Подводные раритеты

3 января 1934 года спущена на воду подводная лодка «Правда», головная лодка серии IV, самой малочисленной серии советских подводных лодок. Было построено всего три лодки этого проекта, в связи с чем интерес к этой теме может показаться странным – мало ли было неудачных разработок, выпущенных в единичных экземплярах или малыми сериями, после чего о них прочно забыли? Однако, и при строительстве лодок типа «П» и после него вокруг этого проекта кипели нешуточные страсти. Дискуссионной оказалась сама концепция «Эскадренной» подводной лодки, советской попыткой реализации которой оказалась «Правда» и два ее «систер-шипа». Поэтому попробуем вспомнить события тех лет, относящиеся к теме статьи…

Подлодка «П-1»

Автором проекта этой подводной лодки является инженер Алексей Николаевич Асафов.

Алексей Николаевич Асафов родился 18 марта 1886г. в Кронштадте в семье рабочего военного пароходного завода. С ранних лет Алексей начал трудиться на судостроительном заводе в качестве ученика, мечтая стать морским инженером. После окончания общеобразовательного училища Алексей поступил на кораблестроительное отделение Петербургского политехнического института, который окончил в 1911г.

Инженерную деятельность Алексей Асафов начал на Новом Адмиралтействе (нынче - завод "Судомех") в Петербурге, где участвовал в постройке канонерской лодки, а затем - линейного корабля "Гангут" (типа "Севастополь"). Здесь он познакомился с одним из авторов проекта этого корабля, известным русским кораблестроителем, профессором И.Г.Бубновым. Через год Алексей Асафов перешел на Балтийский завод, где служи производителем работ, а затем стал заведовать бюро по подводным лодкам, строившим корабли по проектам И.Г.Бубнова.

После организации Нобелем и Лесснером в Ревеле (Таллинн) завода "Ноблеснер" для постройки подводных лодок, туда перешел работать брат И.Г.Бубнова - Г.Г.Бубнов, который стал техническим директором. Братья Бубновы пригласили к себе в Ревель и Алексея Асафова, который в течение 5 лет был строителем подводных лодок, разработанных И.Г.Бубновым. Там под руководством И.Г.Бубнова он участвовал в постройке ПЛ "Пантера" (тип Б-2) - единственной в истории ПЛ, которой довелось участвовать в Первой мировой , в Гражданской и во Второй мировой войнах.

Первая мировая война остановила строительство лодок в Ревеле. Поэтому в 1918 г. Асафов вернулся в Петроград и возглавил ремонт лодок на Адмиралтейском и Балтийском заводах.  За это Петросовет наградил Алексея Николаевича именными часами. В дальнейшем, в связи с развалом судостроения после революции и гражданской войны, Алексей Николаевич остался без профессиональной работы. В 1924 г. его назначили начальником Севзапвоенпрома, затем — главным инженером Сестрорецкого оружейного завода под Ленинградом.

В 1928г. ОГПУ, как официально сообщалось, раскрыло "заговор Промпартии". Начались массовые аресты технической интеллигенции, 4 февраля 1930 был арестован и А.Н.Асафов. Приговорен: КОГПУ 28 июня 1931, обвинён по статье 58-7, 11. Приговор: 5 лет концлагеря условно, освободить.

Для разработки новых образцов военной техники было создано "Особое техническое бюро" ("Остехбюро") ОГПУ с филиалами в Москве и Ленинграде. Ленинградское "Остехбюро" работало при заводе "Судомех" (бывшем Ново-Адмиралтейском). В это время во всех крупных флотах мира, в том числе и в советском, который создавался, витала идея "эскадренной подводной лодки", которая должна была действовать в составе надводных сил и участвовать в сражениях флотов. Именно такую подводную лодку и предложил спроектировать Асафов.

В качестве прототипа Алексей Асафов принял проект большой подводной лодки, разработанный И.Г.Бубновым еще в 1914г. и тогда же отклоненной Морским техническим комитетом. Разработав в 1930г. эскизный проект, содержавший ряд оригинальных технических решений (в частности, наружные шпангоуты, находившиеся вне пределов прочного корпуса и увеличивающие, таким образом, пространство внутри лодки для людей и механизмов), А.Н.Асафов представил его на рассмотрение Управлению Военно-Морских Сил. Эскизный проект эскадренной двухкорпусной ПЛ серии IV предусматривал установку на ней двух артиллерийских башен с орудиями калибра 130 мм, одного 37-мм орудия и увеличение надводной скорости до 23 - 24 уз, что соответствовало полной скорости находившихся в строю линейных кораблей. Дальность плавания надводной скоростью 11 уз должна была составлять 9650 миль, дальность плавания той же скоростью под водой - 23 мили. Торпедное вооружение оставалось таким же, как и у средних ПЛ типа "Щука": 4 носовых и 2 кормовых ТВ, общий боезапас - 10 торпед.

После рассмотрения в Управлении ВМС проект был одобрен 11 октября 1930 г. начальником ВМС Р.А.Муклевичем и 23 ноября того же года его представили на утверждение РВС СССР.

Реввоенсовет СССР издал специальное постановление "О проекте эскадренной подводной лодки, разработанной вредителями под наблюдением ОГПУ", которым предписал дальнейшее проектирование и постройку.

Разработку технического и рабочего проектов поручили Техбюро №4 (впоследствии - ЦКБ-18, сейчас ЦКБ МТ "Рубин"). Руководил этими работами конструктор первых советских подводных лодок Б.М.Малинин. В 1931г. при разработке рабочих чертежей возникли разногласия между Асафовым и конструкторами Техбюро №4, а также моряками-подводниками. В корабле обнаружили ряд серьезных недостатков: малая осадка, огромный запас плавучести (92 процента), из-за которого оказались слишком высокий надводный борт и большое время погружения (до трех минут); малая глубина погружения (60 метров, что по меркам 30х годов было уже слишком мало), что делало корабль уязвимым для всех видов противолодочного оружия; плохая маневренность под водой (на скорости ниже 4 узлов лодка теряла управляемость), слабое торпедное вооружение (6 торпедных аппаратов и 10 торпед) и т.д.

Избранная им глубина погружения (50-60 м), к тому времени превзойденная почти вдвое на ПЛ советской постройки, при длине ПЛ серии IV 90 м затрудняла маневрирование под водой. Более того, даже такая ограниченная глубина погружения не была обеспечена расчетами прочности.

