Принуждение Грузии к миру вывело Кавказ из "большой игры"

Ровно девять лет назад грузинская артиллерия открыли огонь по столице Южной Осетии, окружающим селам и позициям российских миротворцев. Началась «пятидневная война» — авантюра Михаила Саакашвили, закончившаяся разгромом грузинской армии и созданием новой стратегической системы на Кавказе. Теперь эта система говорит сама за себя.

Девять лет дата не «круглая», но отмечать ее будут торжественно – как и все предыдущие годы. Осетинское общество традиционно обращено к трагизму происходившего в те августовские дни, к героизму защитников города и сел. Это естественная защитная реакция национального самосознания, с 1991 года находившегося в информационной изоляции и блокаде, на положении замкнутой военной общины.

Так что 8 и 9 августа в Цхинвале будут говорить в основном о памяти погибших и о славе выживших, в куда меньшей степени – о большой политике. Может, оно и к лучшему: аналитика – не местный конек.

Но мир разделился на «до и после» не только для жителей Цхинвала, переживших те чудовищные дни. Изменилась вся конфигурация политической стратегии на Кавказе и – в широком смысле – на значительной части постсоветского пространства. Изменилась в одночасье, но надолго, создав новый дивный мир. И эта конструкция оказалась настолько устойчива, что «юбилейные» публикации и анализы за эти девять дет стали навязчиво однообразными – в раскладе сил в Закавказье ничего не меняется, и сказать что-то новое крайне трудно.

Признание Россией независимости Южной Осетии и Абхазии, установление дипломатических отношений, расквартирование в новых республиках российских военных баз и крупных контингентов, полная дезинтеграция грузинской военно-административной системы – всё это на долгие годы устранило саму возможность повторения кровавой авантюры, хотя реваншистские настроения в Тбилиси никто отменить не сможет.

Поначалу в Цхинвале сохранялся «фантомный страх», мол, вот не будет в России Путина – и Москва нас сдаст грузинам. Этим бредом оправдывались «кухонные» геополитические конструкции, изобретением которых известно местное общество. Но со временем и это улеглось, забылось, а вот сложившаяся устойчивая реальность по-прежнему с нами. В этой реальности нет места для предпосылок новой агрессии, несмотря на однодневные визиты вице-президента США, фразы типа «мы с американцами – плечом к плечу» и прочие романтическую шелуху, которую в обилии производит Тбилиси.

Другое дело, что практически любой грузинский политик или общественный деятель, который заговорит о необходимости признать независимость РЮО первым, и суток после этого не проживет. Нет ни малейшей надежды на то, что в грузинском обществе когда-нибудь сложится такая обстановка, которая вынудить его признать свою неправоту в Южной Осетии, начиная хотя бы с 1991 года (а можно и пораньше на сотню лет). Сложившаяся сейчас военно-политическая конфигурация – это надолго в том числе и потому, что у дипломатического решения ключевого вопроса – признания независимости РЮО со стороны Тбилиси – нет никаких перспектив. Каждое новое поколение грузинских политиков будет вынашивать реваншистские планы, которые останутся на уровне застольных разговоров, поскольку изменить что-либо Тбилиси уже не может. Ни с помощью третьих сил, ни – тем более – самостоятельно.

Столь же специфической игрой с ежедневно меняющимися правилами стала и тема «нормализации российско-грузинских отношений». С одной стороны, Тбилиси хотел бы получить легальные возможности влиять на российские позиции в регионе, но выдвигает предварительные условия, первое из которых – отзыв признания РЮО и Абхазии –  просто невыполнимо.

C другой стороны, в Москве уяснили, что внешняя политика РФ (как в отдельно взятом регионе, так и в целом по планете) легко осуществляется без какой-либо оглядки на Грузию. Тот есть, на позицию Тбилиси можно вовсе не обращать внимания, а ведь еще в 90-х годах на федеральном уровне декларировалась важность Грузии для Москвы как «самого большого кавказского государства» и «исторического союзника». Как выяснилось, размер – это дело поправимое, а по вопросу друзей и союзников пусть выступят тамбовские волки.

В дипломатии не принято говорить о подобном вслух, но по большому счету никакой практической нужды в «восстановлении отношений с Грузией» у России нет, а роль успешного переговорщика по всем вопросам прекрасно исполняет батарея «Искандеров».

И будет исполнять, поскольку кое-кто до сих пор не извинился за смерть российских миротворцев.

