О российско-японских отношениях

Украинский кризис оказался одним из важных инструментов влияния на политику Японии и Германии.

“Замороженное” состояние, в котором сегодня находятся российско-японские отношения, оказалось  прямым следствием политической ситуации, которая складывается в мире в целом, в регионе Северо-Восточной Азии (СВА), в частности, а также кардинальных изменений в политике ведущих западных держав во главе с США на российском направлении. Эти изменения наметились несколько лет назад, а развивающийся с осени 2013 г. кризис на Украине явился, скорее, их следствием, чем основным мотивом.

Однако события на Украине стали непосредственной причиной свёртывания тенденции по активизации японской политики в отношении России, которая наметилась после того как в конце 2012 г. Синдзо Абэ вторично занял пост премьер-министра Японии. Вопреки собственным национальным интересам, Япония была вынуждена присоединиться к инициированным США антироссийским санкциям и свернуть реализацию ряда намеченных совместных проектов.

Причина такого шага обусловлена тем, что Токио вынужден поддерживать внешнеполитические акции своего ключевого союзника, то есть США. В условиях обострения отношений с Китаем (а в последнее время и с Южной Кореей) оказывается безальтернативным курс на укрепление военно-политического союза с США, вне рамок которого в Токио не видят возможности парировать “китайскую угрозу”.

Кратковременный контакт в начале 2014 г. “на полях” последнего саммита АТЭС между лидерами Японии и Китая, проведенный впервые за последние три года, пока не привёл к сколько-нибудь значимым позитивным переменам в отношениях между ними. Что касается Южной Кореи, то отношения с ней японские эксперты обозначают как “очень плохие”.

Претензии обоих основных соседей к Японии носят как “исторический”, так и вполне актуальный характер. Последний обусловлен тем, что в Пекине и Сеуле называется “признаками возрождения японского милитаризма”. В свою очередь не менее серьёзные опасения Японии относительно растущего Китая превращают характер развития ситуации в СВА в порочный круг, из которого пока не видно выхода.

Важным промежуточным следствием этой ситуации, а также продолжающегося украинского кризиса стала отчётливая иллюстрация сохраняющейся высокой зависимости от Вашингтона внешней политики Токио, несмотря на появление определённой самостоятельности и повышение авторитета Японии на мировой политической арене.

Украинский кризис оказался одним из важных инструментов влияния на политику Японии и Германии, то есть основных противников США во Второй мировой войне, которые вновь стремятся войти в узкий клуб ведущих мировых игроков. Например, с помощью этого инструмента пока успешно удаётся блокировать тенденцию по их сближению с Россией, наметившуюся  несколько лет назад.

Негативным для отношений между Японией и Россией следствием украинского кризиса стало появление дополнительных проблем на пути к заключению двустороннего мирного договора по итогам войны на Тихом океане. Для С. Абэ лично это может означать, что достижение одной из первоочередных целей его внешней политики откладывается на неопределённый срок.

В принципе, японцы допускают возможность большей самостоятельности  Японии в отношении России в связи с украинским кризисом, но не в одиночку, а в компании с европейцами. Важным сигналом для появления такой возможности явилась бы отмена первого пакета годичных санкций, введённых ЕС в марте 2014 г. в ответ на присоединение Крыма к России.

Однако заявления Ангелы Меркель, Дэвида Кэмерона и Барака Обамы, прозвучавшие в середине января 2015 г., показывают, что лидеры ведущих западных стран уже заняли согласованную позицию по вопросу продления первого пакета антироссийских санкций. Это означает, что в ближней перспективе не следует ожидать и сколько-нибудь существенных подвижек в японской политике в отношении России.

В связи со сложившейся ситуацией в российско-японских отношениях первостепенное значение приобретает вопрос о возобновлении официальных двусторонних переговоров на высшем уровне. После отмены запланированного на весну 2014 г. государственного визита в Японию президента РФ В.В. Путина, в процессе короткого контакта “на полях” пекинского саммита АТЭС лидерами обеих стран было решено провести этот визит в 2015 г. “в подходящее время”.

В ходе переговоров на уровне руководителей департаментов МИД, состоявшихся в декабре 2014 г., стороны согласились провести в феврале 2015 г. встречу заместителей министров иностранных дел.

Успешными предстоящие в феврале 2015 г. межведомственные переговоры можно будет считать только в том случае, если они завершатся объявлением даты встречи министров иностранных дел. В свою очередь, признаком положительного итога этой гипотетической встречи станет согласование конкретной даты визита российского президента в Японию.

Поскольку главным поводом для этого визита и основной темой будущих переговоров на высшем уровне должно стать заключение российско-японского мирного договора, то предварительно должны быть решены все стоящие на его пути препятствия. Из них основной для Японии остаётся так называемая “проблема Северных территорий”.

Нельзя исключить, что сам факт ухудшения российско-японских отношений по, якобы, “объективным”, то есть слабо зависящим от Японии причинам, используется японской стороной в качестве рычага давления на позицию РФ в переговорах, которые на экспертном уровне ведутся на тему формата будущего мирного договора.

Таким образом, едва ли можно ожидать радикального прорыва в японо-российских отношениях в двустороннем формате без не менее радикального изменения в геополитической обстановке и, в особенности, в характере отношений России с другими ведущими мировыми игроками.

Заметим, кстати, что некоторые японские эксперты подчеркивают отсутствие угрозы возможного «размораживания» отношений между Россией и Японией и угрозы партнерским связям Москвы с другими странами, в том числе с Китаем. Японию, по их словам, вполне устроил бы статус стратегического нейтралитета России по отношению к тому или иному сценарию развития японо-китайских отношений.