Миф о близкой победе в Первой мировой

11 ноября 1918 года закончилась Первая мировая война. В войне победила Антанта - союз, в который изначально входили Британская империя, Французская республика и Россия. Но России среди победителей не оказалось.

Российская империя прекратила свое существование еще за полтора года до конца войны, в марте 1917 года, после отречения Николая и Михаила от престола. Россия стала республикой. Республиканское правительство пыталось продолжать войну, но утратило контроль над ситуацией как на фронте, так и в стране. К власти пришли большевики и Россия стала советской.

15 декабря 1917 года советская Россия в одностороннем порядке вышла из войны.

3 марта 1918 года был подписан Брестский мир, окончательно исключивший Россию из кандидатов в победители и предусматривающий огромные территориальные уступки.

Вот уже 100 лет многих не оставляет чувство, что Россия вышла из войны, когда победа была совсем близко, когда до победы оставался один шаг, когда три самых трудных года войны были уже позади.

( Свернуть )

Николаю нужно было повременить с отречением всего полтора года, Временному правительству нужно было продержаться на год дольше, а большевикам повременить с выходом из войны и того меньше - каких-то полгода! И Германия с Австрией лежали бы у ног России!

Упущенная победа в Первой мировой войне кажется сегодня настолько близкой, что возникают даже мысли о заговоре, целью которого было специально исключить Россию из списка победителей.

Но давайте обратимся к фактам и попробуем понять, была ли действительно Россия близка к победе в Первой мировой войне или это только кажущаяся близость?

В пользу того, что Россия была близка к победе, говорят итоги военной кампании 1916 года, оказавшейся с военной точки зрения довольно успешной.

В результате Брусиловского прорыва русские войска заняли Волынь, Буковину и Галицию, а австро-венгерская армия понесла огромные потери и оказалась на грани разгрома.

Считается, что по итогам 1916 года поражение Германии и ее союзников стало "делом времени". Правда это "дело времени" растянулось еще на целых два года.

Была ли у России возможность еще два года вести войну?

Сперва оценим финансовую сторону.

Расходы на войну в 1915-1916 годах составили 14,5 млрд.рублей. Таким образом, война стоила России примерно 7-8 млрд.рублей в год.

При этом кроме прямых военных расходов были еще и косвенные, а также недополученный доход, вызванный разрывом экономических отношений с Германией (главный потребитель российского импорта и главный экспортер до войны), а также мобилизацией трудоспособного населения и лошадей (главного транспорта на селе).

В результате госдолг России за 1915-1916 года вырос на 23,1 млрд.рублей (с 10,5 до 33,6).

В середине 1917 года долг составил уже 43,9 млрд. рублей, то есть вырос на 10,3 млрд.рублей всего за полгода. А к концу года оценивался в размере 60 миллиардов, то есть за весь 1917 год рост долга составил более 25 млрд.рублей.

ВВП России в 1913 году оценивался в размере 16-20 млрд.рублей. Таким образом, уже в конце 1916 года госдолг превысил 150% ВВП, в середине 1917 года превысил 200% ВВП, а к концу 1917 года достиг 300% ВВП.

Госдолг порядка 100% ВВП считается практически безнадежным к погашению - сегодня таков госдолг США, который давно уже стал поводом для разного рода шуток, потому что никто не верит, что он будет когда-либо погашен.

Госдолг более 200% ВВП означает практически неминуемый дефолт со всеми вытекающими последствиями для финансовой системы и экономики - крах банков, гиперинфляция, разрушение экономических связей.

Нужно помнить, что Россия начала 20-го века была капиталистическим государством с рыночной экономикой и все военные поставки осуществлялись исключительно по контрактам. Заводы и фабрики были частными и всю продукцию, включая военную, они поставляли на фронт за деньги. Именно поэтому расходы на войну и были столь значительными - государство закупало у промышленников вооружение и амуницию по рыночным ценам, а рыночные цены в период войны из-за большого спроса резко выросли. Промышленники элементарно наживались на военных заказах.

Могло ли правительство продолжать закупки вооружения и амуниции, а также продовольствия и обмундирования для войск?

К концу 1917 года, когда госдолг достиг 300% ВВП, страна оказалась в преддефолтном состоянии и экономический кризис стал практически неизбежен. В определенном смысле он наступил еще в начале года. В январе (до февральской революции) цены уже были в 3 раза выше, чем до войны, а обеспечение рубля золотом уменьшилось с 98% в 1914 году до 16,2%.

