СКАЗКА О ПАРОХОДЕ

СКАЗКА О ПАРОХОДЕ

Здравствуйте, детки большие и маленькие, молодые и старенькие.

 Мы начнем эту сказку с начала про волшебный один пароход.

 Вместе с ним отойдем от причала, ну, а там - куда бог заведет. Итак, в некотором царстве, в некотором государстве был некоторый пароход.

 Ветхий был пароходишко, ходил по малокаботажным маршрутам из порта А в порт Б и обратно.

 А пассажирами его были разные люди. Помещики, капиталисты, попы, купцы, военные, студенты, интеллигенция и простой люд, то есть рабочие и крестьяне, эти в основном в трюме да на нижних палубах располагались.

 Рабочие были, в основном, голь перекатная, а крестьяне еще ничего, плавали, всегда имея при себе мешки с провиантом. Ну, плавали так из года в год, кто на базар, кто в церковь, кто на службу, кто по семейным делам, а кто на митинги и демонстрации.

 Плавали, плавали и доплавались до того, что однажды пароход был захвачен пиратами.

 Но не плохими пиратами, а хорошими. Которые решили доставить пассажиров из порта А не в порт Б, а в страну Лимонию.

Туда, где растут лимоны и текут молочные реки с кисельными берегами.

 Но поскольку пассажиров было слишком много, пароход старый, а путь неблизкий, решили для начала кое-кого скинуть за борт для облегчения.

Скинули помещиков, капиталистов, попов, купцов и военных.

При этом всякие там часы, кресты, цепочки, бумажники - все это у них предварительно отобрали, чтобы плыть им было полегче.

 Скинули часть интеллигенции, а другую часть, попутчиков, оставили, потом, мол, скинем, подальше.

 Команду пираты тоже сбросили за борт, своих людей всюду расставили.

 Ну, перво-наперво кинулись, конечно, смотреть всякие там карты, лоции и другие морские книги, где там страна Лимония обозначена. Искали, искали - не нашли.

 Пиратский предводитель, теперь он стал капитаном, говорит: "Эти лоции-шмоции нам вовсе и не нужны, у нас есть капитальный труд знаменитого волшебника Карлы Марлы.

 По этому труду, который так и называется "Капитал", мы и продолжим наш путь".

 Сожгли лоции-шмоции в топке, стали изучать "Капитал".

 А в "Капитале" сказано, что страна Лимония находится сразу за горизонтом.

 Посмотрели, горизонт недалеко находится, теперь, когда корабль в результате скидывания части пассажиров за борт облегчился, доплыть до горизонта - раз плюнуть.

 Поставили пароход носом к горизонту - поплыли дальше.

Тут первые подводные рифы обнаружились.

Стали думать, как быть. Обходить рифы или переть прямо на них, авось обойдется. Капитан был человек умный и сказал так: "Видеть рифы и идти на рифы - это архиглупость и пустейшая фраза. Каждый моряк должен уметь лавировать".

 Скоро сказка сказывается, да нескоро дело делается.

 Пока лавировали между рифами, капитан простудился и умер, уступив место на мостике своему помощнику.

 Тот, вставши на мостик, огляделся, заглянул в "Капитал", принял новое решение. "Ну, что ж, - сказал он, покуривая трубку, - полавировали немножко и хватит. Полный вперед!"

Ему говорят, как же полный вперед, когда рифы еще виднеются.

 "Ничего, говорит, - как-нибудь. У нас теперь будет такая теория.

 Если хочешь пройти над рифами, требуется, чтоб пароход выше поднялся, надо скинуть лишний балласт". Лишним балластом оказались мужики с мешками.

Мужиков скинули, мешки оставили, пароход еще более облегчился

. Нашлись, однако, маловеры и в самой пиратской команде.

 Мужиков, говорят, скинуть нужно, но первый капитан учил нас еще и лавировать

. Хватаются за руль и одни пытаются влево крутить, а другие, наоборот, вправо. Так они потом и были названы - левые уклонисты и правые.

 Капитан велел и тех и других за борт скинуть, акулам.

Акулы их охотно пожрали, им что левые, что правые - все на один вкус. "А теперь, - говорит капитан, - полный вперед, горизонт уже недалеко".

Идет пароход, пыхтит.

 Кочегары уголь шуруют, котлы кипят, пароход идет полным ходом, вот-вот к горизонту приблизится

. А чтобы не скучно было плыть, велел капитан остаткам интеллигенции песни сочинить веселые. Те сочинили, команда и пассажиры поют: Плывем мы правильным путем,

 И нет пути исконнее. До горизонта доплывем,

 А там уже Лимония. Плывут, плывут, а горизонт все впереди и, совсем близко.

 Земля покинутая давно удалилась, уже и сзади, и с боков ничего не видать, окромя горизонта.

 Уже некоторые люди стали забывать, что когда-то жили на суше, уже бабушки внукам сказки стали сказывать, что далеко за задним горизонтом есть такая штука, как земля.

Лимоны, правда, там не растут, реки текут не молочные, а люди как-то все же живут.

 Команде-то все равно, она уголь шурует, пар держит, а среди пассажиров брожение намечается. Если, мол, за передним горизонтом никакой Лимонии не видно, то не лучше ли повернуть назад к заднему горизонту, там хотя и не Лимония, но все же какая никакая земля. Пришлось и этих пассажиров скормить акулам.

 Так, долго ли коротко, а лет тридцать с лишним проплыли, когда вдруг помер второй капитан, хотя и считался бессмертным.