Специалисты НТКМ считали, что выполненные расчеты фактически соответствуют погружению ПЛ лишь до глубины 40 - 50 м, тогда как требовались иные пределы - 75 - 100 м. Такие авторитетнейшие специалисты, как А.Н.Крылов, П.Ф.Папкович, В.Л.Поздюнин, полагали, что рабочая и предельная глубина погружения ПЛ, судя по их контрольным расчетам, не превысит 35 м и 45 м.

Мнения специалистов высказал командир бригады подводных лодок Балтийского моря М.Ф.Стороженко. В марте 1931 г. командир бригады ПЛ Балтийского моря М.Ф.Стороженко обратился к начальнику ВМС, в РВС МСБМ и в ПТКМ с рапортом "Тактические элементы для эскадренных ПЛ", в котором отметил бесперспективность и недостатки проекта: торпедное вооружение слабое, не предусмотрена безпузырная торпедная стрельба, глубина погружения мала и допускает поражение ПЛ любыми существующими противолодочными средствами, наличие двух 130-мм орудий в башнях, отнимающих 44 т водоизмещения, ничем не оправдано, в то же время отсутствует тройной запасной комплект торпед и не предусмотрена стрельбы торпедным залпом. Рапорт заканчивался категорическим выводом: "ПЛ Асафова ни в коем случае не должна быть принята".

Но мнение конструкторов и моряков не совпадало с точкой зрения начальника ВМС Р.А.Муклевича, который с самого начала поддерживал идею создания этой эскадренной подводной лодки. Муклевич обрушился на противников лодки Асафова в духе того времени, направив Реввоенсовету Балтийского флота резкое "послание": "...Так выступать, как выступил Стороженко по поводу подлодок нельзя, и Реввоенсовет должен на подобные выступления обратить серьезное внимание и в корне их пресечь. Стороженко еще нужно поучиться самому, а не стремиться поучать других в тех вопросах, в которых он сам еще слабо разбирается... Попутно обращаю внимание, что вновь выдвинутые флагманы обнаруживают прежнее стремление заниматься вопросами большой морской политики. С этими "традициями" прошлого необходимо покончить. Их дело учить подчиненные им соединения использованию своего оружия в бою и учиться самим, а что касается вопросов морской политики, то ее будут решать те органы, в компетенции которых эти вопросы входят".

После такого окрика эскадренная подводная лодка "Правда" в мае 1931г. была заложена, М.Ф.Стороженко - один из первых комиссаров подводных сил балтийского флота, окончивший в 1930 г. Военно-морскую академию, - был снят с должности комбрига, а впоследствии репрессирован, а Алексей Николаевич Асафов в следующем году был назначен главным инженером Техбюро №4. Но "рок событий" не обошел и Муклевича: в этом же году вместо него на должность начальника ВМС СССР назначили В.М.Орлова, по настоянию которого Реввоенсовет СССР вновь рассмотрел "дело" об эскадренной подводной лодке, в результате чего постройку трех лодок приостановили.

Специально созданная комиссия разработала ряд предложений по улучшению лодки. В конце концов, эскадренная подводная лодка IV серии "Правда" была построена и принята флотом в 1936г. Однако все ее недостатки не удалось устранить, что вызывало много нареканий подводников. Например, новый командир бригады подводных лодок Балтийского флота Е.К.Самборский в своем рапорте писал, что создание такой неудачной подводной лодки "явилось результатом ошибок, а может, быть и вредительства".

Однако и Муклевич не сдавался. В 1934г. его назначили начальником Главморпрома Наркомата тяжелой промышленности. После сдачи флоту подводной лодки "Правда" Муклевич в январе 1937г. написал доклад Сталину, в котором расхвалил достоинства новой лодки: "Чрезвычайно высокие качества проявили на сдаточных испытаниях подводные лодки типа "Правда". Эти лодки показали прекрасную маневренную способность и мореходность. В свое время против лодок этого класса была развита большая полемика, в результате чего осуществление проекта лодки (автор Асафов) задержалась почти на два года". Этот восторженный отзыв Муклевича о лодке "Правда" не спас ни лодку, ни самого Муклевича. После постройки трех лодок, дальнейшее строительство было признано нецелесообразным, а самого Муклевича, как "вредителя" арестовали и расстреляли. Так закончилась драма идеи эскадренной подводной лодки.

ПЛ "Правда" ("П-1") была спущена на воду 3 января 1934 г., а принята от промышленности только 9 июля 1936 г. Ее строителем был инженер Н.П.Болгаров, ответственным сдатчиком - Г.М.Трусов.

ПЛ "Звезда" ("П-2") сошла со стапеля лишь 15 апреля 1935 г. И была принята от промышленности 9 июля 1936 г.

ПЛ "Искра" ("П-3") спустили на воду через 3 года после закладки - 4 декабря 1934 г. , приняли от промышленности спустя еще 1,5 года - 9 июля 1936 г.
Все 3 ПЛ серии IV были зачислены в состав КБФ 23 июля 1936 г.

ТТХ

Водоизмещение 931 т/ 1685 т
Длина 90 (87,7 ) м
Ширина наибольшая 8 м
Осадка в надводном положении 2,83 м
Число и мощность главных дизельных двигателей 2 х 2700 л.с.
Число и мощность главных электродвигателей 2 х 550 л.с.
Полная надводная скорость 20,2 уз
Полная подводная скорость 10,9 (по другим данным 8,3 уз)
Дальность плавания полной скоростью 1880 миль (8,6 уз)
Дальность плавания экономической надводной скоростью 5535 миль (11,9 уз)
Дальность плавания экономической подводной скоростью 96 миль(4,1 уз)
Автономность 28 суток
Рабочая глубина погружения 50 м
Предельная глубина погружения 70 м
Вооружение: 4 носовых и 2 кормовых ТА, общий боезапас - 10 торпед;
2 орудия калибра 100 мм (227 снарядов),
одно орудие калибра 45 мм (460 снарядов)

Дальнейшая судьба ПЛ данного типа

Дальнейшая постройка ПЛ этого типа была прекращена.