Постепенно сходят на нет и широко распространенные прежде (особенно в интеллигентской среде) разговоры о «великой грузинской культуре», без которой России не прожить. Периодически всплески чего-то слезоточивого на эту тему инспирируются из самой Грузии через кинематограф и танцевальные ансамбли. Но практически единственным реальным лоббистом грузинских интересов в РФ остался патриарх Илия II, который уже не в том возрасте, чтобы считаться эффективным в таком бою. Других инструментов для лоббизма грузинских интересов в России у Тбилиси не осталось.

Массовый приток российских туристов на дешевые горнолыжные курорты Грузии тоже погоды не делает. Хотя было бы неплохо повесить перед пограничным КПП на Военно-грузинской дороге, где лыжники пересекают границу, несколько крупных баннеров с фотографиями людей в Цхинвале, убитых грузинской артиллерией. Впрочем, это уже из разряда неполиткорректной фантастики.

Реальность же заключается в том, что надежная фиксация современной стратегической ситуации быстро вывела регион из сферы активного противостояния сверхдержав. «Большая игра» сместилась на Украину и Балканы, превратив Кавказ в тихую заводь, где противостояние ведется неторопливо и негромко даже на уровне СМИ. Любая рябь на ней теперь выглядит как цунами, а ничего не значащие события общественное мнение порой раздувает до исполинских размеров.

С местными обществами это сыграло злую шутку. Довольно бурная внутриполитическая жизнь Южной Осетии последних двух-трех лет за пределами республики никого не интересовала. Даже жесткая предвыборная борьба за президентский пост, завершившаяся победой оппозиционного кандидата, вызывала в российских СМИ отклик лишь по остаточному принципу. При этом местные жители в силу, повторимся, ментальных особенностей до сих пор могут быть убеждены, что Владимир Путин начинает свой рабочий день с вопроса «а как там в Цхинвале?» Положили ли асфальт на улице Сталина?

Это стоит подчеркнуть еще раз: потребовалось именно тотальное военное поражение Грузии, чтобы «утрамбовать» ситуацию на годы вперед. Сейчас поездки иностранных политиков типа Петра Порошенко на границу с РЮО ради нескольких кадров телесъемки – максимум того, на что способен Тбилиси. Дипломатическое общение с российскими представителями в Женеве давно превратилось в мертвый ритуал, поддерживаемый лишь привычкой карьерных дипломатов сохранять любую исторически сложившуюся переговорную площадку «на всякий случай». Тем более, про это можно писать диссертации, сделав комплекс российско-грузинских взаимоотношений приватизированной частью научной карьеры.

Конечно, можно назвать все это и внешнеполитическим тупиком. Но только в том случае, если есть необходимость пробивать лбом глухую стену этого тупика, выстроенного из реваншизма и концепция национальной исключительности, которую в Грузии никто не осудил и не упразднил. Конечно, сейчас она не столь навязчива и криклива, как при президенте Звиаде Гамсахурдиа. Но она есть, а потому военные базы в РЮО и Абхазии останутся гораздо более эффективными гарантами мира и стабильности на Кавказе, чем кинокартины типа «Любовь с акцентом». Прошедшие девять лет реальное тому подтверждение.

Нынешнюю ситуацию можно представить и как частное шоссе поздним вечером – никого нет и никто без спроса не заедет. В этой обстановке перед Южной Осетией остро встали ранее неведомые задачи мирного госстроительства, решение которых оказалось крайне трудным. В Москве с подобным тоже столкнулись впервые (если не брать советский опыт), изобретя систему «кураторства», основной ошибкой которой стало игнорирование всего того, что было в республиках до августа 2008-го.

Но «до и после» не означает «с чистого листа» или «под диктовку».

Потому работы в регионе немало, и многое еще предстоит сделать, не успокоившись на том, что пушки замолчали надолго. С учетом ошибок прошлого — вперед к светлому будущему. Звучит архаично, но возразить невозможно.

Любая памятная дата подталкивает к подведению итогов сама собой, даже если это нецелесообразно или бессмысленно (по тому же принципу люди верят в магию Нового года, будто бы с 1 января начинается новая жизнь). Но ровно через год, когда войне исполнится десять лет, действительно нужно будет подвести системные итоги. И не потому что дата круглая, а потому что слишком сильно ощущение – в современном мире может произойти еще что-то, что даст нам повод для подсчета результатов.

Пока же самым лучшим доказательством стабильности новой военно-политической системы на Кавказе остается мир. И нет ничего, что важнее мира, добытого через военную победу.

Источник: https://vz.ru/politics/2017/8/8/881808.html

12
1897
1