"Государство по найму" – лживая байка для порабощения большинства

Много лет уникальным жупелом пустозвонной глупости была для нас неповторимая Валерия Ильинична Новодворская. Было известно правило: что у умных либералов на уме – у нее на языке. Она всё время выбалтывала штабные тайны либерализма, и в этом смысле мы ощутили немалую потерю, когда она умерла.

Но в последний год на место Новодворской уверенно продвигается Ксения Собчак.

Вот она решила поругать министра здравоохранения Чувашии, который сказал: если у женщины было больше семи партнеров, это грозит бесплодием. Утверждение, скажем так, из разряда полезных охранительных мифов, вроде «уколешься героином – станешь наркоманом». Всякий нормальный, психически здоровый человек понимает, что доказывать ребёнку обратное – значит, пропагандировать наркоманию. «Нет, знаете ли, бывают и такие, что даже после трёх доз героина на иглу не садятся»… Что это даст для воспитания ребёнка?

Не все, кто перебегает улицу на красный свет, гибнут под колёсами… Не все, кто заплывает за буйки на пляже – утопают… Не все, кто совершил кражу или убийство – садятся в тюрьму…

Министр занимается тем, что у врачей называется «врачевать словом» или психотерапией. Великие врачи древности ставили слово наравне с травой и скальпелем…

Собчак разродилась уничижительной бранью:

– Удивительный человек Владимир Викторов, пока еще работающий министром здравоохранения Чувашии, высказался в том смысле, что, если у женщины было больше семи партнеров, она обречена на бесплодие… В чем главное разногласие нас, либералов, с нашими оппонентами?

В том, отвечаем мы, что для вас, Ксения, 77 половых партнёров – норма и вы для дочерей своих избирателей такую же норму предлагаете… В этом и есть наше главное разногласие…

Но дальше, начав с темы половых сношений, Собчак выбалтывает кредо той системы, которую она с папашей представляет:

– Они думают, что государство – такая сакральная штука, воплощающая понятие «Родина». Мы считаем, что государство со всеми его чиновниками и президентами нанято гражданами на их налоги и обязано им служить. А не поучать или наставлять на истинный путь…

Обычно либералы поумнее, когда речь досюда доходит, начинают финтить и вертеть хвостом. Они понимают, что почва зыбкая и тут лучше молчать, чем говорить. Однако нетугодумная Ксения выручает нас, и мы получаем звонкую лаконичную формулу масонерии – то есть власти заговора против общества.

Если государство, как продажная девка, «нанято гражданами на их налоги», то ведь очевидно, что граждане на эту девку скидывались не поровну.

Приоритет забавляться с ней получат, конечно же, денежные мешки и владетельные тузы, те, которые в картах над королями. Что же касается бедняка, который внёс мало или совсем ничего – то ему, понятное дело, скажут: «не ты нанимал, не тебе и пользоваться».

Тут ведь нет никакой двусмысленности или иносказания: государство нанято (и понятно, кем) – подобно тому, как глава мафии нанимает вооруженную охрану…

Следом Ксения, как раньше Новодворская, возвышается до подлинного либерального пафоса:

– Просто чиновник, решивший, будто он вправе объяснять людям: женщинам, мужчинам, гетеро- и гомосексуалам, врачам или учителям, как им жить, обречен выставить себя идиотом и клоуном. И так будут до тех пор, пока чиновники не зарубят себе на носу: государство служит народу. Народ говорит государству, что ему делать. Государство молча выполняет. Именно так, а не наоборот…

Традиционные спекуляции «дерьмократов» на тему народа всегда обходят стороной тему идентификации понятия. Народ – это такая удобная маска для заговорщиков, террористов, мафий, которые всегда пытаются говорить от имени народа. Ибо это не только самое священное, но и самое неопределённое понятие.

Французский король мог персонофицировать себя так: «государство – это я». Но про кого можно так сказать, если речь идёт о народе? Я – народ? А вы? А вон тот? А пятый-десятый? Без какой персоны народ неполный, а без какой – напротив, может обойтись?

Происхождение слова «народ» – понятное: это все те, кто народился. Пропуск в состав народа – акт рождения в составе этого народа. Родился – стал народом.

Оттого понятие «народ» каждый легко может напялить лично на себя. Чтобы стать химиком, инженером, офицером или чемпионом – нужно сделать что-то особенное. А чтобы считаться народом – достаточно только родится.

О происхождении государства писали многие. Но то, что в серьёзном виде написал, например, Т. Гоббс – в шуточном великолепно передал М.Е. Салтыков-Щедрин:

«Жило множество независимых племен… Ни вероисповедания, ни образа правления эти племена не имели, заменяя все сие тем, что постоянно враждовали между собою… Взаимно разорили они свои земли, взаимно надругались над своими женами и девами… Когда дошли до того, что ободрали на лепешки кору с последней сосны, когда не стало ни жен, ни дев, и нечем было "людской завод" продолжать, тогда взялись за ум… Тогда надумали искать себе князя».

Смех смехом, но ведь именно так всё и было до государства, и так всякий раз становится, когда государство по каким-то причинам уходит: становится нечем людской завод продолжать.

Это возвращает нас к мысли о народе и правлении народа. Если сосед у меня отобрал землю, межу перенёс – кто из нас с соседом народ? Кто победнее? Или наоборот? А если мы с соседом равного достояния?

Какого народа слушаться, следуя глупости Собчак, государству-наёмнику? Того, который сосед? Или того, который я?

Весь животный мир пронизан перераспределительным насилием. Этот путь (антилопа съела траву, а лев – антилопу) – столь же естественный, сколь и тупиковый. Стремление каждого к максимуму личной пользы не оставляет места для компромиссов. Задача цивилизации, истории, прогресса, государственности – в том, чтобы остановить перераспределительное насилие.

