Как можно было сделать пенсионную реформу не казнью народа, а помилованием

Как можно было сделать пенсионную реформу не казнью народа, а помилованием

Опубликовал Юрий Комаров

 Анатолий Чубайс о больно дешевом электричестве, которое россияне не умеют экономить; потом зампред ЦБ Сергей Швецов о русских сказках, славящих халяву…

Эти скандальные высказывания отрабатываются сейчас в СМИ так же, как в прошлом году подобные реплики региональных чиновников (Ольги Глацких и т.п.).

То есть случайная фраза становится крупным информационным поводом – и подчас даже кажется, что нет ничего важнее, чем это очередное «ешьте макарошки»…

Однако что-то подозрительно часто наши чиновники и депутаты стали высказываться в антинародном духе.

Точнее – подозрительно часто их скверные слова попадают в центр общественного внимания.

А поскольку оно сейчас в России управляемо как никогда, можно предполагать какую-то информационную кампанию.

В прошлом году ее опробовали в регионах, а теперь, через Чубайса и Швецова, толкают на федеральный уровень.

Система отношений между государством и людьми в путинской России исторически не предусматривала непопулярных реформ.

Консенсус, который в 2014 году назвали крымским, в том или ином виде существовал с 2000 года.

Есть множество формул, его описывающих (самое грубое – «свобода в обмен на колбасу») – но сейчас тут, очевидно, что-то в корне меняется.

Много было сказано о лимите на революции, исчерпанный Россией в XX веке.

Но есть и другой лимит – на непопулярные реформы, исчерпанный в девяностые и ставший одной из основ, на которых строились дальше отношения власти и общества.

Народ соглашался на авторитаризм власти, имея в виду, что та больше никогда не совершит сознательных шагов в сторону ухудшение его жизни.

И вот все резко поменялось в прошлом году, когда «отвлечь от пенсионной реформы» – стало самым расхожим выражением.

Хотя тут речь скорей не об отвлечении, а о создании нового контекста – ибо плохих социально-экономических новостей, похоже, дальше будет еще много.

Главный для Кремля минус пенсионной реформы – что она стала первой плохой новостью такого рода за двадцать лет.

Если исходить из того, что плохих новостей не может быть, первая даже умеренно плохая станет громом среди ясного неба.

Значит, общество надо было готовить к реформе как-то иначе?

Самое очевидное – спрятать это дерево в лесу, то есть создать такой информационный фон, на котором затеряется любой новый дефолт и даже что-нибудь похуже.

Если бы хотя бы с год до реформы лица ранга того же Чубайса обещали повысить налоги, сократить бюджетников, казнить за репосты, а заодно и повысить пенсионный возраст, а потом Путин сказал бы: казнить не будем, только пенсионный возраст повысим, – это стало бы даже хорошей новостью («А мог бы и ножичком!»).

Но у пенсионной реформы фон был совсем другой: футбольный чемпионат, Крымский мост, доплаты бюджетникам – и прочие «нечаянные радости»…

С пенсиями все случилось с полгода назад.

И тогда же начались возмутительные высказывания чиновников в адрес народа.

Это можно было бы расценить как наивную попытку направить народное недовольство на второстепенные или ложные мишени…

Но вдруг замысел менее наивен, и дело не в мишенях, а в новом языке общения, приучающем общество к тому, что власть гораздо более антинародна, чем о ней было принято думать прежде.

Это странно прозвучит, но одна из проблем путинской власти – недостаточная «антинародность».

 Именно потому пенсионная реформа была воспринята даже не столько как экономический удар, сколько как моральный, как предательство.

И чтобы следующие непопулярные меры воспринимались менее болезненно, власть должна стать более антинародной.

Не на уровне Путина, конечно; а на уровне Чубайсов-Швецовых, которые продолжат обзывать граждан бездельниками и дармоедами. Путин в девяти случаях эту антинародную власть будет одергивать, а в десятом пойдет на непопулярную меру, которая как раз благодаря антинародному контексту будет восприниматься уже гораздо легче.

По материалам Олег Кашин

Источник: https://publizist.ru/blogs/34/29094/-

21
1145
22