Почему Россия такая несчастная?

«Почему?» Порой винят суровый климат, долгие зимы, не благоприятные для развития цивилизации. Но сравнение с еще более северной и все-таки процветающей Финляндией да и всей Скандинавией опровергает такое объяснение. Там ведь нет ни среднерусских равнин, ни степей, ни чернозема — а они построили чудесную цивилизацию, мирную, изобретательную, добрую к человеку — и по благосостоянию во многом опережают остальную, климатически более мягкую Европу!

Помимо географического фактора выдвигается еще морально-религиозный. Россия — многострадальная земля, такова ее небесная участь, ее христианское назначение. «Удрученный ношей крестной, /Всю тебя, земля родная, /В рабском виде Царь небесный /Исходил, благословляя» (Ф. Тютчев). Однако страна, убившая десятки миллионов своих и чужих граждан и настроившая ГУЛАГи на огромных пространствах Европы и Азии, вряд ли может служить образцом христианской добродетели. И до сих пор незаживающие раны кровоточат в разных частях мира: и в Северной Корее, и в Афганистане, и в Закавказье, и в Украине...

Многие утверждают, причина несчастий России — величина ее пространства и соответствующее чувство собственного величия. Основоположник славянофильства А. С. Хомяков заклинал дорогую ему Россию не гордиться своим простором и не подаваться на льстивые самозаклинания:

«Гордись!» — тебе льстецы сказали:

«Земля с увенчанным челом,

«Земля несокрушимой стали,

«Полмира взявшая мечом! <...>

«Красны степей твоих уборы,

«И горы в небо уперлись,

«И как моря твои озеры...»

Не верь, не слушай, не гордись!

(России, 1839)

Пространство пожирает и опустошает страну изнутри. «Мы живем, под собою не чуя страны» , — сто лет спустя писал О. Мандельштам. Живущему в этой стране трудно почувствовать ее своей и нести за нее ответственность. Она не прилегает к коже, а вздувается, как огромный волдырь. Что бы ни сделал человек, эта страна все сведет на нет. Он насадит сад — а откуда-то нагрянут чужие и все заберут или разорят.

Это страна всехняя и ничейная, в ней нет разгородок для личной свободы и ответственности, для сплоченного сообщества людей — сотруженников и сомышленников. Это страна ни для кого не своя, в том числе и для тех, кто правит ею. Они всё забирают у регионов, а регионы в ответ не хотят работать на столичных начальников, зарывающих свои сокровища где подальше. И поэтому все повисает в неопределенности: необеспеченность прав и невыполнимость обязательств, невозможность договоров, предполагающих взаимоответственность.

Говорят о ресурсном проклятии России, но есть еще более страшное — территориальное проклятие. Нельзя ни отдать эту территорию, ни освоить ее — только стыть и пустеть вместе с ней, впуская все глубже в каждый дом, в каждое сердце чувство безысходности.

 Обширность пространства — самый обманчивый и во всех смыслах пустой предмет для гордости. Как можно гордиться ничем, т.е. пустотой территории, которая обратно пропорциональна тому, что она содержит в себе? 

Да и сам народ, уменьшаясь, раздавливаясь, под угрозой социального и физического вырождения, несет на себе иго этой «необъятной родины своей», где никак не может почувствовать себя хозяином. Иго пострашнее ордынского — да и доставшееся по наследству от той же Орды. «Бойтесь данайцев, дары приносящих».

Вот почему не слишком счастлива эта земля — она растерзана своими просторами и одержима духом пустоты, который не выносит никакого жизнеустроения на определенном месте.

Пьянство, воровство, коррупция, лень, ложь, насилие — это лишь многообразные формы запустения и отвлечения от конкретного труда жизни: нет твердого понятия о собственности, о реальности, о правде, о свободе, об индивидуальности, о гражданском долге, о человеческом достоинстве. Все это расплывается в абстракции великого пространства, которое никто не может чувствовать своим, ибо оно, как призрачный горизонт, отступает от каждого реального места, предает его, сметает в ничто. Великое и неопределимое «там» (там, в столице, там в Кремле, там, на небесах) торжествует над «здесь» и требует от него новых и новых жертв. Этот призрак великого пространства люди называют «Государством» и кормят своей плотью и кровью, своими детьми, своим имуществом, честью и свободой. Об этом — и Замятин, и Булгаков, и Ахматова, и Зощенко, и Платонов, и Набоков, и Бунин ...

Рассказывают, что на свете есть такая удивительная страна, которая раньше была кормилицей, а теперь стала кормушкой.