Цыганская «кукла»

          Давно это было, в начале семидесятых. Мне 19 лет. Я – проездом в Целинограде (кстати, сегодня этот город – не Целиноград, а столица Казахстана Астана). В кармане – билет на другой поезд. До него надо как-то перекантоваться чуть меньше суток. Знакомые в городе есть, но решил, что к ним пойду попозже. 

Недалеко от здания вокзала стоит павильон-стекляшка, в ней торгуют бутылочным пивом, и очереди почти нет! Беру сразу пять бутылок. «Жигулевское». В те времена пиво было только двух видов – свежее и несвежее. Но всегда «Жигулевское». Оказалось свежее.  

Пустые бутылки обратно не принимали. И я ставил их под стойку. Где-то на третьей бутылке рядом со стойкой образовался шустренький, чернявенький, очень общительный паренек лет 14. Уже через минуту я знал, что его зовут Джоване, что он цыган и что ему нужны пустые бутылки. Я, конечно, разрешил забрать их, поскольку все равно сдать невозможно.

Паренек внезапно исчез и через несколько минут также внезапно появился в компании двух таких же чернявеньких парней, но уже моего возраста или даже чуть постарше.   

         Парни тоже взяли себе пива, встали за мою стойку. И через мгновение стали моими самыми близкими друзьями. Какая-то внезапная симпатия к ним озарила мою душу. Мне уже не хотелось ждать завтрашнего поезда, не хотелось куда-то ехать. Мне захотелось в табор! К цыганам! Сейчас! Конечно, я ни слова не сказал им об этом. Неудобно мне было навязывать себя в качестве гостя. Вот если бы пригласили, я бы не отказался…

Мои новые «друзья» моментально почувствовали мое лирическое настроение и, переглянувшись друг с другом, предложили мне… нет, не в табор, не даже просто куда-нибудь за город – песни петь под гитару и плясать с цыганками до утра, они предложили мне продать им мои часы…

А часы у меня были знатные.  «Ракета» в импортном исполнении. По качеству и надежности сопоставимые в то время только с «Командирскими», которые ни купить, ни достать было невозможно. А «Ракету» случайно купила моя мама и подарила мне на день рождения.   

Предложение продать часы слегка отрезвило меня. Вроде друзья. Пьем пиво. Радуемся жизни. И вдруг: продай часы. Как-то это не по-русски, не по-татарски. Никак. А цыгане, между тем, достали из кармана толстенькую пачку денег – советские трешки, крест на крест перевязанные черными нитками, и стали вертеть ее у меня перед глазами.

И уже буром поперли: гляди, сколько денег, твои часы столько не стоят, продай! И как-то умудрились всунуть мне эту пачку в руки. А только всунули, сразу навалились: дай, хотя бы в руках подержать твои часы, у тебя наши деньги, не захочешь продавать, вернешь нам деньги, мы тебе часы вернем.

Аргументы мне показались весомыми. Я снял часы и дал посмотреть. Но только мои часы оказались у них в руках, мои «друзья» кинулись бежать из стекляшки. Я сунул пачку денег в карман и побежал за ними. Не догнал.

А в кармане у меня, кроме денег и билета на завтрашний поезд, было удостоверение корреспондента областной газеты, правда, соседней области, но на лицевой стороне красной корочки крупными золотыми буквами было написано волшебное в те времена слово ПРЕССА. Этим волшебным словом я моментально поставил на уши отделение транспортной милиции, дежурная часть которого находилась на первом этаже здания железнодорожного вокзала. Уже минут через десять чернявенькие парни сидели с печальными лицами в дежурной части, за загородкой. Джоване по малолетству за загородку не посадили.

Перевязанная крест на крест пачка денег, которую они вручили мне, оказалась «куклой»: сверху и снизу настоящие трешки, внутри – листочки размером с трешку, нарезанные из газеты. Молодого лейтенанта почему-то именно эта «кукла» возмутила больше всего. Он кричал: «Отродье! Грабители! В куклы с людьми играете! Ну, я вам поиграю!».

Чернявенькие парни, однако, не сознавались, стояли на том, что я вроде как оговорил их. Тогда лейтенант громко, чтобы все слышали, сказал: «Товарища корреспондента я попрошу погулять с полчасика, а с вами, куклоделы, у меня будет другой разговор». На эту реплику чернявенькие отреагировали моментально. Они попросили лейтенанта, чтобы Джоване сбегал куда-то и принес часы. Лейтенант разрешил. Джоване явился минут через десять вместе с грузным седовласым и бородатым мужчиной, напоминавшим изображение Карабаса Барабаса из книжки про Буратино. Карабас оказался цыганским бароном.

Барон Карабас с ходу принялся орать на чернявеньких парней: «Вы позорите нашу нацию! Из-за таких как вы люди будут думать о  нас, что мы – грабители и воры! Вы как мне сказали? Вы сказали, что купили эти часы на базаре! А вы, оказывается, украли их! Да не просто украли, а ограбили человека! Это разбой! Я вас накажу! Вы навсегда запомните, как грабить честных людей!».

Сыграв роль возмущенного отца племени, Карабас Барабас достал из кармана мои часы и отдал их лейтенанту. Дальнейшие процедуры (написание и подписание протоколов, заявлений и прочих бумаг) заняли около получаса. Получив свои часы, я поехал к знакомым, а лейтенант продолжил разборки с чернявенькими…