«Историческая правда» — новый юридический термин от Путина

«Российская Федерация чтит память защитников Отечества, обеспечивает защиту исторической правды. Умаление значения подвига народа при защите Отечества не допускается» — так полностью звучит путинская конституционная поправка, которой сегодня бравируют кремлёвские пропагандисты, зазывающие граждан на избирательные участки. Мол, защити подвиг народа и историческую правду.

Внешне для человека, не владеющего юридической терминологией, всё выглядит вполне себе убедительно. Но, как считают российские юристы, данная поправка больше подходит для употребления в какой-нибудь речи на митинге, даже, возможно, в учебнике истории. Но не в юридическом документе, каковым является Основной закон.

Что такое «умаление»? Это какое-либо действие, направленное на уменьшение, сокращение, преуменьшение. Можно ли как-то уменьшить или сократить масштаб Великой Победы советского народа в Великой Отечественной войне? Подвиг народа он или есть или его нет. Сократить подвиг нельзя. Подвиг — он происходит из глубин человеческой психологии, характера, веры, что никак не стыкуется с юриспруденцией. Верить по принуждению нельзя.

Была, например, Бородинская битва. Мать-история гласит, что ни одна из сторон не добилась в ней желаемых результатов. Но можем ли мы считать, что в этом кровопролитном сражении русский народ совершил подвиг? Безусловно. Этой вере в подвиг не нужны никакие конституционные закрепления. Как и подвигу русского народа в сражении на Куликовом поле, на реке Неве или на Калке. Где, к слову, мы проиграли. Но подвиг от этого не стал меньшим.

Можно ли как-то умалить и преуменьшить трудовой и общечеловеческий подвиг Юрия Гагарина? Он выходил в космос, прекрасно осознавая, что обратной дороги может просто не быть. Подвергнуть критике можно какие-то технические нюансы, этапы подготовки космонавта, но сам подвиг Гагарина не нуждается в конституционном закреплении.

А как уменьшить масштаб спортивных подвигов наших атлетов? Например, хоккеистов, которые в разгромленной войной стране за короткий промежуток времени стали мировыми лидерами, одолев родоначальников этого вида спорта — заокеанских профессионалов. Можно ли умалить подвиг наших баскетболистов, переигравших на олимпиаде непобедимых американцев, победы киевского и тбилисского «Динамо», «Зенита» и «Шахтёра» в европейских кубках или золото наших футболистов на Кубке Европы?

Можно в каких-то моментах говорить о везении, о чуде, о судействе, о погоде, о качестве льда, паркета или газона, о стимулах и премиальных, о патриотизме, о характерах, о тренерских задумках и так далее. Но подвергнуть умалению победы спортсменов невозможно.

Юрист Александр Ковальчук в своём блоге на сайте «Закон. ру» пишет: «Использовать слово „умаление“ в исторической сфере допустимо к численности армии, к ее вооружению, к географическим аспектам — расстоянию, рельефу. Да, можно говорить, что численность той или иной армии не имела значение, так как была, например, плохо вооружена и разобщена. Можно говорить, что какие-нибудь реки и горы помешали пройти к противнику. И так далее и тому подобное. Но говорить о значении подвига народа, духа народа, веры народа нельзя в каком-то количественном измерении. И такой единицы измерения нет. Это нельзя измерить! Это нельзя проверить! Нельзя запросить об этом в архивах (в отличие от количества армии, массе чугуна и количестве выпущенного оружия). Это совсем другая категория».

Был такой период, во времена президента Виктора Ющенко, когда на Украине насаживали культ «голодомора украинской нации». Ющенко и его окружение (включая СБУ) вошли в такой раж, что «вынырнули» на законопроект, в котором отрицание голодомора (и вины в этом России, естественно) должно было бы преследоваться в уголовном порядке. Подобно закону об отрицании Холокоста в Израиле.

При власти Порошенко были отдельные политиканы, которые предлагали даже внести пунктик о «голодоморе украинской нации» в конституцию Украины. Впрочем, до этого не дошло в силу того, что остатки здравого смысла пока ещё не покинули головы большинства граждан Украины, включая парламентариев. Ученые всего мира практически единодушно выступают против подобных законов «об отрицании» и осуждают их потому, что они нарушают основополагающее гражданское право на свободу слова, и потому, что являются попыткой вмешательства в совершенно законную научную дискуссию.

