Политолог: Дагестан - бомба замедленного действия

На днях было объявлено о начале пятимесячной операции против боевиков на территории Чеченской Республики и Республики Ингушетия. Однако на Северном Кавказе есть еще один регион, который может «полыхнуть» в ближайшем будущем. Этот регион – Дагестан. О том, что необходимо сделать для того, чтобы этого не произошло, пишет кандидат политических наук Ринат Мухаметов.

* * *

В Дагестане для борьбы с боевиками создается группировка из семи тысяч человек. Причины? Их коротко и ясно, после получения информации о недавнем крупном боестолкновении, в ходе которого погибло сразу несколько спецназовцев, изложил в своем блоге ветеран «Альфы» Алексей Филатов: «Это война».

Важнейшими проблемами, имеющими колоссальный конфликтный потенциал, в республике являются – межклановая борьба и вялотекущая на протяжении последних 15 лет война в исламской среде между т.н. «салафитами» и «тарикатистами». Эти два процесса зачастую взаимосвязаны и взаимодополняемы. И, понятно, погасить эти два конфликта только лишь силами МВД не получится – большинство ударов пойдет мимо.

Исламизация

Сирийский журналист, с которым мы побывали в Дагестане, заметил: «Здесь женщин, носящих хиджаб больше, чем в некоторых арабских странах». Может, это несколько преувеличено, но исламизация республики – долгосрочный тренд, и, думаю, точка невозврата тут пройдена. Вопрос только в том, какой характер эта исламизация будет носить.

Сегодня в Махачкале женщины в хиджабах чувствуют себя спокойно, не боясь обвинений в ваххабизме, как это бывало 5-10 лет назад. Закрыты все «сауны» (т.е. бордели), соблюдение норм Шариата в быту принимает характер общедагестанской цепной реакции, появились целые исламизированные социальные среды. Религиозные люди стали важной неотъемлемой частью всего дагестанского общества, а не только отдельных горных районов. В последних уже давно прекращена продажа алкоголя, а глава администрации может публично грозить за это предпринимателям тем, что на них «натравит налоговую».

Почти во всех госучреждениях республики есть комнаты для намаза и их регулярно посещают. Соблюдающего Шариат можно встретить во всех партиях – от КПРФ до «Правого дела», а работники ГИБДД, остановив вас, приветствуют не иначе, как «Ас-Саляму алейкум».

Даже «официальное духовенство» открыто заявляет, что Дагестан надо объявить «мусульманской республикой» со всеми вытекающими отсюда мерами в морально-нравственной и бытовой сферах, а также допустить Ислам в общественно-политическую деятельность. О политизации «традиционного Ислама» говорит и известный специалист Алексей Малашенко. Этот процесс наблюдается не только в Чечне, но и в Дагестане, и там он идет естественнее и свободнее.

О терминах

Сразу надо оговориться, что понятия «салафиты», «ваххабиты», «суфии», «тарикатисты» носят в Дагестане, да и вообще в России, весьма условный характер. Они имеют, скорее, социально-корпоративный, а не богословский смысл. Приверженность к той или иной группе во многом определяется случайными, бытовыми и социальными факторами, а не осознанным выбором. Общий уровень религиозной просвещенности в Дагестане все еще не так высок, как в арабских странах.

В России сегодня понятия «суфизм» («тарикатизмом») и «ваххабизм» потеряли реальный идеологический, а тем более богословский, смысл, что впрочем случилось и со многими другими политическими понятиями. Так, «ваххабизм» давно уже стал больше ругательством и термином из криминальных сводок, нежели чем-то имеющим отношение к религии. Но и с «суфизмом» («тарикатизмом») происходит нечто подобное. На практике эти слова могут значить все, что угодно.

