История советско-афганской войны. Часть 1

Меня давно интересовала история Советско Афганской войны 1979 -1989 годов. Массив информации по данной теме огромен, так что впереди вас ждет не один ролик. В первой части мы рассмотрим исторические предпосылки вооруженного конфликта и проследим его до непосредственного ввода советских войск в Афганистан. Всю историю Афганистана мы, конечно же, рассматривать не будем: ограничимся XX веком.

“Маркс учил тому, что пролетариат не может просто завоевать государственную власть в смысле перехода в новые руки старого государственного аппарата, а должен разбить, сломать этот аппарат, заменить его новым”.
В.И. Ленин, Государство и революция

В 1919 г. к власти в Афганистане пришел Аманулла-хан. 28 февраля Аманулла-хан в главной мечети Кабула провозгласил независимость своей страны от британской короны. Он же ввел современный трехцветный государственный флаг Афганистана (черный, красный, зеленый). Советская Россия была первой державой, признавшей независимый афганский эмират и установившей с ним дипломатические отношения. 28 ноября 1921 г. был заключен советско-афганский договор о дружбе. 31 августа 1926 г. между Афганистаном и СССР был заключен договор о нейтралитете и взаимном ненападении.

Придерживаясь сравнительно прогрессивных взглядов, король Аманулла-хан провел ряд политических и социальных преобразований: отменил рабство, принял закон, запрещающий ранние браки, покупку жен, обычай обязательного переход вдов к брату умершего и т. д. В 1923 г. была принята первая конституция Афганистана. Многие молодые афганцы были посланы в Европу и Турцию, где приобретали знания, так необходимые для быстрейшего становления и укрепления государства. Однако афганцы во все времена с враждебностью воспринимали чуждые им элементы культуры Запада, к тому же Аманулла-хан замахнулся на незыблемый авторитет ислама, вызвав повсеместное недовольство необразованного населения. Используя это, мусульманское духовенство организовало антиправительственное восстание, итогом которого стало свержение реформатора в 1929 г. Ему пришлось эмигрировать за границу. Продолжительное время прожив в Италии, он умер в Цюрихе в 1960 г.

После Амануллы-хана в Афганистане непродолжительное время (менее года) во главе государства находился предводитель восставших Бача Саккау (выходец из социальных низов, сын водоноса), провозгласивший себя эмиром под именем Хабибуллы-хана. Однако, относясь к таджикскому меньшинству, он имел мало перспектив удержаться у власти. В октябре 1929 г. он был свергнут генералом Надир-шахом, объявившим себя новым королем Афганистана. Надир-шах стремился свести на нет начинания своего предшественника, но новые политические идеи уже стали пробивать себе путь в толще традиционалистского общества.

Еще при Аманулле-хане возникла политическая организация «Джаван афган» («Афганская молодежь»), выступавшая за установление конституционной монархии, а затем и за свержение королевской власти. Правительство, в свою очередь, приняло решительные меры и в начале 30-х годов попросту разогнало «Афганскую молодежь», на деле лишь загнав ее в террористическое подполье. Один из его членов и совершил убийство самого Надир-хана (ноябрь 1933 г.). Это, впрочем, слабо повлияло на афганскую политическую действительность: престол перешел к девятнадцатилетнему сыну убитого короля, Захир-шаху, а демократическое движение было жестоко подавлено и в течение долгих лет себя открыто не проявляло.

Сложно не увидеть здесь напрашивающихся параллелей с русским революционно-демократическим движением.

В 30-е годы отношения между Афганистаном и Советским Союзом осложнялись еще и тем, что на афганской территории нашли прибежище банды басмачей, совершавших налеты на города и кишлаки советских среднеазиатских республик.

Когда осенью 1941 г. в Афганистане и Иране резко усилилось германо-японское влияние, У. Черчилль предложил Советскому правительству осуществить интервенцию в эти страны. В ответе И. Сталина и В. Молотова отмечалось, что советско-иранский договор 1921 г. предусматривает пребывание советских войск в Иране в случае чрезвычайных обстоятельств, однако в сложившихся условиях антифашистская коалиция должна совместно действовать в Иране. Поэтому туда необходимо ввести одновременно и советские, и английские войска (что и было осуществлено в августе — сентябре 1941 г.). Что касается Афганистана, то Советский Союз высказался за осторожную и согласованную с союзниками стратегию в этой стране, выступив с меморандумом (октябрь 1941 г.), в котором призывал Кабул строго соблюдать нейтралитет и советско-афганские договоры 20-30-х годов. Меморандум был поддержан Лондоном, Вашингтоном и Тегераном.

