Власть не заинтересована в пересмотре приватизации

История проведенной в 90-х годах приватизации – из числа тех, которые современная российская власть, похоже, уж точно не готова пересматривать, какие бы репутационные бонусы это ей в перспективе ни сулило.

Внимательный наблюдатель уже наверняка заметил, что есть такие темы и эпизоды из недавней истории, которые по факту табуированы власть предержащими. Нельзя надеяться на объективное и всестороннее расследование работы Анатолия Сердюкова с соответствующими выводами; нельзя ждать действенных выводов из историй в Кондопоге, Пугачеве и Бирюлево; нельзя надеяться на пересмотр итогов приватизации. А те, кто не согласен, что нельзя, кто хочет хотя бы надеяться и собирает протестные акции, – маргиналы, пусть себе шумят.

Пошумят теперь 15 февраля. Не признанное властью детище пылкого Эдуарда Лимонова, партия «Другая Россия», в этот день пойдет маршем против грядущей новой волны приватизации и за пересмотр итогов предыдущей дележки государственного пирога между группой олигархов. К «другороссам» примкнут также активисты движений «Рот Фронт», «Трудовая Россия» и «Левый фронт». Предполагаемый маршрут шествия в Москве – от Елоховского собора до Леомонтовской площади, также акция намечена в Санкт-Петербурге.

«Вопрос о собственности в стране – ключевой, – подчеркивают в своем анонсе организаторы шествия. – Пока 1% сверхбогатых паразитов владеют 70% национальных богатств, невозможно решение проблем – не будет ни свободных выборов, ни ограничений для мигрантов, ни возрождения промышленности и образования».

Сам Эдуард Лимонов, к слову, и вовсе неоднократно предлагал возвысить пересмотр итогов ельцинской приватизации до уровня национальной идеи. И теперь организаторы шествия в Питере сформулировали ее емко: «Отобрать и поделить». Этот лозунг, если верить организаторам и цитирующим их СМИ, должен стать главным на акции в Северной столице.

Думать, что пересмотра итогов приватизации добиваются лишь горлопаны, мешает то обстоятельство, что против этой идеи как минимум не выступают очень даже солидные люди, в том числе весьма приближенные к Самому. А некоторые – опять же люди солидные, при галстуках, – выражают свою позицию и того яснее.

«Массовая приватизация в России сыграла трагическую роль в разрушении нашей промышленности, науки, образования и социальных структур. Аналогичным образом она сказалась на судьбе других стран Восточной Европы, а также Азии и Африки», – заявил в интервью «Свободной прессе» директор Института глобализации и социальных движений Борис Кагарлицкий.

При этом он, однако, оговорился, что не всякая приватизация заведомо плоха, что в иных случаях от нее бывает и польза. Но – в иных, а не в нашем. «Приватизация в России представляла собой осмысленную политику по захвату общественного достояния определенной группой лиц», – напомнил политолог и заметил, что перед олигархами 90-х заведомо не стояла задача создавать в России высокоразвитую современную экономику. Да и инструментария тоже не было. Были, стало быть, одни «слова, слова, слова...»

А как с этим нынче, на пороге «приватизации № 2»?

В беседе с обозревателем KM.RU политолог, директор Центра политологических исследований Финансового университета Павел Салин скептически отнесся к перспективам требуемого общественностью пересмотра итогов приватизации 90-х:

– Такая вероятность ничтожно мала, и залогом этого является уже само правление Владимира Путина. В свое время, когда только начиналось «дело ЮКОСа», российский крупный бизнес стал очень сильно тревожиться относительно того, что итоги приватизации второй половины 90-х годов будут пересмотрены. И тогда власть, чтобы успокоить бизнес, пошла на символический шаг: дала понять, что арест Ходорковского и все, что около этого, – исключение из правил и никакого массового пересмотра итогов приватизации ожидать не стоит.

Тогда, например, в Гражданском кодексе общий срок исковой давности по финансовым сделкам был снижен с десяти до трех лет, что автоматически означало, что как минимум в судебном порядке такие сделки пересмотрены быть не могут. Исходя из этого, можно уверенно прогнозировать, что массовой кампании пересмотра итогов приватизации ожидать ни в коем случае не стоит. Тем более раз уже этого не случилось и десять лет назад, когда питерская правящая группа только-только начинала укрепляться во власти.

Что же касается «мягкого пересмотра» итогов приватизации 90-х, когда имущество не национализируется, а просто переходит от одного олигарха компрадорского ельцинского призыва к другому – путинского призыва, то такой «пересмотр» у нас как раз уже успешно проводится на протяжении тех же десяти лет, когда активы концентрируются в надежных руках доверенных представителей правящей питерской группы. Но это означает именно переход активов от одного олигарха к другому, не более того, а вовсе не их национализацию.

– Но почему? Откуда среди власть предержащих вообще распространилось такое убеждение, что госимуществом может эффективно распоряжаться только бизнес? Ведь жизнь нам всем уже показала, как раз на примере приватизации 90-х годов, что это вовсе не так.

– На самом деле ситуация с этим обстоит несколько сложнее. Среди правящей группы есть однозначные сторонники того, что государственное имущество должно как раз оставаться в государственной же собственности, но при этом распоряжаться им следует максимально свободно. Например, глава «Ростеха» Сергей Чемезов известен, кроме всего прочего, и как некогда заметный лоббист идеи госкорпораций: в свое время он со своей стороны приложил определенные усилия, чтобы были созданы все ныне действующие госкорпорации.

Так что я не стал бы говорить, что у власти есть некая однозначная выработанная общая позиция по этому вопросу. Есть во власти и те, кто считает, что национализация имущества является более правильным ходом, позволяющим распоряжаться им более эффективно.

Недавно, кстати, такую мысль озвучил Евгений Примаков – безусловный авторитет для значительной части нынешней властной элиты. Но, как видим, это вовсе не мешает им быть настроенными на новый виток приватизации, к чему – в том числе и с их стороны – сейчас идет активная подготовка.