К чему этот пассаж об Украине? Уместен ли он в обсуждении путинских поправок об умалении подвига народа и государственном обеспечении защиты исторической правды? Дело в том, что мы не можем предсказать, до каких масштабов дойдут законотворческие инициативы в рамках данных поправок. Ведущий Россию через ориентацию по зеркалу заднего вида глава государства может дойти и до других, не совсем правовых и здравых статей при разработке новых законов в рамках «умаления подвига» и «защиты правды». И, что вполне прогнозируемо, не встретит каких-то возражений у парламентариев.

По сути, российское государство подобно религиозной организации монополизирует свое исключительное право на трактовку истории и будет наказывать за любую иную точку зрения, за малейшее отклонение от догмата, уже как за нарушение Конституции. В СССР была такая практика: уголовная статья за антисоветскую агитацию и пропаганду. Причём попасть под эту статью можно было рассказав анекдот приятелю-стукачу или сочинив сатирический стишок и отправив его в редакцию местной газеты.

Юридически это весьма опасная поправка к Конституции, хотя внешне выглядит солидно и привлекательно.
Почему юристы недоумевают? Потому что не могут найти ни в каких справочниках чёткой расшифровки понятия «историческая правда». Это чисто путинский термин. Написанным им и под него. С точки зрения этой исторической правды сегодня можно подвергнуть ревизии произведения писателей и поэтов военного периода, в том числе, лично прошедших боевой путь.

Те же непревзойдённые Александр Твардовский, Константин Симонов, Михаил Шолохов вполне откровенно писали и о страхе, который испытывали советские солдаты, о переживаниях за судьбу своей страны и о полной неизвестности, о растерянности и усталости, о голоде и лишениях, о беженцах, покидавших родные края, о смертях молодых воинов, которые ещё не успели получить в руки оружия. Тут ведь и до «умаления» дойти может, если за дело возьмутся нынешние кремлёвские цензоры.

И к Льву Толстому могут быть претензии. Если вспомнить его размышления о фаталистическом ходе истории, о том, что армия двигается не из-за приказа командира, а существуют иные куда более глубокие побудители, что война идет своим известным только ей чередой. Да и патриотизм, который Путиным провозглашён в качестве национальной идеи, классик «умалял» в полный рост: «Потому что патриотизм в самом простом, ясном и несомненном значении своем есть не что иное для правителей, как орудие для достижения властолюбивых и корыстных целей, а для управляемых — отречение от человеческого достоинства, разума, совести и рабское подчинение себя тем, кто во власти».

История всегда неоднозначна в оценках, не бывает абсолютной истины в исторической науке. История — это область знаний, а не юридическая норма. История — это ход событий в жизни человеческого общества от прошлого к настоящему, это изучение и анализ событий, причин, взаимосвязей и последствий. Само слово «история» происходит из греческого языка, где оно значило «расспрашивание», «исследование». Она состоит из фактов и гипотез, документов и авторских интерпретаций, артефактов и экспертиз.

Даже Путин интерпретирует с новейшей историей. В чём его историческая правда, к примеру, когда он рассуждает об изменениях в конституции? Какую сторону должен принять исследователь? И должен ли вообще?

На заре своего правления Путин утверждал, что президент не может быть у власти больше двух сроков. А вот, что он говорил в 2003 году: «Сам процесс внесения изменений в конституцию является дестабилизирующим фактором». А это из его пламенной речи в 2004-м: «Мы должны бережно относиться к Конституции нашей страны. Не позволять её менять по вкусу тех людей, которые в данный момент оказались у власти. К ней надо бережно относиться». Обращаясь к Федеральному собранию, президент выступал категорически против любых изменений в Конституцию, отмечая, что не допустит этого «ни при каких обстоятельствах». Он также прогнозировал, что как только будет запущен механизм внесения поправок в основной закон страны, остановиться будет сложно. Ещё он говорил, что «если семь лет работать с полной отдачей, то с ума можно сойти». Что случилось с Путиным? Работал не с полной отдачей? Или иное?

А ещё, чуть позже, президент бросался фразами, типа «мозги им надо поменять, а не конституцию». Что такого произошло в стране глобального, что вдруг резко понадобились поправки в конституцию? Да ещё такие, которые не вписываются в строгий юридический лексикон. И мозги менять не потребовалось. Мы социализм построили? Или мы уже достигли коммунистических вершин? Или мы решили покончить с либерализмом или вышли на прямую восстановления территорий исторической России? Ничего подобного!