В письме В. Молотова советскому посольству в Кабуле (ноябрь 1941 г.) отмечалось, в частности, что «воевать в Афганистане с басмачами и белогвардейцами означает спровоцировать войну в Средней Азии, что будет выгодно Германии и Японии. Это подорвет наш престиж на Востоке и дестабилизирует тыл Красной Армии… Кроме того, против таких действий резонно возражают и руководители Среднеазиатских республик и Казахстана. Поэтому нейтрализация Афганистана и сотрудничество с Ираком и Саудовской Аравией наряду с укреплением отношений с Йеменом являются главными задачами нашей политики в этом регионе…»

Жаль, что подобная мудрость не была проявлена в конце 70-х годов.

В период после Второй мировой войны Соединенные Штаты начали оказывать техническую, а затем финансовую помощь в строительстве ряда объектов в афганских провинциях Гильменд и Кандагар. В 1948 г. ими был разработан план операции под кодовым названием «Гиндукуш», которым предусматривалось создать военное окружение против СССР и его союзников на юге, дестабилизировать обстановку в самом Афганистане, если он станет предпринимать попытки сближения с Советским Союзом. США отказались продавать афганцам оружие, когда те обратились с такой просьбой в 1950 г., выдвинув условие — урегулировать отношения с Пакистаном и прекратить сближение с СССР. В ответ на это руководители Афганистана стали переориентироваться на поставки вооружения из Советского Союза.

В начале 50-х годов в Афганистане был либерализован закон о печати. Стали издаваться независимые газеты. Сразу же возникли и новые журналы, стоящие на демократических позициях.

На политической арене страны появились новые партии, среди них «Викхе-Залмайян» («Пробудившаяся молодежь») — наследница организации «Афганская молодежь» (одним из ее членов был Нур Мохаммад Тараки, один из лидеров революции 1978-го года, на короткий срок повернувшей Афганистан на путь социалистического развития) и «Клуб-и-мелли» («Национальный клуб», возглавляемый принцем Мухаммедом Даудом (членом этого клуба был молодой еще тогда Бабрак Кармаль, будущий руководитель просоветского правительства Афганистана)). Однако эти организации просуществовали легально недолго. В 1952 г. все оппозиционные газеты и журналы были закрыты, а их редакторы посажены в тюрьмы.

Соединенные Штаты в то время были озабочены стабилизацией прозападных диктатур в Иране и Пакистане. В 1953 г. они помогли свергнуть иранское правительство Мохаммеда Мосаддыка и тем самым обеспечили принцу Мохаммеду Пехлеви возможность вернуть себе престол, а в 1955-м году США добились присоединения Пакистана к Багдадскому договору (фактически, ближневосточному аналогу НАТО, включавшему в себя Иран, Ирак, Турцию, Великобританию и США).

В том же году американская администрация предприняла попытку присоединить к Багдадскому договору и Афганистан, но король Захир-шах ответил отказом: в ответ Соединенные Штаты прекратили предоставление Афганистану военной и экономической помощи. В свою очередь, это послужило новым толчком к укрепелению советско-афганских экономических отношений. Во время визита в декабре 1955 г. в Кабул Н. Хрущева и Н. Булганина, которым там была устроена пышная встреча, советская сторона предоставила своему южному соседу заем в размере 100 млн дол. на весьма льготных условиях.

В 1956 г. афганский премьер-министр М. Дауд принял советское предложение о предоставлении военной техники, оборудования и специалистов. Постепенно Афганистан прочно входил в зону советского влияния. В 60-х годах Советский Союз продолжал оказывать своему соседу экономическую помощь и обучать афганских военнослужащих, постепенно превращаясь в самого крупного для Афганистана поставщика финансовых средств и технической помощи. Отношения между СССР и Афганистаном оставались дружественными на протяжении всего этого периода.