Приверженцы гордо называют свои сообщества джамаатами, тарикатами, партиями, общинами, религиозными и общественными организациями, муфтятами и проч. Но их основная задача – корпоративная. Они дают защиту своим членам, связывают их неким общим интересом, противопоставляют окружающему миру, в том числе своим же братьям – единоверцам. Немало таких «джамаатов», «партий» и «тарикатов», у которых уже нет никакой идейной составляющей. Они лишь сохраняют старое название, а реально это группы по интересам, причем, как правило, сугубо материальным. Просто выставляя идейную вывеску, например, «накшбандийский тарикат» или «чистый Ислам», легче мобилизовывать людей.

«Салафиты»

Не так давно в Махачкале прошел несанкционированный митинг против, как заявили его участники, «беспредела» в отношении исламской молодежи, прежде всего, «салафитов». Акция, костяк которой составили те же «салафиты», собрала порядка 5 тыс. участников и стала беспрецедентной для республики. Впервые в таком количестве люди вышли на улицу не из клановых, земляческих и этнических побуждений (например, цумадинцы за цумадинцев), а из религиозных, требуя справедливости не для брата и свата, а для единоверца, которого они в жизни никогда не встречали. С этой силой уже нельзя не считаться.

«Салафитов» может быть и меньше, чем «тарикатистов». Но они активнее, пассионарнее, моложе. Среди «салафитов» больше выражен урбанизированный характер. Последнее время стратегическая инициатива в целом стала склоняться на их сторону.

В каком-то смысле «салафитское» движение – это попытка постсоветской маргинализированной религиозной молодежи выбить себе место в дагестанской политико-экономической системе. Это тоже своего рода клан, религиозный аналог этно-партии, только несистемный.

На Северном Кавказе так устроено, что «не люди», не включенные в клановые связи, исключены из реальной жизни. «Салафитская» молодежь, задетая в ее мужских горских чувствах самолюбия и собственной значимости, решила не мириться с таким положением вещей, когда жизнь идет мимо нее, когда ее «проедают», когда она объект, а не субъект своей судьбы, и под флагом Ислама пытается войти в «люди».

На сегодняшний день «салафиты» добились того, что их признали, фактически, уже на официальном уровне.

Ассоциация «умеренных салафитов» под названием «Ахли сунна валь-джама’а» имеет сегодня полуофициальный характер. Ее не регистрируют, но представителей, наряду с «традиционным духовенством» («тарикатистами»), приглашают на мероприятия с участием руководства республики, включили в общественную палату, в комиссию по реабилитации боевиков, решивших прекратить противоправную деятельность. Так или иначе, общение властей с «салафитами» идет. Еще не так давно «салафиты» не могли рассчитывать на свои мечети и медресе, а сегодня они их могут открыть. Впрочем, официального разрешения на подобные действия они до сих пор получить не могут.

«Тарикатисты»

Число их достаточно велико, но им не достает креатива и инициативности, которая в этой среде не особо поощряема. «Суфисты», по большей части сельские жители, весьма замкнутые на своем мире и его проблемах. Хотя в целом и они, и их противники остаются очень ограниченными сообществами.

Еще важный момент заключается в том, что «тарикатисты» и вообще «традиционалисты» в Дагестане далеко не едины. Борьба приверженцев одного суфийского шейха с другими имеет для республики едва ли не меньший конфликтогенный потенциал, чем война «суфистов» с «ваххабитами». Сторонники ведущей группы «тарикатистов» (когда говорят о «суфиях» в Дагестане, речь идет, прежде всего, об этой группе), контролирующие муфтият, называют всех остальных шейхов, не входящих в их цепочку духовной преемственности, муташейхами (т. е. лжешейхами»). Более того, существует и достаточно влиятельная группа богословов и их последователей из числа «традиционалистов», но не суфиев. Две последние силы по многим параметрам близки «умеренным салафитам», с которыми их сближает протестный порыв против чинимых препятствий в проповедческой и общественно-религиозной деятельности.