Одна из ПЛ серии IV - "П-2" ("Звезда") под командованием капитана 2 ранга А.Г.Шишкина совершила весной 1937 г. совместное с надводными кораблями плавание. Она сопровождала до Южной Балтики линкор "Марат", направлявшийся с официальным визитом в Великобританию. На обратном пути ПЛ "П-2" выдержала жестокий шторм силой до 9 баллов.
ПЛ типа "Правда" в основном обеспечивали подготовку кадров подводников. В связи с этим их нередко посещали руководители партии и правительства. Осенью 1935 г., например, на ПЛ "П-2" побывал нарком обороны К.Е.Ворошилов, весной следующего года - секретарь ВКП (б), руководитель ленинградской партийной организации А.А.Жданов.
В ноябре 1940 г. все ПЛ типа "Правда" совершили групповое плавание по балтийскому морю с заходом в Таллин, Ригу и Либаву (Лиепая).
Использование их в Великой Отечественной войне было несколько необычным. Недостатки лодок этой серии практически не позволяли использовать их по прямому назначению. Поэтому ни одна из них не совершила ни одного похода для атак вражеских кораблей и судов. Однако именно лодки этой серии открыли (в ВМФ нашей страны) возможности по использованию ПЛ для скрытной транспортировки грузов при невозможности осуществления этих операций надводными кораблями. В дальнейшем этот опыт был использован на Черном море, во время обороны Севастополя.
22 июня 1941 года «П-1» встретила под командованием капитан-лейтенанта Логинова Ивана Андреевича в составе Отдельного учебного дивизиона ПЛ в Ораниенбауме.
В сентябре 1941 года субмарину решили привлечь для снабжения гарнизона Ханко. 9 сентября 1941 года «П-1» вышла из Кронштадта, имея на борту 19,6 тонн груза. На субмарину погрузили груз продовольствия (154 ящика консервов), боеприпасов (по сотне 130-мм, 100-мм, 76-мм и 45-мм снарядов), медикаментов (1,9 тонн). Переход предполагалось совершить в надводном положении со скоростью 18 узлов. До Гогланда «П-1» шла в сопровождении «БТЩ-211» и сторожевого катера, далее – самостоятельно. Однако на связь лодка больше не выходила и в точку рандеву не прибыла.

Фото «Правды», обнаруженной на дне.
Подводная лодка погибла на мине в 6,2 мили к югу от маяка Калбодагрунд спустя несколько часов после того как была отпущена эскортом. Летом 2009 года корпус субмарины был найден при проведении работ по прокладке газопровода «Северный поток».
На борту «Правды» в ее последнем походе было 55 человек.

Повреждения лодки «П-1»

В октябре 1941 года совершила боевой поход П-2 под командованием капитан-лейтенанта И. П. Попова: она прибыла в Нарвский залив для обстрела занятого противником побережья. В 18.00 25 октября 1941 вышла в Нарвскую бух. (позиция №5, 6) для обстрела объектов на побережье. Утром 26 октября в районе о. Б. Тютерс не смогла удифферентоваться (дифферент возник из-за доп. груза снарядов) и из-за неправильных действий командира ПЛ и командира БЧ-5 погрузилась с дифферентом на нос 25-28°. В результате пролива электролита вышел из строя ряд механизмов, началось выделение хлора. После всплытия ПЛ была атакована сам. противника. Две сброшенные бомбы упали в 5 м от левого борта (ранен 1 чел., 4 осколочных пробоины в легком корпусе в районе рубки). При возвращении между о. Сескар и Шепелевским м-ком обстреляна береговой батареей. В 18.18 26 октября вернулась в Кронштадт.

29 октября 1941 г. перешла в Ленинград для ремонта. Два месяца спустя в сложных ледовых условиях подлодка доставила из Кронштадта в Ленинград 700 т топлива для электростанции, принятого в цистерны главного балласта. Ее проводку сквозь лед, сковавший Невскую губу, осуществлял ледокол «В Молотов». Несмотря на маскировочную окраску и движение в позиционном положении (т.е. заполненными цистернами главного балласта), когда над водой оставались лишь рубка и примыкающие к ней части надстройки, "П-2" была обнаружена противником и обстреляна его береговой артиллерией из района Петергоф (Петродворец) - Стрельна. За 44 минуты нахождения под огнем ПЛ получила 14 пробоин в легком корпусе, тем не менее экипаж выполнил необычное задание. Ледокол также получил 6 попаданий.
После осмотра повреждений ее ремонт признали нецелесообразным. С субмарины сняли вооружение и все ценные приборы. 4 апреля 1942 г. во время стоянки у Петроградской пристани р. Большая Невка, получила легкие осколочные повреждения в результате близких взрывов авиабомб. 1 мая 1942 г. была поставлена на консервацию. 28 июля 1942 г. выведена из кампании;
10 августа 1944 г. выведена из боевого состава, переклассифицирована в опытовую подводную лодку и передана Научно-исследовательскому институту связи и телемеханики ВМФ. 12 января 1949 г. отнесена к подклассу больших подводных лодок. 9 июня 1949 г. переименована в «Б-31». 9 августа 1955 г. разоружена и переформирована в блокшив.
20 июня 1956 г. исключена из списков судов ВМФ в связи со сдачей в ОФИ для демонтажа и реализации. 17 августа 1956 г. расформирована и впоследствии на базе «Главвторчермета» на Туруханных островах в Ленинграде разделана на металл.

Дольше всех прослужила П-3 (“Искра”). Правда, она вообще не совершила ни одного похода. 22 июня 1941 г. встретила под командованием капитан-лейтенанта (впоследствии капитан 3 ранга) Пантелеева Алексея Николаевича в составе Отдельного учебного дивизиона подводных лодок в Ораниенбауме 16 июля столкнулась в Финском заливе с пл "Б-2". была пробита цистерна главного балласта. 23 сентября повреждена прямым попаданием авиабомбы в районе 44-45 шпангоутов. На лодке произошло кратковременное возгорание, была разрушена 2-я аккумуляторная яма, водяные магистрали и легкий корпус.

После ремонта и некоторого усиления зенитного вооружения П-3 была включена в систему ПВО города на Неве, одновременно являясь зарядовой станцией: она заряжала аккумуляторы уходивших в боевые походы подлодок сберегая тем самым моторесурс их дизелей.

4 апреля 1942 г. Получила осколочные повреждения от разорвавшихся поблизости 2х 250-кг авиабомб при стоянке в Ленинграде у моста Лейтенанта Шмидта. В 8-10м от форштевня - пробита обшивка цистерн главного балласта №1 и 2. Поставлена на консервацию. 5 мая 1943 г. командиром корабля назначен капитан-лейтенант Филов Николай Александрович. 2 июля 1944 г. командиром корабля назначен капитан 3 ранга Морозов Павел Александрович. 14 августа 1942 г. выведена из компании.

21 июня 1944 г. выведена из боевого состава, переформирована в учебную подводную лодку и передана Высшему военно-морскому инженерному училищу имени Ф.Э.Дзержинского. 12 января 1949 г. отнесена к подклассу больших подводных лодок. 9 июня 1949 г. переименована в «Б-1». 2 октября 1951 г. переведена в состав КВМК.