Иными словами, цивилизация изначально нацелена на строительство социализма или на запрет хищников и паразитов (что одно и то же).

Государство осуществляет стабилизацию долевого пользования доступными благами (сперва земельным фондом, потом инфраструктура усложняется, но суть остаётся). В высших формах государственности доли стремятся стабилизироваться по справедливости. В низших, на ранних этапах истории – хоть как-нибудь. Пусть в дележе материальных благ нет и тени, и намёка на справедливость – в дележе есть стабильность, устойчивость получки. И это называется государством (а так же законностью).

Потому что, конечно, на территории внезапных и хаотичных обогащений и обнищаний, беспричинности лотерейной удачи и неудачи – нет места ни государственности, ни закону, ни цивилизации.

У нас власть имущие сегодня неверно понимают стабильность. Истинная стабильность должна быть для всех – а не только для высшей политической камарильи. Это означает, что бедняк, привычный к скудному, незавидному грошу, привык и к тому, что меньше гроша не получит. То есть его положение – даже незавидное – всё же не будет двигаться в сторону ухудшения. И это правило у нас сегодня грубейшим образом нарушено.

Ваше пользование и привычный вам быт не защищены вообще! Не говоря о возможности сокращения на работе или потери рентабельности бизнеса – в любой момент могут ввести такой налог на недвижимость или такую квартплату, что вам даже и с квартирой придётся расстаться!

В этом и сидит феномен собчаков – хищных, хитрых, алчных зверей, мимикрировавших под человека животных, которые раздувают и возрождают в межчеловеческих отношениях зоологическое насилие. Это не просто криминал. Это – некролюция, революция Зверя.

Государство для этих особей существует сперва как «крыша», а потом просто как ширма для банд и бандитизма. Ведь цель исторического государства – в том, чтобы служить идее, а не отдельно взятым людям с их отдельно взятыми (хищными) интересами. Государство вмешивается в конфликт хищника и жертвы на стороне жертвы – с чего, собственно, и начинается история, закрывая «невмешательство» доисторических времён, когда отношения хищника и жертвы были делом исключительно двусторонним.

Возрождая старые, зоологические правила игры саванны и джунглей, собчаки выхолащивают государственный институт до пустой оболочки, до роли покрывала мафий: мы сказали – оно сделало…

Никакой цели у такого государства-пустышки нет, и потому огромную роль придают ритуалам, обрядам и шаманским камланиям. Регулярно ли проводятся выборы? Альтернативны ли они? Дали ли выступить на ТВ тем, кого мафия не убила (а кого убила – тем, понятно, уже не выступить). Во всём уродстве бессмысленности процедура тут превращается в самоцель, выборы – в карнавал.

Если карнавал провели согласно букве правил и в срок – уже неважно, растёт или падает благосостояние, уровень преступности, уровень болезней, защищённости людей и т.п.

Мы все были свидетелями того, как самые развязные и крикливые формы «дерьмократии», осыпав нас карнавальными блёстками безудержной демагогии, становились прологом самых жутких форм массового обнищания, бесправия, лютого разгула преступности, попросту вымирания населения.

Это не случайность, а закономерность: служение интересам людей – ложный идеал. Интересы людей заключаются, прежде всего и всегда, в попрании интересов других людей.

И когда вместо служителей государственному идеалу приходят «прагматики», работающие на каприз избирателя – они работают на каприз своих спонсоров.

«Прагматики» быстро превращаются в палачей и карателей: оберегая интересы тех, кто протащил их во власть, они предают всех остальных жителей страны: делайте с ними, что хотите, «демократическая машина» отвернётся…

Бесконечная лживость «буржуазной демократии» проявляется в том, что правит даже не буржуазия (понятие ложное, дутое), а конкретно-персональный заговор узурпаторов власти.

Гласные и открытые фигуры госслужбы для него – не более чем лакеи в передней и вышибалы на фейс-контроле.

Но ведь и формальный закон, и формальный государственный институт в такой ситуации становятся лишь «разводкой для лохов», как говорил Б. Березовский. Высший тайный заговор опасен не только беззаконием, которым опасна любая тирания. Более всего он опасен основным принципом масонерности – полнота власти при отсутствии ответственности. Любой тиран поневоле вынужден принимать на своё имя всё, что происходит с людьми, потому что он открыт, и все его знают как первое лицо.

Масонерии официально не существует, и ответственность за все ключевые решения она перекладывает на «стрелочников», на заранее подобранных зиц-председателей.

Одной из порождений российской масонеризации власти является семейка Собчак – мрачный образ зверя в человеческом облике. Они хотели и хотят, формально будучи никем – указывать и приказывать тем, кто формально является всем. Они хотят такой формы власти, при которой пустышка Ксения, не занимая никакой должности (даже до того, как она соизволила назваться «телеведущей») – является одной из «значимых фигур правящей элиты». В статусе скандальной «светской львицы»!

Установление такой доисторической, антицивилизационной, нечеловеческой, махрово-регрессивной власти – жизненная миссия династии Собчаков.

Они говорят от имени «всех налогоплательщиков» – но хотят, чтобы государство служило им, как лакей, а ответственность по итогам решений взваливало на себя.

Собчатина – не просто нелепость, не просто плесень дрянной эпохи. Не будем её недооценивать.

Это такой же, как украинизм в его современной версии – трупный гной убитой цивилизации (остановленной истории человечества). Трупный гной, подтекающий майданами из того тела, которое не только убито, но уже и успело разложиться изрядно.

Нам надо что-то предпринять – пока ещё не вышла из употребления членораздельная речь!