Тортилья-Флэт из Монтерея

ДЖОН СТЕЙНБЕК
Квартира плоской маисовой лепёшки
Тортилья-Флэт из Монтерея


1
Как Дэнни, дома с войны, нашёл себя наследником, и как он поклялся защищать беспомощное.

Когда Дэнни пришёл домой от армии, он узнал, что стал наследником и владельцем собственности. Старый Вьехо, дедушка, умер, оставив Дэнни два небольших здания на Квартире Плоской маисовой лепёшки – Тортилле-флэт.
Когда Дэнни услышал об этом, он был немного придавлен ответственностью  за собственность. Прежде, чем он отправился, чтобы осмотреть свою собственность, он купил галлон (3,8 литра) красного вина и значительную часть выпил, не отрываясь. 
Груз ответственности оставил его, тогда и проявился самый  худший  его характер. Он кричал; он сломал несколько стульев в бильярдной на Альварадо-Стрит; у него было два коротких, но великолепных поединка. Никто не обращал много внимания на Дэнни. Наконец его колеблющиеся саблевидные ноги привели его к причалу, где в этот ранний час утром, итальянские рыбаки спускались в резиновых сапогах, чтобы выйти в море. Антипатия гонки преодолела здравый смысл Дэнни. Он полез под угрозы рыбаков. “Сицилийские ублюдки,” он называл их, и “Пеной тюремного острова,” и “Псами- пёсьих-псов.” Он кричал, “Чурки, Турки, Суки, блохастые .” Он сморкал нос и делал непристойные жесты ниже талии. Рыбаки только усмехнулись и переместили свои весла и сказали, “Привет, Дэнни. Когда Вы возвратились бы домой? Придите сегодня вечером. Мы получили новое вино.”
Дэнни был оскорблен. Он кричал, “Пассивная оптическая сеть в кондоминиуме безмозглых.” Они звонили, “До свидания, Дэнни. Ждём Вас сегодня вечером.” Погрузились в свои небольшие лодки и погребли  запускать стартёры своих движков  и поплыли с пыхтением,  удаляясь.
Дэнни был оскорблён. Он шёл, придерживаясь Альварадо-Стрит,  ломая окна попутно, но уже во втором блоке, полицейский схватил его за руку. Большое уважение Дэнни к закону заставило идти спокойно. Если бы он давно освободился от обязательств в армии после победы над Германией, то  был бы приговорён к шести месяцам. Как это было,- судья дал ему только тридцать дней.
    И так в течение одного месяца Дэнни сидел на своей раскладушке в городской тюрьме Монтерея. Иногда он рисовал непристойные картины на стенах, иногда  обдумывал свою армейскую карьеру. Время висело тяжело на руках Дэнни, там в камере городской тюрьмы. Время от времени какую-то пьянь доставляли в течение ночи, но по большей части в Монтерее был застой для преступлений, и Дэнни был одинок. Клопы обеспокоили его немного сначала, но когда они привыкли к вкусу его, и он привыкал к их укусам, они проживали мирно.
Он начал играть в сатирическую игру. Он поймал клопа, размазал  по стене, потянул  вокруг этого  карандашом и назвал его “Ущельем мэра.” Тогда он поймал других и назвал их в честь муниципального совета. Скоро ему украсили одну стену раздавленными клопами, каждый названный по имени местного сановника. Он подрисовал уши и хвосты на них, дал им большие носы и усы. Тито Ральф, тюремщик, был шокирован; но он не направил жалобы, потому что у Дэнни не нашлось ни мирового судьи, который приговорил его и ни кого из полиции. Он испытывал обширное уважение к закону.
Однажды ночью, когда тюрьма была одинока, Тито Ральф вошёл в камеру Дэнни, имея две бутылки вина. Час спустя он вышел за большим количеством вина, и Дэнни пошёл с ним. 
Так было уныло в тюрьме.

Они остались у Торрелли, где  покупали вино, пока Торрелли не выбросил их. После, чего Дэнни поднялся к соснам и заснул, в то время как Тито Ральф поколебался назад и сообщил о своём спасении.
Когда блестящее солнце пробудило Дэнни у полудня, он решил скрываться весь день, чтобы избежать преследования. Он бежал и прятался позади кустарников. Он всматривался из подлеска как преследуемая лиса. И, вечером, удовлетворенный правилами, он вышел и пошёл к своему бизнесу.
Бизнес Дэнни был довольно прямым. Он пошёл в черный ход ресторана. “Получить бы старый хлеб, который я могу дать своей собаке?” он спросил повара. И в то время, как тот легковерный человек занялся оборачиванием еды, Дэнни украл два куска ветчины, четыре яйца, баранью отбивную, и мухобойку.
“Я заплачу Вам когда-то,” сказал он.
“Никакой потребности платить за отходы. Я выбрасываю их, если Вы не берёте их.”
Дэнни чувствовал себя лучше в воровстве тогда. Если это было способом, который  чувствовался поверхностно, он был невинен. Он вернулся к Торрелли, обменял эти четыре яйца, баранью отбивную, и мухобойку на полный стакан граппы и удалился к перелеску, чтобы приготовить свой  ужин.
Ночь ожидалась тёмной и влажной. Туман висел как мягкая марля среди чёрных сосен, которые охраняют до берега пределы Монтерея. Дэнни опустил голову и поспешил к лесному убежищу. 
Перед собой он разобрал другого спешащего; и поскольку сократил расстояние, он признал удирающую прогулку своего старого друга Пилона. Дэнни был щедрым человеком, но он вспоминал, что продал всю свою еду, кроме двух кусков ветчины и сумки чёрствого хлеба.
“Я пройду мимо Пилона,” он решил. “Он идёт как человек, который полон жареной индейки и вещей, как этот.”
Тогда внезапно Дэнни заметил, что Пилон сжимал своё  пальто любовно через его грудь.
“Ай, Пилон, друг!” Дэнни закричал.
Пилон удирал быстрее. Дэнни врывался в бег. “ Пилон, мой маленький друг! Где же цель твоей спешки?”
Пилон подчинился неизбежности и подождал. Дэнни приблизился осторожно, но его тон был восторженным. “Я искал Вас, самых дорогих из маленьких ангельских друзей, чтоб видели, у меня есть здесь два замечательных стейка от собственной свиньи Бога, и мешок сладкого белого хлеба. Разделите мою щедрость, Пилон, съешь небольшую клёцку.”
Пилон пожал плечами. “Как ты говоришь,” он бормотал жестоко. Они пошли вместе к лесу. Пилон был озадачен. Резко остановился и столкнулся со своим другом. "Дэнни", он спросил к сожалению, "как тебе, что у меня была бутылка бренди под моим пальто?”
“Бренди?” Дэнни взвизгнул. “У Вас есть бренди? Возможно, это для некоторой больной старой матери,” сказал он наивно. “Возможно, это твоя поддержка для Нашего Господа Иисуса Христа, когда Он явится снова. Кто я, ваш друг, чтобы судить о предназначение этого бренди? Я даже не уверен, что у Вас есть это. Кроме того я не хочу пить. Я не коснулся бы этого бренди. Добро пожаловать к этим большим жареным из свинины, которые я имею, но что касается вашего бренди, - это является вашей собственностью.”
Пилон отвечал ему серьезно. “Дэнни, я не возражаю делить мой бренди с Вами, половину на половину. Это - моя обязанность видеть, что не выпьете всё это.”
*
Начало 1 главы "Тортилья-Флэт" , Стейнбека.

5
531
9