2 июня 1952 г. разоружена и исключена из состава ВМФ в связи со сдачей в ОФИ для демонтажа, а корпуса лодки - Научно-исследовательскому институту № 11 ВМФ для использования в опытовых целях.

На этом повествование о подлодках IV серии можно было бы и закончить. Однако остаются, как всегда, «мелочи» и аналогии.

В литературе и интернете присутствует огромное количество критики, «не оставляющей камня на камне» от описанного проекта и его разработчиков. Основные недостатки проекта приводились ранее, но иногда «критические замечания», явно уже из категории «чересчур». Приведем некоторые из них.

«Асафов, по свидетельству современников (а частности, по мнению , будущего крупного кораблестроителя профессора С. А. Базилевского), был изобретателем-самоучкой. Он не имел ни достаточного специального образования, ни опыта самостоятельного проектирования кораблей. Главным его козырем считалась многолетняя работа в конструкторском бюро под руководством создателя первых русских субмарин И. Г. Бубнова».

«Самоучка» про человека, закончившего кораблестроительное отделение одного из лучших технических институтов России того времени – не слишком ли сильно сказано? Ну а работа «в школе» признанного корифея вообще дорогого стоит! Не знаю, говорил ли это САМ Базилевский, закончивший (кстати!) тот же институт. Другое дело, что проект, действительно, имел серьезные принципиальные недостатки, вытекающие из самой концепции лодки, правда также и то, что бубновский проект был взят «некритично», без учета изменений времени. Но можно подумать, что в то время кто-то сделал лучше!? К этому мы еще вернемся…

«По замыслу конструктора, высокая надводная скорость лодки должна была достигаться тем, что ее корпусу придавались обводы... обычного миноносца! В результате высокий борт превращал субмарину в прекрасную мишень для артиллерии, а огромный запас плавучести увеличивал время погружения до трех минут. Кроме того, в проекте была сохранена принятая еще 15 лет назад глубина погружения (45 м), явно не отвечающая современным требованиям».  «Утка» про миноносец появилась еще насчет английских лодок серии К времен ПМВ. Рассчитана на тех, кому лень сравнить обводы миноносца и крейсерских лодок ВМВ. Высокий борт – странный аргумент, если учесть, что артиллерийский бой лодка должна вести из позиционного положения, когда над водой виднеется рубка и надстройки с пушками. Прочный корпус при этом укрыт водой (неплохая защита от снарядов). Любые повреждения надстроек и артиллерии не помешают лодке в критической ситуации «нырнуть» и уйти от надоедливого противника.

«Причины неудачи проекта первых океанских подводных лодок многие кораблестроители и морские историки видят в некомпетентности главного конструктора. У этого утверждения есть свои основания. Действительно, Достаточно вспомнить атмосферу, царившую в нашей стране в начале 30-х годов. “Шахтинское дело” и другие показательные судебные процессы вызывали недоверие к старой русской интеллигенции. Неудивительно, что некоторые руководители судостроительной промышленности и Военно-морских Сил СССР начинали оценивать конструкторские кадры не по их профессиональным качествам, а по принципу: был или не был под судом или следствием? В этих условиях дилетант подчас оказывался в более выигрышном положении, чем знающий инженер с “сомнительным” прошлым». Не призываю читателей к диспуту на тему репрессий, материал статьи имеет техническую направленность, упоминание репрессированных связано с тем, что это просто действительно было так. Сама же цитата также странна, т.к. Асафов не был дилетантом, да и сам «прошелся» по тому же «шахтинскому» делу…

Вообще, авторам критики неплохо бы учесть, что проектов «абсолютно плохих» в жизни (и в металле) не бывает.

Было бы несправедливым утверждать, что подлодки типа “Правда” состояли исключительно из одних недостатков. Хотя их скорость и оказалась меньше проектной, они, тем не менее, к моменту своего ввода в строй были самыми быстроходными в нашем флоте и развивали в надводном положении 18,7 узла (по другим данным — даже до 20,2 узла). Многочисленные клапаны кингстонов балластных цистерн управлялись электроприводом, что позволило достичь заметной экономии сжатого воздуха и уменьшения его запаса. Система привода оказалась довольно надежной, однако из-за своей сложности больше в отечественном подводном кораблестроении не повторялась. Еще одна интересная особенность лодок типа П — расположение шпангоутов: они охватывали прочный корпус снаружи. Это позволило сэкономить место для более удобного размещения внутренних отсеков.

Уже после ввода подлодок в строй их конструкция претерпела ряд усовершенствований и модернизаций. В частности, на них переделали башни главного калибра, так как при отсутствии центральной системы управления огнем наводчикам в башнях было трудно ориентироваться в бою, а комендорам — подавать снаряды. Поэтому башни срезали по высоте на одну треть вместе с крышей, и орудия оказались только в легком ограждении. Впоследствии подобная установка артиллерии практически без изменений перешла на крейсерские лодки XIV серии типа К. Т.е., не было бы «Правды» не было бы и знаменитых морских «Катюш», не спорили бы сейчас энтузиасты об обстоятельствах атаки Лунина или о действиях Гаджиева.

Артиллерия лодки «К-3»

Одним из серьезных недостатков проекта была малая глубина погружения. Автор (точнее собиратель) материала уже писал об этом и упоминал, что авторитеты (аж САМ Крылов, причем без каких-либо кавычек!) вычисляли глубину погружения лодок IV серии в 35 (максимальная) и 45 (предельная) метров. Пришло время для еще одного интересного эпизода из строительства лодок

Поскольку спор о глубине погружения никак не разрешался, то 12 сентября 1935 г. "Правду" просто взяли и погрузили без людей на глубину 72,5 м на гинях спасательного судна-катамарана "Коммуна" Большую глубину погружения она обеспечить не могла, но и это превзошло все ожидания, оставив всех довольными. Для проведения глубоководных испытаний ПЛ "Правда" была назначена специальная комиссия из представителей Управления кораблестроения ВМС и НТКМ под председательством Ю.А.Шиманского. Испытания проводились в устье Финского залива, где были найдены подходящие глубины с ровным, мягким грунтом. ПЛ была заранее остроплена и жестко раскреплена между корпусами спасательного судна "Коммуна". Штатная глубина, на которую были рассчитаны гини "Коммуны" не превышала 45 м при нагрузке в 150 т на каждый из четырех гаков. Увеличение глубины погружения было достигнуто применением удлиненных стропов: при наивысшем положении гиней оказалось возможным увеличить расстояние между их гаками и центром мидель-шпангоута ПЛ до 15,5 м. Таким образом, в распоряжении комиссии был диапазон глубин в 70 - 75 м. Погружение ПЛ "Правда" было доведено до 57 м по указателям лебедок, т.е. до 72,5 м фактически по глубине погружения центра миделя. При этом гини судна "Коммуна" были вытравлены до предела безопасности. На этой глубине ПЛ выдерживалась в течение 1 часа 56 минут и не имела каких-либо остаточных деформаций корпуса. На основании проведенных испытаний предельная глубина погружения ПЛ типа "Правда" была принята в 70 м, рабочая - 50 м. Это было значительно лучше, чем предусматривалось проектом, но уступало предельной глубине погружения ПЛ типов "Декабрист", "Ленинец" и "Щука" (90 м).  Как видим, глубина была определена достаточно условно, просто не смогли «притопить» лодку глубже. Но в любом случае, расчеты «авторитетов» оказались, мягко говоря, неверны. Ну что уж тут поделаешь, так умели считать в то время… Да и 90 метров других лодок тоже рекордными не были. Впору говорить об общем техническом уровне судостроения.

