Что привело петербургских пенсионеров к мусорному баку

Модное слово «фудшеринг» стало звучать стыдно, после того как за этим занятием застали пенсионеров. Горожане спасают просроченную еду от гибели, а она спасает тех, кому не хватает денег.

Разлетевшийся по социальным сетям ролик с петербургскими пенсионерами, добывающими колбасу среди мусорных баков, в преддверии выборов показался постановкой. На видео группа людей поджидала, когда сотрудники магазина вывезут тележки с просрочкой. Действительно, выглядит немного театрально. Корреспондент «Фонтанки» отравился во двор на Васильевском острове и застал уже известных персонажей на том же месте.

После полудня во дворе на 11-й линии Васильевского острова мнутся в ожидании около десятка человек. Большинство из них — пенсионеры, но есть и те, кто помоложе. Многие держат наготове скомканные пакеты, у некоторых с собой тележки на колёсиках.

Издалека слышен голос пенсионерки с баклажановыми волосами. Я без труда узнаю в ней главную героиню разлетевшегося по соцсетям ролика. Она представляется Зоей Егоровной. На видео у неё выскальзывает добытая у мусорного бака палка колбасы. «Сынок, а может, ты так же жить будешь», — говорит она человеку с камерой.

Узнав, что я журналист, публика сдвигается к кустам. Но Зоя Егоровна остаётся. «Это хорошо, может, [пенсию] прибавят чуть-чуть. А то все больным детям, а мы как будто не ишачили», — объясняет она свою заинтересованность в интервью.

Зоя Егоровна выглядит модницей. Волосы идеально выкрашены, тон лица выровнен жирным слоем тонального крема. В уже известном ролике на ней белоснежные кроссовки и пиджак красивого изумрудного цвета. Сегодня она в голубой кофточке, сужающихся книзу брюках и кедах. «Я же питерская. Мне нарядиться надо, но все донашиваем», — говорит она.

Финансовые проблемы у пенсионерки начались после смерти сына. Зоя Егоровна утверждает, что размер её пенсии меньше 9 тысяч рублей. «Подойду, уйду, стыдно! Очки и платочек надевала, — вспоминает она свои первые вылазки к мусорным контейнерам. — Потом соседям всем сказала, чтобы не стыдно было, как я живу. На государство нельзя рассчитывать, оно само по себе, мы сами по себе».

У двери в подвальное помещение сидит старичок в спортивной кофте с пятнами, потёртых кроссовках и брюках явно родом из Советского Союза. Имя отказывается назвать. Всю жизнь работал слесарем на Балтийском заводе. Сейчас получает пенсию в 16 тысяч, это ещё ему пятёрик прибавили год назад после 80-летнего юбилея.

— Квартплата, газ, свет, — перечисляет он основные затраты бюджета. — Тысяч 10–11 остается.

— Этого не хватает?

— Как будете на пенсии, узнаете. Сейчас надо, самое малое, чтобы прожить, тысяч 20. Если бы хватало, кто бы сюда пошёл?

Во время прошлого визита старичок порезал палец на руке о разбитую бутылку. Пришлось покупать мазь, перекись водорода, пластыри. Вышло 350 рублей. «Я больше в аптеке потратил, чем тут еды набрал», — сводит он свою бухгалтерию.

Люди у мусорных баков знают друг друга. Но со мной большинство говорить отказывается, а уж называть своё имя — тем более, ведь рыться в помойке, даже если ты нуждаешься, — это стыдно. Они не первые в цепочке сортировки. По их словам, все самое ценное забирают сами сотрудники магазина. Поэтому их не любят. Старичок в спортивной кофте уверен, что разбитую бутылку в продукты подложили, ещё он вспоминает, что иногда просрочку поливают хлоркой.

Во дворе появляется женщина в чёрном платье, цепочках серебряного цвета и серьгах с крупными голубыми камнями.

«Давно меня не было, месяца два проболела», — объявляет она. Публика начинает на неё шикать, мол, слишком прилично одета, зачем пришла.

Гузель приехала в Петербург из Уфы. Получает пенсию в 10 тысяч и ещё 20 зарабатывает то ли в отеле, то ли в баре. Большая часть денег уходит на съём студии, которую она делит с дочерью-инвалидом.

— Куда пойти? В церковь? Фиг дадут, скажут: вы хорошо одеты.

— Вы и правда хорошо одеты, — отвечаю ей и замечаю, что в её прозрачной сумке-банане рядом с кошельком под крокодила зажат пятый айфон, точно такой же, как у меня. «Айфон мне дочь купила. Давным-давно. Он уже старый», — говорит она и показывает покрытый трещинами экран.

Стратегически самую выгодную позицию занимает худенькая старушка в шапке-чалме. С сумкой на колёсиках она уместилась внутри мусорной площадки и выжидает у бачка. Лицо закрывает маской, представляться отказывается.

— Нужно нашим руководителям сделать такие магазины, чтобы там просроченное продавали подешевле и никто сюда не ходил. А то всё с пальмовым маслом, а цены... как говорил покойный Райкин, царство ему небесное, до самолета, — рассуждает она. — Не было ни одного президента, начиная с этого страшного человека, который миллионы убил, Сталин, а некоторые и памятник хотят ему ставить....

— Убивал интеллигенцию, самых чудесных людей, — перебивает Гузель.

— Про Путина тоже разное говорят. Но это первый президент умный и грамотный. Путин! А до него было... один Ельцин — это пьянь!

— Почему мы здесь стоим тогда, если Путин умный и грамотный? Почему пенсии такие мизерные?

— У нас все мизерное.

Напротив мусорных баков расположена детская площадка без единой скамейки, а рядом парикмахерская. У распахнутой двери курит вейп девушка. «Каждый день сюда приходят разные люди. Не думаю, что они нуждаются. За одной из пенсионерок дочка на „бэхе“ приезжала, а другая ездит на электросамокате», — отметила она.

Уже прошёл час, а продукты всё ещё не вынесли. Собравшиеся решили, что это из-за меня. Прибежала разгневанная Зоя Егоровна. «Иди домой, а то палку возьму и погоню, — прокричала она мне вслед. — Мне терять нечего. Сама сытая, дай нам поесть».

Может, это и так, ведь продуктовым сетям на самом деле запрещено выбрасывать просроченную продукцию, её необходимо утилизировать, как пищевые отходы. А «Фонтанка» с утра задает вопросы. В X5 Retail Group (управляет «Пятерочкой») на наши вопросы не ответили, сотрудники магазина на 11-й линии Васильевского острова также отказались общаться с корреспондентом.

В сообществах в «ВКонтакте» можно найти объявления о раздаче просроченных продуктов разных торговых сетей. Когда люди забирают то, что ещё пригодно в пищу, они спасают еду. Так и пишут в комментариях: «спасу».

Петербурженка Анна, работающая в бюджетной организации, накануне спасала лимоны. «У нас это скорее образ жизни, еще с 90-х привыкли бережно относиться и к еде, и к одежде, — рассуждает Анна. — Всегда все донашивали-перешивали и шили сами. Никогда не считала и не считаю зазорным использовать б/у вещи и стройматериалы. По „съедобному“ — так же. Плюс зарплата у меня небольшая, муж — на бирже (а сейчас на длительном больничном после инфаркта). Так что это и большое экономическое подспорье. Знаю людей, кто именно нуждается, их спасает фудшеринг в прямом смысле этого слова».