Рубль практически утратил золотое обеспечение еще в 1916 году и правительство, пытаясь покрыть военные расходы, постоянно увеличивало ничем не обеспеченную денежную массу. Рубль стремительно обесценивался.

В случае продолжения войны в 1918 году возникла бы гиперинфляция и рубль полностью утратил бы функцию расчетного средства, в результате наступил бы коллапс финансовой системы и страна перешла бы на натуральный обмен, при котором военные поставки оказались бы практически невозможны.

И к концу 1917 года снабжение действительно начало нарушаться - вот одно из свидетельств:

"Длительное недоедание перешло в голод. На Северный фронт в декабре ежедневно прибывало по 31 вагону муки при норме в 92, а на Западный - даже по восьми при норме в 122."

Могла ли страна при таком экономическом и финансовом положении выдержать еще целый год войны?

Но даже если бы могла - кроме вопроса о финансовых и экономических возможностях России продолжать войну есть гораздо более существенный вопрос:

Была ли у России военная возможность победить?

Военные успехи 1916 года дают основания считать, что с армией у России все было в порядке, оставалось провести еще пару "брусиловских прорывов" - один в 1917-м году и один в 1918-м - и готово.

Но обратимся к фактическим событиям.

Летняя кампания 1917 года прошла при Временном правительстве, которое занимало позицию "войны до победного конца".

На 1917 год было запланировано очередное наступление, которое го даже согласовали с союзниками. Наступление должно было начаться еще весной. Однако уже весной в войсках начался хаос и стремительное разложение, вызванное февральской революцией. В результате наступление отложили на конец июня.

29 июня началась артподготовка и 1 июня войска юго-западного фронта перешли в наступление. На некоторых участках удалось захватить окопы "первой линии". И на этом наступление остановилось. В войсках начались обсуждения и митинги, солдаты отказывались продолжать наступление.

6 июля на другом участке фронта началось наступление 8-й армии, которая заняла несколько крупных пунктов, но затем противник нанес фланговый контрудар и русские части отступили. При этом отступление носило стихийный характер - целые части отходили самовольно, без приказа. В результате австро-германские войска заняли Галицию, отбитую у них годом ранее.

На румынском фронте дела обстояли чуть лучше, но ненамного - в результате наступления удалось продвинуться и в ходе тяжелых боев удержать занятые позиции. Но этот успех был очень локальным.

При этом германские войска провели свое наступление в Прибалтике, в результате которого заняли Ригу и Моонзундский архипелаг, получив контроль над Рижским заливом.

Таковы были военные итоги 1917 года - отступление из Галиции, потеря Риги и незначительное продвижение на румынском направлении.

И это все при Временном правительстве, которое пыталось вести "войну до победного конца".

Однако возможность вести войну "до победного конца" была исчерпана.

По состоянию на конец 1916 года в действующей армии находилось 6,9 млн.человек и еще 2,2 млн. человек в запасных частях - всего 9,45 млн. Однако эти цифры весьма обманчивы.

Рассчитывать на запасные части командование в 1917 году уже не могло, поскольку они комплектовались "ратниками 2-го разряда" - ополченцами старшего призывного возраста (32-43 года), которые либо не имели военных навыков, либо утратили их, а главное - не желали отправляться на фронт.

Именно резервисты в феврале 1917 года присоединились к восставшим рабочим в Питере, что и привело к февральской революции и отречению императора.

Практически все попытки отправлять запасные части на фронт, предпринимавшиеся в течение 1917 года, оказались безуспешными - части либо вообще отказывались отправляться, либо дезертировали в дальнейшем.

4 сентября последний военный министр Временного правительства генерал Верховский писал:

"...некомплект всех фронтов возрос до 674 000 человек. ...ведение войны в тех размерах, в коих она велась до последнего времени, нам непосильно. Необходимо прежде всего считаться с тем, что ныне страна вступила в 4-й год беспримерной по своей тяжести войны. Из населения взято более 15 000 000 работников, в стране полная разруха во всех отраслях экономической жизни, дальнейшее напряжение сил государства представляется немыслимым. ... 700-800 тысяч человек - это последний ресурс, который могут дать запасные полки внутренних округов для дальнейшего ведения и окончания войны."

Эта записка военного министра - не советского министра, не большевика, не гражданского чиновника, а генерала, военного министра Временного правительства, ставившего целью "войну до победного конца" - является подтверждением того, что уже в 1917 году Россия исчерпала возможности продолжать войну.