Большое время погружения – это серьезный недостаток. Но следует помнить, что эта лодка сравнима по водоизмещению с эсминцами ПМВ. Это не немецкая «каноэ» II серии, «нырявшая» за 45 секунд. Подлодка  «К», более поздняя, выполняла срочное погружение за 1,5 минуты. Немецкие океанские «девятки», тоже погружались весьма «неохотно», судя по воспоминаниям Деница и немецких подводников. Океанская лодка просто обязана иметь больший запас плавучести, нежели маленькая лодка прибрежного действия. Расплата за это – медлительность при «нырянии». Да, на лодках типа «П» не было цистерны срочного погружения. Возможно, проект и мог быть «доделан» в будущем. Но автор (Асафов) умер в 1933 году. Опять цитата:

«А.Н.Асафов умер 21 февраля 1933г. в возрасте 48 лет. О причинах его смерти существует две версии. По первой из них Алексей Николаевич, в связи с неудачами, постигшими лодки VI серии, снова подвергся аресту и покончил с собой в тюрьме, а по другой - он был в командировке в Германии, и на обратном пути простудился (на пароходе) и умер от воспаления легких.

НО истину мы никогда не узнаем.»

Звучит загадочно, даже зловеще, но с учетом, что похоронен Асафов был в Ленинграде, на Новодевичьем кладбище, первая версия становится как бы сомнительной…

Другое дело, что доделывать лодку никто не стал (тот же Базилевский, модифицировавший асафовскую же «Малютку» VI серии до ХII серии, в этом отношении не отметился). Судьба же Асафова, не умри он в 33м году тоже относится к сослагательному наклонению. Раньше уже упоминалось достаточно много фамилий, относящихся к лодкам типа «П» и попавших под репрессии.

«Малютка» (лодка типа «М» VI серии), тоже – асафовская разработка

Еще один аргумент «против» - малое количество торпед. Действительно, даже на 2 залпа не хватало. Наши «К» и американские «Гато» имели по 24 торпеды, правда было это позже и водоизмещение у них в 1,5 раза больше. А вот у лучшей советской ПЛ ВОВ «эски» - 12 торпед, при том же водоизмещении и количестве ТА. Кому-то полегчало? Английская «Т» - всего 6 запасных торпед на 10 ТА. Немецкие «семерки» с 14 торпедами на 5 аппаратов тут явно рекордсмены!

Вообще, весь «букет» недостатков лодок проекта «П» определялся двумя основными причинами. Одна из них вполне понятна – низкий уровень проектирования и кораблестроения в СССР в конце 20х-начале 30х. Не было ни опыта, ни кадров, ни технических возможностей. Требовалось достаточно большое время, чтобы технические решения «пришли в норму».

Другой, менее очевидной, причиной, как мне представляется, явился некий «кризис жанра» подводных лодок, который начал проявляться после ПМВ. Историки, вдохновлено описывающие то, каким грозным оружием явились подлодки, в основном немецкие (часто к ним добавляют успехи американцев на тихоокеанском ТВД), часто упускают из вида весьма существенные «нюансы». «Вундервафлей» ПЛ оказались отнюдь не во время ВМВ. Успехи немецких подлодок в ПМВ были выше. Именно тогда миру было продемонстрировано, к чему может привести неограниченная подводная война. И именно в ПМВ начали проявляться и методы организованной борьбы с ПЛ. Сложилась система конвоев, появились глубинные бомбы, суда-ловушки и специализированные корабли ПЛО. Родилась идея воздушных средств обнаружения ПЛ, минных позиций, могущих ограничить, в том числе, действия ПЛ. В межвоенный период все это развивалось, впрочем, как и сами лодки. Однако, если в области строительства ПЛ грандиозных прорывов не произошло (ТТД лодок конца ПМВ и начала ВМВ не так уж и различаются), то в области ПЛО появились принципиально новые разработки, например РЛС и ГЛС, которые могли серьезно осложнить (и сделали это к середине-концу войны) подлодкам жизнь. Одновременно были приняты и политические меры, ограничивающие возможности ПЛ. Подлодкам практически были запрещены атаки небоевых кораблей в подводном положении, Германия была лишена права иметь подводный флот. Таким образом, успехи ПЛ во ВМВ обязаны тем, что, достигнув, как им казалось, политического решения проблемы, в техническом плане флоты всех стран несколько «расслабились». Та же система конвоев была введена не сразу с началом войны, а лишь тогда, когда потери стали критическими. В области нападения, наоборот, все страны тут же отбросили «фиговые листочки» политических запретов и ограничений (обвинять в этом плане одну лишь Германию не очень честно). В результате история описала еще один круг спирали. Но вот при разработке концепций использования флота (в том числе подводного) эти ограничения учитывались всерьез, в результате чего целый ряд стран пытался выработать новые технические решения, направленные на преодоления кризиса ПЛ еще до того, как он полностью проявился.

ПМВ определила основной способ применения ПЛ – позиционный. Подлодка получала «зону ответственности», в пределах которой вела охоту на корабли и суда противника. Атаки транспортов производились в основном из надводного положения, т.к. в подводном положении скорость лодок низка, а дальность и маневренность – ничтожна. По сути дела, атаковать из подводного положения можно было лишь случайно подвернувшегося и зазевавшегося противника – при надлежаще работающей службе наблюдения перископ лодки был достаточно заметен, а лодка на перископной глубине – достаточно уязвима. Ударные силы флота (линкоры, авианосцы и тяжелые крейсера) практически всегда прикрывались силами эскорта, что делало успехи ПЛ против крупных боевых кораблей чисто случайными, либо результатом стечения благоприятных обстоятельств и небрежности противника. Атака транспортных конвоев была для лодок смертельной игрой. Именно эти обстоятельства и привели к попыткам создать лодки крейсерского и эскадренного типа.

