Каждый день требуют пачкаться все сильнее

На модерации Отложенный

Ты — среднестатистический белорусский чиновник. Немного бесхребетный, трусливый конформист, подобострастный с начальством и жесткий с подчиненными. Так устроена система, особый психотип. Но в целом преуспевший по жизни человек — скорее уважаем, чем презираем, квартира, машина, дети в нормальных универах (один даже варшавском или вильнюсском). По состоянию на начало августа лично у тебя все неплохо — даже несмотря на то, что в стране явно что-то происходит, и она явно голосует не по привычке.

Тихановская, идя на выборы, даже про правительство (при котором, на минуточку, кинули в тюрьму ее мужа и многих соратников) говорит: на переходный период, до новых выборов, всем оставаться на своих местах. Да и вообще, какими бы ни были перемены, где ж они найдут столько новых чиновников. Тебя немного тревожит, что все идет не по сценарию — но не слишком. Уж ты-то лично не делаешь никому ничего плохого и точно не пропадешь.

Сам ты в августе высовываться, конечно же, не стал. Высовываться вообще не в твоем стиле, другие не выживают в системе столько лет. Вот и жена говорит, что не стоит «поступать необдуманно», как вот те, которые «поторопились». Да, как-то разладились разговоры с детьми — те ходят на улицы с БЧБ, а ты БЧБ-шников понемногу щемишь, приказывает начальство. Но ты все еще «не делаешь ничего такого» — по крайней мере, по сравнению с этими псами из силовых структур.

 

Fast forward в конец октября 2020-го. Ты, обычный чиновник, серый, но беззлобный, в аду.

1) Теперь ты творишь почти такую же дичь, что эти солдафоны-силовики. Так как сейчас все органы, все структуры власти — репрессивные, других не осталось. Образовательные — душат студентов и преподавателей, налоговые — душат компании и коммерсов по политическим мотивам, коммунальные — все силы бросили на борьбу с символикой, и т. д. По приказу начальства ты каждый раз двигал свои критерии добра и зла вроде бы не так сильно. Зато каждую неделю. И теперь обнаружил себя исполняющим совсем уже дикие придури Главного, явный даже для конформиста маразм.

2) Тебя избегают однокурсники, на тебя косятся соседи — и кто-то из них наклеил в подъезде обидную листовку про тебя.

Да что там — твоя дочь форсированно решает выйти замуж, чтобы срочно взять фамилию мужа. Последний разговор с сыном — скандал: его варшавский диплом в Беларуси теперь не признается, и он говорит, что не вернется в страну, «пока в ней заправляют такие, как ты».

3) Все чаще натыкаешься на слово «люстрация» — белорусы никогда не были такими злыми. Да хоть бы и люстрация, главное, чтобы не посадили. И чтоб не набили морду люди, которых, выполняя распоряжение начальства, ты незаконно увольнял. Распоряжение было устным. Думаешь, что надо бы поскорее поехать в Варшаву порешать проблемы с сыном, пока не внесли в санкционный список, как твоего шефа.

4) Зарплата девальвируется — и будет дальше. Маленький коррупционный гешефт исчез — вместе со схлопывающимися в стране денежными потоками. Что-то дополнительно подкидывают за усердную сверхурочную службу, но на алкоголь из-за стресса теперь тратишь больше. На работе куда энергичнее угрожают, чем премируют, и одного недостаточно жестко следующего указаниям коллегу только что выкинули на улицу. Может, еще и посадят, как какого-нибудь змагара.

Ты уже совсем не ведешься на россказни про НАТО и майдан, что тебе втирают на совещаниях — хотя все еще способен так же убедительно втирать такое сам. А от бредней усатого по телеку тебя уже вообще воротит. Но если в августе тебе казалось, что ты будешь ОК при любом раскладе, то сейчас при любом — жопа. Не запачкаться в эти месяцы было невозможно, и каждый день требуют пачкаться все сильнее. Тебе неспокойно, даже страшно, но так как ты бесхребетный, ты по-прежнему не можешь ничего решить. Ты уже реально завидуешь соскочившим в августе — тем, кого считал «поторопившимися». Ты вообще не хочешь в Северную Корею или Туркмению. Но ты снова, под косые взгляды, тащишься на службу, которую ненавидишь — строить эту Туркмению своими руками.

Дмитрий Навоша, основатель белорусского «Фонда солидарности»