Вместе с тем:

«В 1964 году 40 тысяч помещиков, у которых было больше 20 га земель, владели 73% обрабатываемых площадей, а 580 тысяч крестьянских семей всего 27%. Своей промышленности Афганистан почти не имел. Разные части государства не имели устойчивых экономических связей. Не было ни железных, ни даже автомобильных дорог, которые бы соединяли все части страны. Темпы экономического роста по сравнению с началом 1960-х замедлились. В стране в 1967 году существовало 90 фабрично-заводских предприятий, на которых работало всего 31 тыс. человек, что составляло всего 0,76% населения, 80 тыс. работало в сфере строительства и 30 тыс. на предприятиях связи и на транспорте. Между тем в мелкой и кустарной промышленности было занято до 300 тыс. человек».

Задача ликвидации феодальных пережитков и модернизации страны становилась год от года лишь острее и находила сочувствие у советского руководства. В 1963 г. было создано инициативное ядро политической партии Объединенный национальный фронт Афганистана (ОНФА), в который вошли писатель Н. М. Тараки, сотрудники министерств Б. Кармаль и Ш. М. Дост. Народно-Демократическая партия Афганистана при непосредственной помощи КПСС была образована 1 января 1965 г. на Учредительном съезде, который тайно состоялся в доме писателя Н. М. Тараки. Тогда же были определены структура, цели и задачи партии, избран ЦК НДПА.

В соответствии с решением Учредительного съезда в первых двух номерах центрального печатного органа партии — газете «Хальк» («Народ») в апреле 1966 г. была опубликована программа НДПА, которая предусматривала «сплочение всех прогрессивных, патриотических и национальных сил страны под руководством НДПА для борьбы за победу антифеодальной, антиимпериалистической, национальной народно-демократической революции; захват политической власти в стране; создание государства трудящихся; проведение социальных преобразований, направленных на преодоление отсталости страны и обеспечение ее прогрессивного развития». Конечная цель программы определялась как «построение социалистического общества на основе творческого применения общих революционных закономерностей марксизма-ленинизма в национальных условиях афганского общества». Весной 1967 г. нелегально был издан Устав НДПА, определивший основы организационной структуры, принципы деятельности партии, права и обязанности ее членов. НДПА провозглашалась «авангардом трудящихся классов и высшей формой политической организации рабочего класса Афганистана».

В то же время в Москве выражали беспокойство тем, что процесс становления партии проходил медленно и сложно. Объясняли это низким теоретическим уровнем ее членов, а также отсутствием организаторского опыта у руководителей НДПА. Негативный отпечаток на деятельность партии в то время накладывало противодействие властей, ультралевых и экстремистских мусульманских группировок (сегодня их аналогом являются «Братья мусульмане» и другие ТОЗР). Да и для самой НДПА было характерным стремление к левацкому радикализму. В связи с этим советское политическое руководство советовало ее лидерам не форсировать события, не торопиться с коммунистическими идеями и лозунгами, больше подчеркивать в работе с массами общедемократический характер партии. Однако это не было в должной мере воспринято ни самим Н. М. Тараки, ни его соратниками К тому же сразу же после образования НДПА в ее руководстве началась борьба за лидерство на почве главным образом личного соперничества между Н. М. Тараки и Б. Кармалем. Последний, избранный депутатом парламента, болезненно воспринимал то, что ему отводится лишь вторая роль в партии. Имелись между ними и конкретные разногласия по некоторым тактическим вопросам. Так, например, Б. Кармаль и его сторонники в ЦК НДПА высказывались за усиление акцента на легальные формы борьбы, являлись поборниками просветительской деятельности. Они стремились добиться улучшения благосостояния народа через приобщение его к культурным ценностям, повышения образовательного уровня и т. д. Они были против распространения листовок и другой литературы революционного содержания, а наиболее эффективным методом считали выступления лидеров партии на митингах и демонстрациях. Н. Тараки же склонялся к полному переходу на нелегальную работу, объявлению партии коммунистической и образованию в случае необходимости ЦК партии в эмиграции. Он был уверен, что в условиях королевской монархии открытые выступления руководителей оппозиционной организации немедленно приведут к их аресту.