Мобилизационный ресурс был исчерпан, некомплект фронтов составлял более 600 000 человек (10% личного состава).

Записка также подтверждает и плачевное состояние экономики - "в стране полная разруха во всех отраслях экономической жизни".

А впереди был еще целый год войны!

И реальная ситуация была даже хуже, чем писал Верховский.

Дезертирство в 1917 году приняло массовый характер, только зарегистрированных дезертиров было 365 тысяч (5% личного состава), а незарегистрированных - до 1,5 миллионов (25%).

Генерал Головин (военный историк, участник войны, член белого движения) писал: "дезертировало около четверти армии, и в целом дезертирство в 1917 году приняло такие масштабы, что можно говорить о стихийной демобилизации".

Еще в марте 1917 года военный министр Гучков пытался остановить массовое дезертирство, приказав наиболее надежным частям занять узловые станции и проводить аресты. На одной из таких станций только за день было арестовано 2340 дезертиров, которых все равно пришлось отпустить из-за невозможности держать такое количество под стражей.

Гвардейский Кавалергардский полк, который участвовал в арестах дезертиров, в августе сам разложился до такой степени, что высказал недоверие офицерам полка и те практически в полном составе уволились. Это был гвардейский полк, считавшийся одним из надежных и потому направленный на пресечение дезертирства.

Если разложение дошло до гвардейских частей, считавшихся наиболее надежными - можете представить, что происходило в обыкновенных, укомплектованных призывниками.

Дезертиры захватывали целые эшелоны и заставляли железнодорожников отправлять их вне расписания, задерживая другие поезда.

Одной из причин дезертирства (наряду с обычными антивоенными настроениями) было желание крестьян (а войска на 80-90% комплектовались из крестьян) скорее вернуться в свои деревни, где с апреля 1917 года начался "черный передел" - стихийный самозахват земли. Самозахват земли вооруженными дезертирами в 1917 году принял массовый характер.

Кроме дезертирства в обычном виде возникло скрытое дезертирство - членовредительство, составление фальшивых свидетельств о болезни, резко упало число возвращающихся после лечения.

Еще одним способом уклонения от службы было участие в солдатских комитетах, в которые записалось до 300 тысяч человек.

Вот, что писал о состоянии армии барон Врангель:

"Состав армии за два года успел существенно измениться, выбыла большая часть кадровых офицеров и солдат, особенно в пехоте. Новые офицеры ... быстро падали духом, тяготились войной и совершенно неспособны были поднять и поддержать дух своих солдат. Солдаты после 2-х лет войны, в значительной массе, также были уже не те."

Обратите внимание на то, что Врангель пишет "после 2-х лет войны" - это означает, что он описывает ситуацию второй половины 1916 года, то есть еще до февральской революции!

И тому есть примеры: в декабре 1916 года произошел мятеж в 12-й армии, солдаты отказались идти в атаку. О бунте генерал Довбор-Мусницкий докладывал императору. Около сотни солдат расстреляли.

Еще ранее, 15 июня 1915 года командующий 8-й армией генерал Брусилов издал приказ, создающий так называемые заградотряды, целью которых было расстреливать солдат, повернувших назад. Это был 1915-й год!

Дезертирство, отказы идти в наступление и братания с противником регулярно отмечались еще до февральской революции, а после нее стали систематическими и приняли массовый, даже тотальный характер.

После февральской революции возникло такое явление как демократизация армии, которая привела к полной дезорганизации и потере управления.

Началом демократизации армии считается Приказ №1, изданный Петросоветом еще 1 марта, в дни февральской революции. Главным положением приказа было создание солдатских комитетов с широкими полномочиями. Приказ №1 был издан в интересах восстания и адресован гарнизону Петрограда, но очень быстро получил распространение во всей армии и оказался принят к исполнению фронтовыми частями.

Также весной 1917 года была опубликована Декларация прав солдата, отменена обязательность выполнения приказов, смертная казнь и военно-полевые суды.

В результате этого даже солдаты, остававшиеся на фронте, могли совершенно безнаказанно отступать или отказываться идти в атаку - как персонально, так и целыми подразделениями - никакого наказания за этим уже не могло последовать. Наоборот, самих офицеров солдаты могли наказывать за любое проявление невнимательности к себе.

Известен случай, когда в Пасху (весна 1917) солдаты потребовали от командования полка обеспечить им яйца и куличи. Полк находился в разоренном войной Полесье и офицеры не смогли достать ни того, ни другого. В результате командира полка поначалу хотели расстрелять, но после того как он принес извинения, стоя на коленях, ограничились оскорблениями.