Крейсерская лодка должна обладать высокой надводной скоростью и артиллерией достаточно сильной, чтобы топить корабли, экономя дефицитные и дорогие торпеды. Пушки должны позволить лодке потопить или разогнать разную конвойную «мелочь» и отбиться от корабля класса эсминец-фрегат, не дав ему возможность безнаказанно топить подвернувшуюся лодку. Отсюда и высокий борт, обеспечивающий действенность стрельбы и те самые «обводы миноносца», о которых любят говорить критики.

Идея «эскадренной» лодки еще заманчивей. Конвоирование линкоров эсминцами тут же прекращается при начале артиллерийского боя с тяжелыми кораблями противника. Эсминец, попавший в прицелы эскадры крейсеров или линкоров – покойник. По этой же причине лихие торпедные атаки эсминцев возможны лишь на стадии добивания подранков! А теперь представим себе, что в составе нашего «грандфлита» в море вышел дивизион подводных лодок, которые могут «угнаться» за ударными силами до начала боя. Когда тяжелые корабли врага вытянутся в линеечку и начнут бой с нашими силами, эти подлодки выходят в атаку, и на линию врага обрушиваются несколько десятков торпед. Чистая победа! Опять получаем крупную, быстроходную (в надводном положении) лодку, способную выдержать поход с эскадрой в штормовом океане. Опять высокий борт, хороший запас плавучести…

Такие лодки будут, скорее, не подводными лодками, а ныряющими миноносцами. Неслучайно эта идея появилась практически до появления ПЛ. Недавно, в другой статье () автором упоминался «Дестроер» Джона Эрикссона, реализующий ее. Конечно, такие лодки будут крупными, несколько неповоротливыми, с большим временем погружения и с трудом применимы в мелких морях. Но это будут их ОСОБЕННОСТИ, а не недостатки! Удастся ли реализовать эту концепцию – дело другое. И реализовать ее пытались достаточно упорно.

Подводная лодка серии «К» (Великобритания)

К первой попытке можно отнести английские ПЛ типа «К», строившиеся еще в конце ПМВ. Подводные доки типа К - серия британских эскадренных подводных лодок   строившихся в 1916-1923 годах (в литературе можно  еще встретить название подводный эсминец или подводный истребитель - что связано с переводом английского слова Destroyer -которым обозначался эсминцы как класс.) Всего было заложено  27 подводных лодок с порядковыми номерами от 1 до 28 (При этом 1 подводная лодка имела в разное время  2 номера 13 и 22, 3 подводных лодки переделаны в тип М и строительство 6 подводных лодок отменено.) Однако 6 последних подводных лодок с номера 23 по 28 выделяют в отдельный тип. 

Тактика совместных действий подводных лодок с  линейными силами была опробована в 1913 году на больших маневрах. Четыре подводных лодки на предельной скорости в 14 узлов были развернуты за передовыми легкими крейсерами.   При обнаружении крейсерами противника они должны были погрузится и атаковать проходящие через их строй линкоры  противника. По словам командора Роджера Кийза было «несколько неприятных моментов, следя за линкорами, крейсерами и эсминцами, снующими во всех направлениях над нашими лодками. Несколько часов я пребывал в смертельном страхе, что одна из лодок попала в беду. Однако она всплыла, и все закончилось хорошо». Тем не менее Кийз посчитал  маневры успешными и представил совместно с начальником Отдела кораблестроения Адмиралтейства Юстасом Теннисон-д'Эйнкертом проект эскадренной подводной лодки водоизмещением 1700 тонн и скоростью надводного хода 24 узла.

Первоначальный проект (1913 года)  представлял из себя подводную лодку 85 метров в длину и 8 в ширину (идеальные пропорции для мореходности). Водоизмещением в 2000 тонн она должна была развивать 23 узловой ход, и быть вооружена  8 -457 мм торпедными аппаратами, 1 -102 мм орудием и 1-76мм. Однако в 1915 году в проект внесли ряд изменений.

Боевых успехов эти лодки не добились, а попытка применения их совместно с соединением надводных кораблей привела к трагедии.

Срочное погружение! Дымовые трубы убрать!

Целью похода Гранд-Флита 31 января 1918 года было проведение крупномасштабных учений по отработке совместных действий подводных лодок типа K и линейных сил флота. Командование всерьез опасалось германских подводных лодок, поэтому выход проводился в обстановке строгой секретности. С этим был связан выбор ночного времени для выхода. Кораблям было категорически запрещено зажигать даже навигационные огни – за исключением экстренных случаев. 
Первым покинул Розайт соединение Light Cruiser Force. Скорость «Лёгких Крейсерских Сил» была назначена в 20 узлов. Колонну вёл вице-адмирал Ивен-Томас. Флагманский корабль – лёгкий линейный крейсер «Корейджес». 
За «Корейджесом» следовала 13-я флотилия подлодок во главе с флагманом – лидером «Айтуриэл»: K11, K17, K14, K12, K13/22. 
Затем, с дистанцией в пять миль – Вторая эскадра линейных крейсеров: Инфлексибл, Индомитебл, Новая Зеландия и Австралия, в сопровождении эсминцев. 
За ними, с той же дистанцией шла 12-я флотилия подлодок, флагман – крейсер-скаут «Фирлесс»: K4, K3, K6 и K7. 
Процессию замыкала Пятая эскадра линкоров: Бархэм, Уорспайт и Вэлиент, также с миноносным эскортом. Дальше, с дистанцией в 10 миль, из Фёрт-оф-Форта медленно вытягивались главные силы Гранд-Флита. Тёмный безлунный зимний вечер, спокойное море, лёгкий туман… 
Проблемы начались после семи вечера – на траверзе острова Мэй лодки 13-й флотилии внезапно обнаружили два военных траулера, ведущих работы прямо по курсу. (Как выяснилось позже, излишняя секретность операции в сочетании с традиционными бюрократическими нестыковками привели к тому, что командиры траулеров не были проинформированы о выходе Гранд Флита). 
Чтобы избежать столкновения, флотилия приняла влево. На K14 при этом заклинило руль, и она вышла из колонны на циркуляции. На лодке зажгли навигационные огни, чтобы обозначить своё положение. Так же поступили и на шедшей за ней K13/22. Но это не помогло: пока K14 исправляла поломку и пыталась вернуться в строй, замыкавшая колонну K13/22 протаранила её в левый борт по носу. 

