История одного революционера

Был такой русский поэт Серебряного века Александр Иванович Тиняков (1886-1934). Родился в крестьянской семье. Окончил гимназию в Орле. В Москве и Петербурге в 1900-ые гг. стал публиковаться, получил известность, стал зарабатывать большие деньги. Что нужно для счастья? Конечно же, бороться с режимом!

На дворе — 1917 год. Революция. Ура! Крестьяне к оружию! Ломайте и крушите всё на свете!

Революции грозная сила
Пред собою не знает препон:
В феврале она в щепки разбила
Николая Бездарного трон.
В октябре она смелым ударом
Соглашателей свергла во прах, —
И по селам промчалась пожаром,
И огнем расцвела в городах.
В этом огненно-грозном прибое
Гибнет старый, палаческий строй,
Но спасается в нем все живое:
Воскресает народ трудовой.
Встали все, кто был горем изранен,
Кто в слезах и крови утопал:
Сверг помещичье иго крестьянин,
Пролетарий — властителем стал.
Перед ними враги отступают
И, заслышав железный их шаг,
Богачи свою жизнь проклинают,
Содрогаясь в роскошных дворцах.
Трепещите ж, купцы и дворяне,
И поповская подлая рать:
Вы привыкли при царском тумане
Кровь народную жадно сосать, —
Но теперь не туман, — а свобода
Ярче солнца над Русью горит —
И великое сердце народа
Палачам их обид не простит.
Слава Красным Солдатам — героям,
Слава нашим друзьям дорогим:
С ними новую жизнь мы построим,
С ними старую жизнь истребим!

Прошло пять лет. 1922 год. Промышленность остановилась и ничего не производит. Крестьяне отказываются везти хлеб в города и сажают меньше зерна, чтобы под предлогом неурожая не делиться хлебом с городами. В стране голод, разгул бандитизма, эпидемии тифа. Кто в этом виноват с точки зрения революционера? Конечно, крестьяне, «несознательные, тёмные звери», которые не хотят корить город. А что город, в котором ничего не производиться может дать крестьянам? Ничего. Но ведь там революционные идеи! Кто-то должен же их кормить.

Мы дохнем без хлеба, без дров и продуктов,
Мы гибнем в своих городах!
Оскаливши зубы и злобно захрюкав,
Нас топчет деревня во прах!
Картины и книги, дворцы и музеи
Для темного пахаря — вздор,
И наши затеи, и наши идеи
Он давит ногами, как сор!

Но мы передохнем, а ты — одичаешь,
Ты шерстью, как зверь, обрастешь,
По-волчьи завоешь, по-песьи залаешь,
На брюхе червем поползешь!
Рассыплются прахом Кремлевские башни
И рухнет Казанский собор,
Но ляжет за это на русские пашни
Всегдашний, всесветный позор.

Прошло ещё пять лет. 1927 год. Торговля как-то налажена, но сохраняются перебои с поставками продуктов и дров. Экономика так и не вернулась к уровню 1913 года. Какая-либо критика новых властей запрещена, порядки намного жёстче чем были при царе. Литературные журналы, существовавшие при царе, больше не существуют. За стихи поэту-революционеру никто не платит. Высокие покровители из дворянской среды в эмиграции. По словам знакомых, поэт-революционер окончательно опустился, много пил, попрошайничал. Кто в этом виноват? Господа-революционеры? Нет, конечно. Во всех бедах страны виноват народ. Народ не тот.

Не та же ль преступная воля
В Ипатьевском Доме вела
Зверье, — подпоив алкоголем,
Терзать малолетних тела?
Желябов, и Зубов, и Ленин —
Все тот же упырь-осьминог…
По-своему каждый растленен,
По-своему каждый убог,
А к делу? К работе? Смотри-ка,
Взирай в изумлении мир,
Как строют Калинин и Рыков
Из русского царства сортир.
И правильно, мудро, за дело
Утонет Русь в кале своем,
Когда не смогли, не сумели
Прожить с светодавцем—Царем.

К расправе с «Николаем Бездарным» народ призывал г-н Тиняков — но виновата в гибели «светодавца Царя» вся Русь и конкретно народ. Причем заметьте — за десять лет жизни без денег, продуктов и дров царь стал уже не «бездарным», а «светодавцем». Как интересно-то!

Не революционеры виноваты, а страна и народ. Вот прямо классика. Эти люди должны были бить самих себя по голове, самих себя проклинать, что сами своими руками разрушили свою жизнь, но они проклинают «тёмных» людей, которые не могут им ответить. Воспоминания пишут, всякое такое. Потом это на цитаты растаскивают…

Ну, а судьба самого поэта-революционера сложилась предсказуемо трагически. В 1930-ом году его наконец арестовали, он три года отсидел в Соловецком лагере, умер на свободе с подорванным здоровьем в 1934 году в ленинградской больнице. Больница по злой иронии судьбы носила имя «Памяти жертв революции».