При принятии новых членов в партию Б. Кармаль предлагал не принимать во внимание классовую принадлежность, учитывая лишь взгляды и желание работать. Подобный меньшевистский, в коренном смысле этого слова, подход можно объяснить близостью Кармаля к представителям аристократии, включая некоторых членов королевской семьи, ведь одно время он являлся активным сторонником возглавляемой принцем М. Даудом организации «Союз Пуштунистана», рекомендовал для вступления в НДПА начальника канцелярии премьер-министра Мохаммада Доста и других высших чинов государства.

Н. М. Тараки возражал против этого, доказывая, что с вступлением в НДПА представителей имущих классов и королевской семьи нарушится классовый принцип отбора в партию и в результате она потеряет авторитет у народа.

Вскоре в руководстве произошел раскол. Тараки даже предложил исключить Кармаля из партии за связь с зятем короля — Сардаром Абдул Вали. В ответ на это осенью 1966 г. Б. Кармаль со своими сторонниками вышел из состава ЦК и сформировал новую фракцию «Парчам» («Знамя»), которая официально именовала себя «НДПА — авангард всех трудящихся». Сторонники же Н. М. Тараки стали называться «НДПА — авангард рабочего класса», а в афганском обществе были известны как «Хальк» («Народ»).

Обе фракции НДПА независимо друг от друга вели активную политическую работу в массах. При этом более правые парчамисты особое внимание сосредоточили на демократической части интеллигенции и патриотически настроенных офицерах. Они пытались привлечь в свои ряды в первую очередь студентов, журналистов, работников средств массовой информации, чиновников и военнослужащих. Им удалось добиться определенных успехов. Практической работой в армии руководил М. А. Хайбар. В его руках были сосредоточены все нити управления работой в армии. Несколько позже к этому процессу подключились и халькисты.

В ЦК КПСС больше поддерживали Тараки. В начале 70-х в Советском Союзе даже издали и переправили в Афганистан его книгу «Новая жизнь».

В то же время парчамисты продолжали борьбу за власть в стране. Они заключили союз со сторонниками М. Дауда. В конечном итоге 17 июля 1973 г. генерал Мухаммед Дауд, умело используя офицеров-коммунистов (А. Кадыра, А. Ватанджара и С. Гулябзоя), с помощью ведущих деятелей «Парчам» совершил практически бескровный переворот, отстранив от власти короля Захир-шаха, упразднив монархию и провозгласив себя президентом афганской республики.

Следует сказать несколько слов об этом “президенте”:

Мухаммед Дауд, двоюродный брат короля Захир-шаха, родился в Кабуле в 1909 г.. Среднее образование получил во Франции, а затем проходил службу в афганской армии. В 1932 г., в возрасте 23 лет, командовал дивизией, а в 1938 г. был назначен командующим центральными силами (Кабульский округ), имея звание генерал-лейтенанта. Человек большого государственного ума, волевой, решительный и властный. В 1946 г. Дауд вошел в кабинет правительства Шах Махмуда в качестве министра национальной обороны. В 1948 г. Шах Махмуд, его дядя и тогдашний премьер-министр, опасаясь конкуренции со стороны племянника, заручился согласием короля и вывел Дауда из состава правительства, добившись его назначения послом во Францию. После возвращения в 1950 г. в Афганистан Дауд развернул активную деятельность, направленную на устранение Шаха Махмуда от руководства и в 1953 г. занял его место. Находясь на посту премьер-министра в течение девяти с половиной лет, Дауд оказывал решающее влияние на короля, а значит и на внешнюю и внутреннюю политику Афганистана. В области внутренней политики Дауд проводил курс на развитие экономики страны. При нем с помощью СССР, США и ФРГ было построено множество промышленных предприятий, развернулось строительство гидроэлектростанций, ирригационных систем, аэродромов и дорог. М. Дауд неоднократно приезжал в Советский Союз. По его инициативе на вооружение афганской армии стала поступать техника советского производства, продолжала оказываться помощь и в подготовке национальных вооруженных сил. Усиление влияния Дауда привело к обострению отношений с королем, и в марте 1963 г. он вынужден был подать прошение об отставке. Для короля, как мы знаем, это закончилось не лучшим образом.

На следующий день после переворота обе фракции НДПА выступили с заявлением своих ЦК, в которых приветствовалось свержение монархии и содержался призыв к членам партии обеспечить поддержку республиканскому строю. И без того близкая к высшим эшелонам афганского общества партия Кармаля приблизилась к власти как никогда близко.