Носовые отсеки обеих лодок оказались затопленными. K13/22 вышла в эфир и сообщила (разумеется, с применением кода), что, несмотря на повреждения, может самостоятельно дойти до базы, а вот K14 тонет и нуждается в помощи. Но вместо помощи пришли новые неприятности… 
Через четверть часа после столкновения, острова Мэй достигли линейные крейсера Второй эскадры. На головном Инфлексибл заметили огни лодок и приняли их… за патрульные траулеры. Резко менять курс было уже поздно – и командир линейного крейсера Хоксли принял решение пройти по корме «помехи», стремясь избежать столкновения. Но K13/22 была заметно длиннее траулера – и форштевень Инфлексибл вспорол правый борт многострадальной лодки, разрезав её почти пополам. Колонна линейных крейсеров продолжила свой путь – а полузатопленная субмарина (над водой оставалась лишь рубка) вместе с K14 медленно дрейфовала к югу. 
В это время командир «Айтуриэла» Лир получил-таки расшифровку кодированной радиограммы с K13/22 и немедленно повернул назад. Трём уцелевшим лодкам было приказано следовать за флагманом. Начался поиск пострадавших. 
Заметив массивные силуэты проходящих мимо линейных крейсеров, командир «Айтуриэла» принял их в темноте за линкоры Пятой эскадры. Следовательно, свободу маневрирования при поиске уже ничего ограничивает – и Лир отдал приказ повернуть налево, проходя за кормой концевого корабля туда, где, предположительно, оставались повреждённые лодки. Теперь курс его кораблей неизбежно пересекался с курсом 12-й флотилии… 
На борту флагманского «Фирлесса» никто не ожидал встретить здесь британские подлодки. Не различив в тумане низкий силуэт K17, крейсер протаранил её на полном ходу, разрубив форштевнем корпус лодки прямо перед рубкой. Носовая часть затонула мгновенно, тонущую кормовую снесло в сторону. Значительная часть команды успела покинуть лодку. Сам крейсер тоже получил серьезные повреждения – и остановился. 
Заметив столкновение, подлодки 12-й флотилии сбросили ход и начали отворачивать в стороны, причем K4 и K7 уходили вправо, а K6 и K3 – влево. Началась неразбериха. 
Замыкавший строй Второй эскадры Австралия (его на «Айтуриэле» просто не заметили, поскольку и не ожидали увидеть – линкоров в колонне Пятой должно было быть только три!) с трудом избежал столкновения с K12. Та, в свою очередь, уклоняясь от крейсера, столкнулась по касательной с K6. Маневрируя, «Шестая» избежала гибели – но создала угрозу для K4 (своего рода эффект домино…) K4 попыталась выйти из-под удара, но… налетела на полузатопленную корму K17 и сама пошла ко дну. Все 55 человек команды погибли. 

К этому моменту к острову Мэй прибыли линкоры Пятой эскадры со своим охранением. Проходящим через место катастрофы кораблям удалось избежать новых столкновений – но под форштевнями и винтами эсминцев погибло немало спасающихся подводников. Из 56 человек экипажа K17 из воды в итоге смогли поднять только 9 – и один из них вскоре умер от переохлаждения. Общий счет потерь составил 115 человек. 
Печальный итог: за одну ночь (фактически – за 75 минут!) Королевский Флот потерял две новейшие субмарины, три были повреждены, погибло более ста человек. Причем – без малейшего участия неприятеля. Конструктивные особенности лодок серии К в данном случае не были непосредственной причиной трагедии – но идея совместного использования субмарин и линейных сил была основательно скомпрометирована. 
Сам «инцидент» был засекречен. Информация о нем была обнародована только в 1932 году – через 14 лет. В историю трагедия вошла под именем «Битва у острова Мэй» (Battle of May Island).

Подводный монитор типа «М»

Еще одной, весьма экзотической идеей, рожденной на берегах туманного Альбиона, стал подводный монитор. Последние четыре корпуса К-18 — К-21 достраивали по измененному проекту с дизель-электрической силовой установкой. Эти четыре подлодки получили новые обозначения М-1 — М-4, а также 305-мм орудия, снятые со старого линейного корабля «Мажестик».

Орудие лодки типа «М»

Находясь за пределами эффективной стрельбы береговых батарей, такая подводная лодка производила заряжание своего орудия в надводном положении, затем, придав стволу максимальный угол возвышения, погружалась под перископ. При этом дульный срез оставался над водой. В таком положении она сближалась с береговой целью и, оставаясь практически неуязвимой для береговой артиллерии, производила выстрел, после чего разворачивалась, удалялась от побережья на безопасное расстояние, и все начиналось сначала. Естественно, такое ювелирное маневрирование на практике оказалось невозможным, и фактически выстрел производился из надводного положения, на что, от момента всплытия с перископной глубины и до момента погружения опять на перископную глубину, уходило около двух минут. По сути дела это были подводные мониторы, предназначавшиеся для обстрела фландрского побережья и фортов в Дарданеллах, то есть созданные для решения конкретной боевой задачи. Лишь М-1 успели ввести в строй до окончания войны (17 апреля 1918г.) и перебазировать в Средиземное море, но там она себя ничем не проявила. 12 ноября 1925г. она погибла со всем экипажем в районе Плимута в результате столкновения с шведским пароходом. Несмотря на принятые меры, затонувшую подлодку даже не смогли обнаружить.

Обобщив опыт постройки и эксплуатации подводных лодок большого водоизмещения с усиленным артиллерийским вооружением, в Великобритании 16 июня 1923г. спускают на воду подводный крейсер Х-1.

По сути дела это была доведенная до совершенства германская идея подводного рейдера для действий на удаленных океанских коммуникациях потенциальных противников. Правда, у англичан был свой взгляд на боевое применение подобных кораблей. К концу Первой мировой войны на вооружение флота стали поступать первые приборы для обнаружения подводных лодок в подводном положении и средства их поражения, глубинные бомбы в частности. Носителями противолодочного оружия являлись надводные корабли класса корвет — эсминец, то есть имевшие сравнительно слабое артиллерийское вооружение. Поэтому британцы предполагали использовать подводные крейсера совместно с торпедными подводными лодками для того, чтобы первые могли связать артиллерийским боем противолодочные корабли, а вторые в это время атаковать главные силы противника или транспорты. Поскольку даже случайное попадание снаряда в корпус подводной лодки всегда будет иметь для нее более тяжкие последствия, чем для надводного корабля, то Х-1 должна была вести артиллерийский бой не в надводном положении, а в позиционном, когда на поверхности находилась бы лишь надстройка с орудиями, рубкой и расположенным на ней дальномером, а прочный корпус прикрывался «броней» из воды. В этом случае подлодка представляла из себя чрезвычайно малую цель, и хотя попадание снаряда в надстройку могло нанести ей ущерб, но не лишало ее основного качества — способности погружаться. В отличие от германских подводных крейсеров главный калибр Х-1 состоял из двух спаренных 132-мм орудий в башенноподобных установках. Однако это были не артиллерийские башни в полном смысле этого слова. Дело в том, что сделать эти артиллерийские установки совершенно герметичными технически очень сложно, а если башни сделать негерметичными и они будут затапливаться при погружении, то возникает проблема их быстрого синхронного заполнения водой в течение нескольких десятков секунд. В противном случае медленное и неравномерное заполнение артиллерийских башен водой сильно повлияло бы на время погружения подводной лодки и могло привести к непредсказуемым дифферентам. По этой причине решили орудия прикрыть обыкновенными щитами. Х-1 вошла в состав флота в 1926г. и уже через несколько лет пошла на слом.