 Третий капитан оказался волюнтаристом.

 Он сказал: "Раз горизонт у нас со всех сторон, будем плавать зигзагами и так или иначе до Лимонии доберемся".

 Ему говорят, да куда же мы доберемся, если уже и припасы кончаются. Все, что у мужиков отобрано, доедаем. А ничего, говорит, кукурузу на палубе посадим, будем кушать мамалыгу.

 Взялись с песнями за работу.

 Песни пели примерно такие: Наши воды глубоки,

 И дороги далеки, Но идем мы все тем же путем.

 Разведем кукурузу, Будем кушать от пуза,

 А в Лимонию все же попадем. Насадили везде кукурузу.

И на верхней палубе, и на нижней, и на носу, и на корме. Выросла кукуруза большая-пребольшая.

Такая большая, что сквозь нее уже никакого и горизонта не видно.

 Правда, выросли одни стебли. Но когда они молочно-восковой спелости, их тоже есть можно.

 Коровы, во всяком случае, их едят очень даже охотно.

 Но поскольку на пароходе коров давно уже не было, пассажиры сами стали той кукурузой питаться.

 А напитавшись, устроили бунт и самого капитана акулам скинули.

 Появился на мостике новый капитан - брови широкие, взгляд орлиный, сам из себя красавец. Этот оказался не волюнтарист. Он кукурузу на палубе не сажал и зигзагов велел никаких больше не делать.

И пар приказал немного сбросить, поскольку за горизонтом, ясно, уже ничего, окромя горизонта, не будет.

 Его спрашивают: "Когда же будет Лимония?"

 Он говорит, скоро будет, а давайте, не дожидаясь ее, начнем развлекаться". "А как, - спрашивают, развлекаться?" "А давайте будем праздники праздновать".

"А какие, спрашивают, - праздники?" "А всякие, - говорит. - Годовщины нашего отплытия и мои дни рождения.

А еще, - говорит, - давайте, вы будете награждать меня разными орденами и хлопать в ладоши, а я буду плакать".

 Надо сказать, что этот капитан был изобретательный. Люди награждали его орденами, хлопали в ладоши, он плакал и все еще чего-то придумывал.

"А теперь, - говорит, - давайте вы будете называть меня не капитаном, а адмиралом.

А теперь, давайте, я буду писать книги, а вы будете их изучать и конспектировать ".

 "Давайте", - говорят. Написал адмирал для начала первую книгу воспоминаний под названием "Как я учился плавать".

 Он написал, а команда и пассажиры стали изучать и конспектировать, про Лимонию уже даже не думая.

Уголь к тому времени, в общем-то, кончился, котлы остыли, команда и пассажиры никуда не плывут, изучают адмиральскую книгу "Как я учился плавать".

 Книга оказалась гениальная и заслуживала всяческих наград.

 Ну, и награждали Адмирала. Прочтут страничку,

 Адмиралу медаль, прочтут главу - орден. За всю книгу присвоили ему звание Героя Черного моря.

 Ему понравилось. Написал он второй том воспоминаний "Как я научился плавать". Потом дальше пошло: "Как я стал капитаном", "Как я стал адмиралом".

 Взялись ему навешивать ордена и присваивать звания одного за другим.

 Стал он Герой Белого моря, Герой Красного моря, Герой Балтийского моря и Герой четырех океанов.

 Потом решили ему присвоить звание Классика мировой литературы тоже с вручением специального ордена. И когда ему последний орден вручили, он вдруг, не выдержав всей навешанной на него тяжести, рухнул и так и остался заваленный орденами. После Адмирала другие люди взялись за управление кораблем.

 Ну, двое из них сразу померли, о них говорить нечего.

 Наконец появился на мостике человек уже из нового поколения.

 Который не то, что Лимонии, а и обыкновенной земли не видал, потому что родился уже на корабле.

Этот скромным оказался. Адмиралом меня, говорит, не зовите, я всего-навсего капитан.

 И орденов тоже не давайте, я их покуда не заслужил. И вообще давайте, если уж не до Лимонии, то хоть до чего-нибудь доплывем.

 Потому как забрались мы далеко и если не выберемся, то в конце концов все потопнем. А не потопнем, то помрем с голоду или от жажды. Так что давайте опять разводить огонь и нагревать котлы.

 Угля, конечно, у нас уже почти нету, но можно подтапливать адмиральскими книжками - вообще, - говорит, - давайте отнесемся к нашему прошлому критически. Все капитаны у нас были дураки, окромя первого.

 Тот хотя бы умел лавировать. А нам лавировать уже некогда и негде, никаких рифов нет, а есть сплошная глубина.

 И надо нам потихоньку плыть обратно. Его тут, конечно, стали спрашивать, куда же обратно и где это обратно находится, если вокруг один горизонт.

 А новый капитан говорит: "Надо нам вернуться к старому руководству, которое "Капитал" называется.

 Надо трогаться в путь и изучать "Капитал". Ну, тронулись и изучают, но все бестолку. Потому что в "Капитале" только один путь указан - вперед.

Тем временем пароход, хотя и медленно, но куда-то плывет. А команда и пассажиры поют новую песню: Мы все плывем, но все не там, Где надо по расчетам... Был умный первый капитан, Второй был идиотом.

 А третий был волюнтарист, Четвертый был мемуарист. Кем были пятый и шестой Чего они хотели, Увы, ни тот и ни другой Поведать не успели. Так как нам быть? Куда нам плыть? По-прежнему неясно. Зато об этом говорить Теперь мы можем гласно.