Почему мы не любим работать

На модерации Отложенный Статистика, как известно, знает все. В том числе и то, что работающее население России составляет около 68 млн. человек. Это 48 процентов всего населения страны. Но граждан трудоспособного возраста у нас около 90 млн. человек. То есть без малого в полтора раза больше.

В крошечной Европе трудятся 57 процентов населения. Что же, значит, знаменитая русская лень действительно въелась в наш менталитет, и россияне, в самом деле, не любят и не умеют работать?

Не хочется так думать! Начнем с того, что цифры — вещь лукавая, и жизнь всегда сложнее любой статистической выкладки.

Хуже работать в рыночных условиях люди не стали. Но капитализм у нас, мягко говоря, своеобразный. Неформальная занятость в России огромная. Порядка семи миллионов человек на внутреннем рынке труда просто нигде не зарегистрированы и зарплаты получают в конвертах. При обилии вакансий, которые требуют неквалифицированного труда, молодые люди не хотят работать за пять тысяч и ждут более перспективных предложений.

Поэтому особенно много безработных среди выпускников ПТУ, чуть меньше — среди окончивших вузы. Миллион детей у нас не может из-за нехватки мест попасть в детские сады, и матери вынуждены сидеть дома.

Лодырей и халявщиков, что и говорить, всегда было достаточно. Но большинство незарегистрированных горбатятся с утра до ночи — и не на одном месте. Работать народ в России умеет не хуже, чем в остальном мире. Но вот адекватно платить за этот труд, особенно на госпредприятиях, никто не рвется. Специалистов у нас тоже хватает, но не всякий квалифицированный труд нынче в цене.

Поэтому инженер, чтобы прокормить семью, вынужден искать заработки на стороне или переквалифицироваться в мелкого коммерсанта. Но ведь мотивация к труду у семейного человека самая сильная, и свидетельствует она о гражданской ответственности, а не о рвачестве.

Схема проста и со времен Маркса не изменилась. Нанимается работник, ему выдают определенные орудия труда и назначают определенный объем работы. Если наниматель получит прибыль, часть ее он отдаст работнику в виде денежного вознаграждения. Но если хозяин не добьется нужногокачества товара, заказчик уйдет к более выгодному подрядчику, которого поддерживает государство. Прибыль получена не будет, и работник останется ни с чем.

Однако и сорванный хозяином крупный куш не гарантирует наемному работяге процветания. За время, потраченное на отработку описанной схемы, инфляция съест ничтожную прибавку к зарплате, поднимутся цены на товары и услуги и т. д. А ВВП тем временем вырастет благодаря вложенному труду работника. В этом заключается противоречие рыночных отношений.

Когда российского трудягу обвиняют в том, что он работает хуже западного, обвинения, как правило, сыплются из уст тех, кто не понимает или не хочет понимать, что ни один американец или немец в таких условиях трудиться вообще не сможет.

Тот, кому доводилось хоть однажды спуститься в шахту, навсегда остался в изумлении: как в таких условиях люди работают и еще умудряются что-то произвести?! Как говорят шахтеры: вчера рекорд, сегодня норма, и все на горбу. Само существование этих шестидесятилетних динозавров индустрии есть нарушение всех мыслимых правил техники безопасности.

Один специалист в области машиностроения рассказывал, как их конвейер посетила японская делегация. Японцы не могли взять в толк, как такое возможно — собирать одну машину из деталей для другой. Диву давались, наблюдая, как рабочие вручную тягают двухпудовые детали, да еще при тридцатипятиградусной жаре в цехе.

Потом, на обеде, восхищались русскими рабочими как героями и осторожно намекали, что проблема, видимо, не в их качестве, а в качестве менеджмента. Да, с управлением, в том числе чиновничьим, у нас не все благополучно. Это японцы точно подметили. Только в России на курсах поуправлению менеджеров учат мотивировать людей на хорошую работу без хорошей зарплаты.

Уж никак не лень и мечтания, чтобы печка сама ездила, а пирожки из нее сигали в рот, мешает нам трудиться с высокой производительностью и сделать, наконец, нашу экономику конкурентоспособной. Призыв к модернизации — не пустой звук. Мы доедаем наследие советского трудового энтузиазма.

Процент морально и физически устаревшего оборудования зашкаливает. Конкурентную среду нельзя назвать благополучной. Слабые профсоюзы. Негибкие социальные гарантии. Чудовищное расслоение трудовых ресурсов: сравните разницу в зарплатах библиотекаря и банковского служащего. В корне менять надо и мотивацию к труду. Хватит с нас прорывов в экстремальных обстоятельствах — за счет революций, индустриализаций и войн! Но при всех издержках страна развивается. И если это происходит, значит, не так уж плохо мы работаем!

Конечно, не могут не настораживать некоторые факты. По опросу ВЦИОМ, проведенному накануне празднования Дня России 12 июня, лишь 26 процентов соотечественников считают, что быть патриотом означает доблестно трудиться на благо Родины. 20 миллионов бывших советских граждан вкалывают сегодня за рубежом. Правда, особых нареканий у работодателей не вызывают и среди толпы мигрантов ничем не выделяются.

Но бесконечно жаль, что дома стены не помогли им реализоваться и добиться успеха. Далеко не факт и что при повышении зарплаты люди непременно начинают больше работать и меньше устраивать перекуров. Но в целом к россиянам пришло понимание, что никто не будет сегодня держать нерадивого работника и годами журить его на собраниях.

А если соблюдены условия контракта, заработная плата на уровне и соцпакет не только на бумаге, если наш человек ощущает хоть каплю заботы о себе, он из кожи вон вылезет за свое рабочее место. И без лишних слов о патриотизме и героизме покажет всему миру, что не на емелях держится Россия.