ТТХ лодки Х1

Страна:                                     Великобритания

Дата спуска на воду:               1925 г.

Экипаж:                                    75

Водоизмещение:                      надводное — 3050 т, подводное — 3600 т

Размерения:                              110,8м х 9м х 4,8м

Вооружение:                             шесть 533-мм торпедных аппаратов, четыре 132-мм орудия

Силовая установка:                двухвальная, дизель-электрическая

Дальность плавания надводным ходом:              не известна

Скорость:                                 при надводном ходе — 20 узлов, при подводном ходе — 9 узлов

«Пожалуй, никто не мог с уверенностью сказать,— писал по поводу создания этой лодки один из английских специалистов, — с какой целью она была построена. Правда, ее считали способной выйти победителем в артиллерийской дуэли с эскадренным миноносцем того времени. Но если бы в лодку попал хоть один снаряд, она не могла бы уже погрузиться, и быстроходный эсминец, безусловно, взял бы над ней верх».

Следующим европейским наследником идеи подводного рейдера стал вступивший в 1934г. французский «Сюркуф».

«Сюркуф» сошел со стапелей в 1929 году. Он был задуман и спроектирован как рейдер, вооруженный орудиями самого крупного калибра, который разрешал Договор пяти держав, заключенный в ходе Вашингтонской конференции 1921-1922 годов по ограничению морских вооружений, тихоокеанским и дальневосточным вопросам. «Сюркуф» стал вершиной экспериментальных проектов послевоенного периода, стремившихся сочетать скрытность подводных лодок с огневой мощью надводных кораблей. Гигантская субмарина водоизмещением 2880 тонн в надводном и 4330 тонн в подводном положении обладала огромной грузоподъемностью, несла 22 торпеды и могла вести артиллерийский огонь в полупогруженном положении. Ее длина равнялась 110 метрам, дальность плавания - 12 тысяч миль. В 1932 году подводная лодка вступила в строй и была названа «Сюркуф» в честь легендарного французского пирата.

Хотя на чертежах он выглядел великолепно, на деле подводный крейсер оказался белым слоном. (По легенде, король Сиама дарил священного белого слона тому придворному, которого хотел разорить - geoglobus.ru.) Бывший капитан, англичанин Фрэнсис Бойер, служивший на «Сюркуфе» в качестве офицера связи союзнических сил с апреля по ноябрь 1941 года, вспоминал: «Подлодка имела башенную установку с двумя восьмидюймовыми орудиями. По идее при сближении с целью мы должны были высовывать жерла орудий и стрелять, оставаясь под водой. Но так не получалось: у нас возникали серьезные трудности с обеспечением водонепроницаемости башни. Что еще хуже, на „Сюркуфе“ все было нестандартным: каждую гайку, каждый болт требовалось вытачивать особо. Как боевой корабль он никуда не годился, гигантское подводное чудовище».

Вести огонь с перископной глубины он не мог, но за счет наличия перископического дальномера и системы осушения орудийной выгородки на перископной глубине всю подготовку к открытию огня, включая заряжание орудий, можно было провести еще до всплытия. В кормовой оконечности надстройки располагался ангар длиной 7м и диаметром 2м для поплавкового одноместного гидросамолета «Бессон МВ-410». В 1933г. он разбился, и подводная лодка получила еще более совершенный самолет «Бессон МВ-411», на подготовку к взлету которого требовалось всего 4 минуты. Этот подлодочный самолет единственный из своих европейских собратьев участвовал во Второй мировой войне, но в 1941г. получил тяжелые повреждения и больше на свою подлодку не подавался. Так что «Сюркуф» погиб без него.

Самолет для «Сюркуфа»

По официальным данным, лодка затонула в ночь с 18 на 19 февраля 1942 года, во время перехода от Бермудских островов к Панамскому каналу, после случайного столкновения с американским военным транспортом «Томсон Лайкс». Погибли все 130 человек экипажа.

Французы пытались получить нечто среднее между немецким «подводным крейсером», всплывающим для того, чтобы задействовать артиллерию, и британским «подводным монитором», стреляющим с перископной глубины. Предполагалось, что «Сюркуф» будет вести огонь из полупогружённого положения, так, что над водой останутся только башня и мостик.

В теории, действуя таким образом, подводная лодка представляла бы собой довольно трудную цель для вражеских орудий. На практике же оказалось, что «полуподводная» стрельба возможна лишь в полный штиль и только при движении самым малым ходом. Расположенные над самой водой стволы просто заливало, а наводчики не видели в прицелы ничего, кроме брызг.

В надводном же положении «Сюркуф» превращался в большую, неуклюжую и медлительную мишень. Уйти от вражеского огня он не смог бы даже «вниз». «Сюркуф» погружался медленно и величественно, принимая в балластные цистерны почти 1500 тонн воды. Процесс занимал 15 минут. Ровно в 15 раз дольше, чем считали допустимым немецкие подводники. Та же «Правда», по сравнению с «Сюркуфом» - просто живчик какой-то!

На этом, пожалуй, и закончилась концепция крейсерских и эскадренных лодок. В дальнейшем противники во ВМВ применяли крупные океанские ПЛ, называя их крейсерскими. К ним можно отнести и немецкие «девятки» и наши «Катюши» и американские «Гато». Крупные океанские ПЛ строили и англичане и японцы. Но применялись они уже без всякой (ну почти!) экзотики, вполне в соответствии с «традиционной» концепцией применения ПЛ. Ни немецкие «волчьи стаи», ни американские попытки согласованных действий ПЛ не противоречили принципу позиционного использования ПЛ. Здесь работал основной принцип военной стратегии и тактики – концентрация сил на решающем направлении БД…