.

"Когда все прежде существовавшие могилы и гробницы оказались заполнены трупами, а могильщики, которые копали вокруг города во всех местах подряд и как могли хоронили там умерших, сами перемерли, то, не имея больше сил делать могилы для такого числа умирающих, хоронившие стали подниматься на башни городских стен, расположенных в Сиках (на северной стороне залива Золотой рог, в поздней Галате - Авт.). Подняв крыши башен, они в беспорядке бросали туда трупы, наваливая их, как попало, и наполнив башни, можно сказать, доверху этими мертвецами, вновь покрывали их крышами. Из-за этого по городу распространилось зловоние, еще сильнее заставившее страдать жителей, особенно если начинал дуть ветер, несший отсюда этот запах в город".

Пустой город

Торговля прекратилась, ремесленные мастерские закрылись. Город обезлюдел. Следом за вспышкой болезни пришел голод.

"В это время трудно было видеть кого-либо гуляющим по площади. Все сидели по домам, если были еще здоровы, и ухаживали за больными или оплакивали умерших. Если и доводилось встретить кого-нибудь, так только того, кто нес тело умершего. Всякая торговля прекратилась, ремесленники оставила свое ремесло и все то, что каждый производил своими руками. Таким образом, в городе, обычно изобилующем всеми благами мира, безраздельно свирепствовал голод".

Что дальше?

По свидетельству Прокопия, вспышка чумы в Константинополе продолжалась несколько месяцев. Однако пандемия продолжала косить народ в других местах еще несколько лет. Хотя окончательно чума не исчезла. Рецидивы фиксировались по прошествии десятков и даже сотен лет. Так, последний всплеск Юстиниановой чумы был зафиксирован в 775 году, через два с лишним столетия после главных и самых страшных событий.

Пандемия, уничтожившая, по разным оценкам, от 33 до 60 процентов населения Средиземноморья, не могла не иметь обширных последствий. По мнению большинства ученых, Юстинианова чума - это жирная черта, подводящая итог античного мира. Все что после - недоразвитое раннее Средневековье, пресловутые "темные века". При этом нельзя отрицать, что пандемия свирепствовала крайне неравномерно. Да, она едва не уничтожила самую могущественную державу - Восточную Римскую империю - и безусловно отразилась на жизнеспособности этого государства, потому что в начале VII века восточные провинции Византии стали легкой добычей вначале персов, затем арабов (не демографическая ли яма стала причиной этой легкости?). Однако последствия в Западной и Восточной Европе, в те времена куда менее населенных регионов, чем Средиземноморье, были существенно ниже.

Источник: Прокопий Кесарийский. Война с персами. Перевод А.А. Чекаловой.

Алексей Денисенков