Вот такой была русская армия образца 1917 года, численность которой на бумаге достигала 9,45 миллионов человек.

2,2 миллиона из этого числа были резервистами, отправить которых на фронт не представлялось возможным. Еще 1,5 миллиона дезертировали (оценка генерала Головина, военного историка и участника белого движения). Около 300 тысяч состояли в солдатских комитетах и этим освобождались от службы.

Нетрудно подсчитать, что реальная численность войск составляла около 5 миллионов человек. И те могли свободно отказываться от выполнения приказов и оставлять позиции, как в индивидуальном порядке, так и целыми частями.

Более-менее боеспособными оставались лишь части, в которых большинство составляли "старые" солдаты и офицеры - в основном это были артиллерийские части и кавалерия.

В пехоте на третий год войны до 90% составляли мобилизованные крестьяне, которые не хотели воевать и заставить их было уже некому.

В результате из всех 5 миллионов человек, остававшихся на фронте, можно было собрать едва ли 500 тысяч готовых к продолжению войны.

И попытки собрать боеспособную армию из наиболее надежных подразделений предпринимались. Еще в мае 1917 года был сформирован Корниловский ударный полк. Генерал Брусилов пытался создать "Армию Народной Свободы". Примечательно, что инициатива Брусилова оказалась пресечена самим Временным правительством.

Остановить разложение армии пытался Союз офицеров и Союз георгиевских кавалеров. Но им этого тоже не удалось. Известен случай, когда георгиевский кавалер, поручик Семеновского полка Григорьев сам вступил в РСДРП(б) и в качестве вступительного взноса передал партии все свои георгиевские кресты.

Вот, что писал о ситуации генерал Драгомиров (впоследствии участник белого движения) - "господствующее настроение в армии - жажда мира. Популярность в армии легко может завоевать всякий, кто будет проповедывать мир".

Публицист Суханов:

"Солдаты безо всяких разрешений огромными потоками направлялись на побывку домой. Они заполняли все железные дороги, совершая насилия над администрацией, выбрасывая пассажиров, угрожая всему делу транспорта и становясь общественным бедствием. Дезертирам назначались сроки обратной явки, затем эти сроки отодвигались, подкреплялись угрозами. В Совещании по созыву Учредительного собрания, открывшемся наконец (только) 25 мая, дезертиров постановили лишить избирательных прав: Керенский проектировал лишить их и права на землю. Но все это помогло мало. Солдаты текли по деревням из тыла и фронта, напоминая великое переселение народов. А в городах они переполняли и разрушали трамваи, бульвары, заполняли все общественные места. Там и сям сообщали о пьянстве, бесчинстве, буйстве."

Обратите внимание - это события мая месяца!

И многие другие приведенные воспоминания и факты относятся к весне-лету 1917 года, то есть к периоду Временного правительства, которое пыталось вести "войну до победного конца".

Все это еще до октябрьской революции, до прихода к власти большевиков!

Уже к осени 1917 года армия как организованная сила практически перестала существовать.

Армия численностью 9,45 миллионов летом 1917 года осталась только на бумаге, а на позициях была едва ли половина, при этом абсолютное большинство солдат уже не собирались воевать и просто ждали окончания войны.

Немногочисленные боеспособные части были разбросаны по всему фронту среди не желавших воевать подразделений и собрать из них единую ударную группировку никто так и не смог.

Так была ли Россия близка к победе в Первой мировой войне?

Отвечу так:

Наиболее близка к победе Россия была в 1916-м году, когда удалось провести успешное наступление и еще сохранялся порядок в войсках. Но после этого победа начала стремительно удаляться. Победа удалялась по мере роста дезертирства и демократизации армии, по мере роста антивоенных настроений.

Победа начала стремительно удаляться сразу после февраля 1917 года, когда император отрекся от престола и страной принялись управлять либерально настроенные демократы. И к осени, когда армия разложилась окончательно и перестала существовать как организованная сила, победа стала совершенно недостижима.

Хронологически победа была близка - до нее оставался всего год, но добыть эту победу стало некому.

Брестский мир, который заключили большевики, при всей его унизительности, был вынужденной мерой, вызванной отсутствием боеспособных войск.

Сражаться за победу в последний год войны стало некому и поэтому какой бы близкой она не казалась нам сегодня, в конце 1917 года победа была бесконечно далека.