Для большинства афганцев переворот был приемлемым и воспринят ими лишь как борьба внутри королевской семьи, никаких существенных выступлений против нового режима не последовало.

Вместе с тем сразу же после вступления в должность президента Дауд пообещал лидерам НДПА, что его новое правительство проведет социальные реформы, осуществит программу модернизации и установит более тесные отношения с Советским Союзом. Однако медовый месяц в отношениях военной диктатуры и парчамистской социал-демократии продлился недолго. Союзники президента из «Парчам» один за другим были переведены на политически ничтожные должности, а к 1976 г. Дауд окончательно очистил от парчамистов свой ближний круг. “Красные” офицеры, помогавшие ему осуществить переворот, остались ни с чем.

Во внешней политике Дауд старался проводить сбалансированный, “многовекторный” курс, играя на противоречиях между социалистическим и капиталистическим блоком. В частности, выразив поддержку советскому плану коллективной безопасности, он одновременно предпринимал шаги к расширению контактов с США, Ираном, Пакистаном, Индией, Египтом и Саудовской Аравией.

Как метко сказал о нем один из высокопоставленных сотрудников ЦРУ: «Дауд был наиболее счастлив, когда мог зажечь свою американскую сигарету советскими спичками».

Для осуществления крупных экономических проектов (строительство железнодорожной сети, разработка урановых месторождений и т. д.) требовались большие средства, а у Афганистана их не было. Запад согласился предоставить эти средства при условии ликвидации левых сил внутри страны. После возвращения из Саудовской Аравии, где ему был оказан пышный прием с посещением мусульманских святынь, Дауд повел линию на подавление демократического движения. За партийными лидерами была установлена слежка, снова стали закрываться издательства, в рядах НДПА начали действовать провокаторы.

В 1976 г. государственный секретарь США Генри Киссинджер посетил Афганистан и выразил твердую поддержку инициативам Дауда. Шах Ирана предложил ему кредит на 2 млрд дол. и сразу же выдал 400 млн. Однако, несмотря на все эти “заигрывания” Дауда с Западом, СССР продолжал оказывать ему поддержку, ограничиваясь “выражением озабоченности”. Сегодня внешняя политика России, в общем-то и ограничивается этим выражением – если не сказать гримасой. Но тогда советская дипломатия еще была способна прилагать действительные усилия для достижения своих целей, смещение же Дауда становилось целью все более и более очевидной. Первым шагом на пути к этому должно было стать объединение фракций НДПА – и советское руководство начало работать в этом направлении, действуя через КПИ и пакистанскую Национальную партию «Авами».

В июне 1977 г. после объединительной конференции, состоявшейся в Джелалабаде, лидеры «Хальк» и «Парчам» подписали «Заявление о единстве НДПА», а вскоре состоялось и объединительное заседание их центральных комитетов. С этого времени единство НДПА формально было восстановлено. Генеральным секретарем партии вновь стал Hyp Мухаммед Тараки.

К 1978 г. в Афганистане находилось более 2 тыс. советских технических и экономических советников. Общая сумма советских кредитов достигла 1265 млн. дол., в то время как американские кредиты и безвозмездные субсидии равнялись 470 млн. дол. В то же время представители правых группировок в правительстве и армии усиливали давление на М. Дауда, требуя расправы с НДПА и другими демократическими силами и окончательной переориентации с СССР на США.

В этих условиях лидеры НДПА и стали готовить переворот. По свидетельству некоторых членов партии, он должен был произойти в августе 1978 г. (идею всенародной стачки вынашивал Б. Кармаль). Однако халькисты, воспользовавшись благоприятной ситуацией, возникшей в Кабуле после убийства 17 апреля ведущего идеолога «Парчам» М. А. Хайбара, совершили его уже в апреле.

После похорон М. А. Хайбара поднялась новая волна репрессий против демократических сил. По данным советской разведки, 24 апреля в Кабуле в штабе Центрального корпуса состоялась закрытая встреча М. Дауда с послом США Д. Элиотом, в ходе которой Элиот убедил Дауда в необходимости решительных мер в отношении левых сил, добившись распоряжения об аресте ряда руководителей НДПА, в том числе Н. М. Тараки, Б. Кармаля и других. Все они были арестованы вночь на 26 апреля. По непонятным до сих пор причинам избежал ареста член ЦК НДПА Хафизулла Амин: хотя полиция в ночь с 25 на 26 апреля и побывала с обыском в его доме, Амин отделался домашним арестом.