В юридическом поле РФ нет никаких ценностных критериев, без которых говорить об «умалении» и «защите правды» — это сотрясать воздух. Работая над книгой «История России. Учебник для учителя» авторы Центра Сулакшина пришли к убеждению, что необходимо формирование нового поколения учебников, восстанавливающих, с одной стороны, процессное понимание истории, и, с другой, ее ценностное содержание. Не случайно при осуществлении трансформаций государств почти всегда одним из первых шагов осуществлялась ревизия исторической учебной литературы.

В российских ценностно-мировоззренческих инверсиях это прослеживается достаточно определенно. Вначале формулировалось новое понимание истории, далее утверждалась новая модель жизни. Вначале выстраивался мост, идейно связующий прошлое с настоящим и будущим, потом осуществлялось движение в установленном направлении.

О каких критериях можно говорить в стране, где праздник Победы исключает мавзолей Ленина, к порогу которого, словно рапортуя, советские воины бросали флаги поверженного фашистского врага? О каких критериях можно говорить в стране, где среди памятников героям войны находится место для досок Маннергейму и монументов Краснову? О какой исторической правде можно говорить тем, кто жмёт руки главарям возродившихся украинских неофашистов? Тем, что отдают приказы на бомбёжки русских городов Донбасса и даже пальцем не шевелят, чтобы наказать убийц соотечественников одесском Доме профсоюзов 2 мая 2014 года.

Вот такая у нас историческая правда, да и правда жизни. Поэтому можно и нужно наказывать за умышленную, целенаправленную ложь об исторических событиях, за провоцирование конфликтов на исторической почве, но не использовать такое расплывчатое оценочное понятие, как «историческая правда».

«Тот уровень интеллектуальной убогости, что Путин навязал стране, это то же самое, как двадцать лет происходила дебилизация массовой культуры, по сути, антикультуры. Мы наблюдаем путинизм в самом разрушительном его проявлении», — считает профессор С. С. Сулакшин. И называет неожиданно появившуюся в СМИ статью В.Путина «75 лет Великой Победы: общая ответственность перед историей и будущим» — ничем иным, как попыткой спровоцировать Запад на полемику. Как возможность вернуть свою значимость в тот мир, который отверг российского президента.

Показательно будет в этом плане процитировать Los Angeles Times — статью после бравой мюнхенской речи Владимира Владимировича (2007 г.): «В Мюнхене после таких слов у Путина друзей не прибавилось. Еще большего отчуждения аудитории он добился, когда с критики Америки перекинулся на отповедь ОБСЕ, назвав организацию, которая пытается продвигать права человека и свободу выборов, „вульгарным инструментом“. На деле Путин оказал США услугу, напугав европейцев и наглядно продемонстрировав сохраняющуюся необходимость трансатлантического альянса. Так почему же Путин решился постучать ботинком по трибуне, по крайней мере в переносном смысле? Многие аналитики предполагают, что его выступление было предназначено для внутреннего потребителя. Некоторые даже высказали гипотезу, что таким образом он дает понять, что не намерен отказываться от власти после того, как в следующем году истечет его президентский срок. Нет никаких сомнений, что большинству россиян подобная националистическая риторика пришлась весьма по вкусу только потому, что она отвлекает их от собственного неприглядного положения».

Последняя статья Путина, в которой, в целом не сказано ничего нового, по своей сути стала провокационной. Прекрасно зная точку зрения Запада, Путин в очередной раз попытался спровоцировать информационный конфликт. И Путина услышали. Например, на внешне управляемой Украине в полный голос заговорили о готовящейся Третьей мировой войне, где роль Незалежной — это быть имитацией разделённой Польши. Напрягся и Донбасс, понимая, что первый удар придётся по нему, как субъекту минского протокола и кремлёвских торгов. История — она ведь развивается по спирали, как бы ни хотелось законсервировать её итоги, в том числе конституционно.

То, что делает кремлёвский режим, это не путь вперёд, а попытка сохранить устоявшийся в России порядок. Но на фоне стремительно развивающихся глобальных процессов и перемен в сознании российского народа, фиксирование устоявшейся искажённой реальности — это дорога назад. И отнюдь не к яхтам и заморским виллам, как кому-то представляется, а к лачугам и палке-копалаке.

В классической книге «Структура научных революций» Томас Кун писал, что перемены в обществе проходят особенно тяжело, когда в процессе принимают участие такие институты, как государство или церковь. Кюн пишет о том, что иногда целые поколения ученых расставались с жизнью, прежде чем новые идеи обретали форму новой парадигмы. Если посмотреть на то, что делает Путин с точки зрения Кюна, то это, явная попытка утвердить даже не старую парадигму, а её искажённую, заточенную под одного человека, версию, при этом проведя её политическую канонизацию не на один год.