Однако ключевая проблема заключается в том, что у «суфистов» нет своей общественно-политической идеологии. Они предлагают активной горской молодежи квиетизм и мистицизм, что все больше ею отторгается. Иной же альтернативы для молодежи, кроме следования экстремистским призывам «ухода в лес», просто нет. К тому же «лесные», пользуясь неграмотностью молодежи в Исламе, представляют свое понимание и интерпретацию Ислама и того, как он может реализовываться сегодня на Северном Кавказе, за сам Ислам, а любые другие попытки интерпретаций клеймят и объявляют ангажированными ФСБ и враждебными Исламу.

При этом у «традиционалистов» в Дагестане наблюдается проблема с лидерами. Нет четкого руководства. Муфтият сам подчинен суфийским шейхам, которые, в свою очередь, подчеркивают, что занимаются исключительно духовным. В результате непонятно, кто несет ответственность за точно неизвестно кем принимаемые решения. Получается, что лидеров вроде как нет вообще. Между тем, они, конечно, есть, но не обозначаются открыто и однозначно.

В результате сегодня в Дагестане «суфизм», будучи одной из неотъемлемых и крайне важных составляющих Ислама, оказался серьезно дискредитирован. Из-за вовлеченности во внутриклановую борьбу, его позитивный потенциал растрачивается впустую, а сам «суфизм» превращается лишь в чисто организационную оболочку.

Третья сила, которой нет

При всем при этом самая массовая часть религиозного сообщества – это, скажем так, «просто мусульмане», т.е. не «суфии» и не «салафиты», но люди, не желающие участвовать в этих кажущихся бесконечными разборках. Кого они в итоге поддержат, те и возьмут верх.

Им не нравится конформизм и ретроградство муфтията, замкнутость «тарикатизма», его «этно-культурный», слишком традиционалистский, даже порой трайбалистский, характер. Но они не готовы стать «салафитами» из-за слишком нереальных, порой утопичных прожектов и радикализма. Хотя те и вызывают симпатию своей честностью, своим более современным и городским характером.

Эта «третья сила» в ожидании. Как только появятся те, кто сможет адекватно выразить ее запрос, она быстро наберет вес. Это должна быть социально активная, религиозно и светски образованная, примиренчески и конструктивно настроенная группа.

Если это случится, то можно будет ожидать эволюции нынешнего радикализма к умеренности. Вполне вероятно «умеренные салафиты», «тарикатисты» (по крайней мере, те, кто не относится к правящей группе) и лидеры «просто мусульман» со временем объединяться на какой-то общей базе религиозного созидания. Если так, то со времени у исламистов может появиться что-то вроде своего общественного объединения, участвующего в политике, или они даже могут реализовываться через существующие структуры. Но для этого придется отвести исламистам определенное место в общественно-политическо-экономической системе республики. Т.е. сделать то, что называется «растворить энергию в политическом процессе». Это собьет эскалацию насилия, но потребует уступок со стороны правящей элиты, ведущих кланов, «тарикатистов» и федерального центра.

В противном же случае Дагестан рискует превратиться в еще одну горячую точку.

Чтобы этого не случилось, необходимо предпринять следующие действия. Во-первых, федеральный центр должен всячески стимулировать диалог «умеренных салафитов» и «тарикатистов», который уже начался при поддержке властей. Во-вторых, пресекать на любые беззаконные действия силовых ведомств, поскольку они вызывают резкое раздражение у местного населения. В-третьих, создать условия для интеграции растущей исламской общины в региональную политику на созидательной базе. Пусть исламисты строят дороги, школы, больницы, вытаскивают молодежь из притонов, развивают мелкий бизнес, а не воюют друг с другом. Это научит их уважать и работать с оппонентами, входить в коалиции и договариваться.

Безусловно, это мучительный и не быстрый процесс, но, может быть, именно появление чего-то вроде исламских «христианских демократов», только по-кавказски пожестче, и есть рецепт для лечения болезней республики.

Источник: http://www.russ.ru/mirovaya-povestka/iz-dagestana-s-trevogoj

6
2687
0