Узнав об аресте Н. М. Тараки, Амин отдал приказ о вооруженном восстании. Через Ф.М. Факира (тогда служащего Кабульского муниципалитета) и С. М. Гулябзоя (в то время младшего офицера афганских ВВС) он передал план действий сторонникам “Хальк” в армии. Так началась Апрельская революция.

С 26 апреля в воинских частях по всей стране проводились празднества по случаю подавления выступления коммунистов. Министр обороны Афганистана М. Х. Расули распорядился устроить для военнослужащих торжественный ужин и увеселительные мероприятия. Воспользовавшись этим, халькисты сумели подготовиться к выступлению. 27 апреля в 6 часов утра в окрестностях кабульского зоопарка состоялось заседание координационной группы по руководству военным переворотом. Было принято решение, к 8 часам утра привести части в боевую готовность и начать скоординированные действия авиации, ПВО и сухопутных войск. В 17.30 были освобождены лидеры НДПА, а по радио была передана национальная мелодия «Рага Мальхар», которая традиционно исполняется при смене власти, народу сообщили о победе революции. Сразу же вслед за этим самолеты афганских ВВС нанесли удар по президентскому дворцу, а вечером группа «командос» ворвалась в апартаменты Дауда: в завязавшейся перестрелке были убиты он и все члены его семьи.

Народ воспринял приход НДПА к власти спокойно, но это была скорее реакция на устранение М. Дауда, чем поддержка НДПА. Каждый человек и каждый народ, особенно обездоленный, всегда живет надеждой на лучшее будущее. В Советском Союзе события 1978 г. оценивались скорее как верхушечный военный переворот, поддержанный армией и частью мелкой буржуазии, но это не помешало советским руководителям встретить известие о приходе к власти НДПА с нескрываемым удовлетворением, на основании чего некоторые западные эксперты утверждают, что устранение М. Дауда — дело рук советских спецслужб. Часто ссылаются на фразу, которую обронил Б. Кармаль в беседе с индийским журналистом: «Россия хотела, чтобы здесь произошла революция».

Вместе с тем в своей книге «Трагедия и доблесть Афгана» А. Ляховский отмечает:

“Для советских представителей в Кабуле, а также для наших спецслужб военный переворот 27 апреля 1978 явился как «гром среди ясного неба», они попросту «проспали» его. Руководители Народно-демократической партии Афганистана скрывали от советской стороны свои планы по свержению Дауда и тем более не советовались по этим вопросам, так как были уверены, что в Москве негативно отнеслись бы к их намерениям”.

Как бы то ни было, но с самого начала НДПА получила от СССР всестороннюю помощь и поддержку.

На этом фоне лишь безнадежнее выглядит политическое банкротство объединенного “авангарда всех трудящихся и рабочего класса”. Не имея ни действительной поддержки в рабочей среде, ни стоящего за спиной организованного рабочего класса, пришедшая к власти на преторианских штыках партия оказалась во главе полуфеодального государства – и этот государственный аппарат она попыталась использовать для кардинального переустройства афганского общества на социалистический лад.

А ведь уже в своей фундаментальной работе “Государство и революция” В.И. Ленин показал, что “если государство есть продукт непримиримости классовых противоречий, если оно есть сила, стоящая над обществом и "все более и более отчуждающая себя от общества", то явно, что освобождение угнетенного класса невозможно не только без насильственной революции, но и без уничтожения того аппарата государственной власти, который создан господствующим классом и в котором это "отчуждение" воплощено”.

“Только насильственное свержение буржуазии, конфискация ее собственности, разрушение всего буржуазного государственного аппарата снизу доверху, парламент¬ского, судебного, военного, бюрократического, административного, муниципального и проч., вплоть до поголовного изгнания или интернирования эксплуататоров наиболее опасных и упорных, установление над ними строгого надзора для борьбы с неизбеж¬ными попытками сопротивления и реставрации капиталистического рабства, только подобные меры в состоянии обеспечить действительное подчинение всего класса экс¬плуататоров”.
В.И. Ленин, ПСС, т. 41, стр. 186

Часто говорят о догматизме лидеров НДПА, о механическом и догматическом перенесении рецептов октябрьской революции на афганскую почву. На деле же можно говорить прямо об обратном: сросшаяся с социал-демократическим мелкобуржуазным движением, опирающаяся на грубую военную силу партия в исходном пункте своей деятельности обнаружила преступное невежество в азбучных истинах марксизма, известных еще с XIX века. Захватив власть в 1978-м году, афганские коммунары не могли произвести ничего, кроме кровавой и кощунственной пародии на социалистическую революцию – с закономерным итогом: химерическое государственное образование, сложившееся в Афганистане после революции, - полуфеодальная военная диктатура с коммунистами во главе просуществовало меньше года, несмотря на мощную поддержку со стороны СССР. Пока новые революционеры не выучат крепко афганский урок, они неизбежно будут повторять его снова и снова – в России ли, в Бразилии ли, в Венесуэле ли. Так что давайте хорошенько напомним.

30 апреля 1978 г. Афганистан объявляется Демократической Республикой (ДРА). Главой государства и премьер-министром становится Н. М. Тараки, его заместителем в партии и государстве — Б. Кармаль, первым заместителем премьера и министром иностранных дел — X. Амин, при том что через своих доверенных офицеров (членов «Хальк») он сохранял реальную власть в армии.

Первыми указами Ревсовета ДРА были сформированы правительство и судебные органы, назначены новые губернаторы, командиры корпусов и дивизий. Трехцветный флаг был заменен на красный – почти идентичный советскому.

9 мая была обнародована Программа НДПА «Основные направления революционных задач», которая предусматривала проведение коренных социально-экономических преобразований; уничтожение феодальных и дофеодальных отношений; ликвидацию всех видов угнетения и эксплуатации; демократизацию общественной жизни; уничтожение национального гнета и дискриминации; провозглашение равноправия женщин; укрепление государственного сектора в экономике страны; повышение жизненного уровня населения; ликвидацию неграмотности; контроль над ценами; устранение влияния империализма и неоколониализма в экономике, политике, культуре и идеологии.

В области внешней политики провозглашались проведение миролюбивой политики неприсоединения, позитивного нейтралитета, борьба за всеобщее разоружение, поддержка национально-освободительных движений, укрепление дружбы, добрососедства и сотрудничества со всеми соседними с Афганистаном странами. При этом приоритет отдавался укреплению традиционно дружественных связей с Советским Союзом, к которому у афганского народа было самое благожелательное отношение как к великому северному соседу.

Легкость, с которой удалось свергнуть режим М. Дауда, породила у руководителей НДПА победную эйфорию и самоуверенность. У многих из них закружилась голова от кажущихся успехов. Появилось чувство собственной значимости и величия. Даже принимая делегации КПСС, они проявляли определенную долю высокомерия, не говоря уже об их отношении к простым смертным. Все чаще стали говорить о «Великой Апрельской революции».

Не будучи уверенными в том, что сами смогут довести до конца свои грандиозные начинания, Н.М. Тараки и его соратники сделали основную ставку на СССР. И, в общем-то, преуспели в этом. Советская помощь Афганистану, в том числе и военная, потекла рекой (только по линии Министерства обороны СССР за годы войны в Афганистане было израсходовано более 12 млрд. руб., а на всевозможную безвозмездную помощь еще более 8 млрд. руб.) Сразу после Саурской революции по просьбе афганского руководства из Советского Союза срочно командировали различных специалистов для работы в качестве советников в ЦК НДПА, министерствах и ведомствах Афганистана. Цель была одна — оказание всесторонней помощи, в первую очередь в разработке программных документов, планировании социально-экономического развития республики, проведении аграрной политики. В мае 1978 г. было подписано межправительственное соглашение о военных советниках, в соответствии с которым их количество увеличилось в четыре раза, достигнув 400 человек.

Здесь советское руководство допустило серьезный просчет. Ввиду экстренного формирования советнического корпуса в его составе оказались люди, которые никогда ранее не занимались проблемами Афганистана, об исламе имели весьма смутное представление, о состоянии афганского общества были осведомлены в самых общих чертах. Негативное влияние оказывало и то обстоятельство, что в действиях многих партийных работников советнического аппарата наблюдались характерные для периода «застоя» очковтирательство, стремление докладывать то, что хотело бы слышать руководство КПСС, выдавать желаемое за действительное, недостаточная инициативность и привычка ждать директивных указаний сверху.

Справка: В докладах в Москву было немало таких оценок складывающейся в Афганистане ситуации: «В последнее время приняты меры по упорядочению и завершению земельно-водной реформы. Поступательно идет процесс возрастания доверия народа к революционной власти, к НДПА… Имеются все возможности для формирования НДПА на марксистско-ленинских принципах…»

(Из доклада, подписанного послом СССР в Афганистане Ф. Табеевым и старшим группы партийных советников Г. Ломоносовым.)

Были, конечно, и принципиальные, объективные оценки, но они являлись скорее исключением.

Поскольку сельское хозяйство являлось ведущей отраслью экономики Афганистана, земельная реформа занимала особое место в ряду намеченных НДПА основных социально-экономических преобразований. Это объяснялось не только ролью аграрного сектора в национальной экономике (в 22750 кишлаках проживало более 87 % населения, доля в ВНП составляла 56 %), но и необходимостью создания широкой социальной опоры режима в лице безземельного и малоземельного крестьянства. Основные принципы проведения водно-земельной реформы были сформулированы в Указе Ревсовета «О земле» от 30 ноября 1978 г. Он устанавливал изъятие излишков земли в пользу государства без компенсации и бесплатное наделение землей безземельных и малоземельных крестьян и кочевников. Началом земельной реформы принято считать 1 января 1979 г., когда был принят специальный указ об осуществлении реформы в первых десяти провинциях страны.

До Апрельской революции 76 % сельского населения Афганистана были лишены земли. Феодалы сдавали ее в аренду на кабальных условиях: из шести мешков собранной пшеницы только один доставался крестьянину. Нищета была повсеместной. В ходе земельной реформы государством было изъято без компенсации у 35 тыс. землевладельцев 740 тыс. га земли. Из них 665 тыс. га бесплатно передано для 296 тыс. семей безземельных крестьян; 40 тыс. га выделено для организации государственных ферм и 33,5 тыс. га — для нужд муниципалитетов.

При всей своей кажущейся радикальности, реформа была порочной в своей основе. Если в России “Декрет о земле” был реализацией программы выдвинутой в крестьянских наказах – и уже фактически реализованной на местах, то в Афганистане проведенная сверху реформа повисла в воздухе. Бесплатно получив землю, крестьяне зачастую не знали, что с ней делать дальше: у них не было ни орудий труда для ее обработки, ни семян, ни денег. Проводимая через старый военно-бюрократический аппарат реформа не могла не столкнуться со множеством злоупотреблений(наделение лучшими угодьями своих родственников, соплеменников, друзей, взяточничество и т. д.). Фактически национализация свелась к насильственному, бандитскому переделу земли. Нужно ли говорить, какой это произвело эффект, учитывая, что подобно русским крестьянам, религиозные афганцы считали, что земля уже давно поделена Аллахом, поэтому никто не вправе делить ее снова. Кроме того, ни у кого не было уверенности, что завтра эту землю не отберут так же легко, как и дали.

Над крестьянами также довлели вековые родовые, племенные и клановые традиции, которые стоявшие на страже интересов старейшин и феодалов. Насколько эффективным мог быть в деле их преодоления сросшийся с этим феодальным субстратом государственный аппарат? С тем же успехом можно было бы поручить попам, кулакам и бывшим помещикам проводить коллективизацию в советском селе.

Земельная реформа не повлекла серьезных сдвигов в сельском хозяйстве, но, пошатнув сложившуюся систему хозяйствования, лишь усугубила продовольственную проблему. Она подорвала доверие крестьянства к правящему режиму и вместо обещанных райских кущ принесла ему лишь разорение. НДПА не смогла удержать власть, во многом, из-за того, что проводимые ею преобразования ничего не дали крестьянам, а ведь они составляли подавляющее большинство населения страны.

Принципиальное значение для НДПА имело разрешение национального вопроса.

Продолжение следует...

Валерий Дашин