"Полночь в Париже" Вуди Аллена выходит в прокат

В прокат выходит «Полночь в Париже» Вуди Аллена — очередное признание нью-йоркского скептика в любви к еще одной европейской столице.

Успешный киносценарист Гил Пендер (Оуэн Уилсон) забросил голливудскую карьеру, пишет роман, который никому не показывает, и мечтает перебраться в Париж: в идеале тот, что был в 1920-е, но сойдет и тот, что есть сейчас (тем более что за все время дневных и ночных прогулок по улочкам и бульварам ему ни разу не попадаются на пути темнокожие подростки в капюшонах). Увы, романтический настрой Гила не разделяет невеста Инес (Рэйчел Макадамс). По ее представлениям, востребованный голливудский автор годится на роль мужа лучше безвестного романиста с Монмартра. К тому же пока жених пытается причаститься парижского духа, Инес с раскрытым ртом слушает треп карикатурного интеллектуала Пола (Майкл Шин). Неудивительно, что герой в итоге обнаруживает себя на своего рода костюмированной вечеринке для тех, кто влюблен в прошлое.

Чтобы беззастенчиво любоваться Парижем, уже давно приходится идти на фокусы

сродни тем, что использовал Жан-Пьер Жене в «Амели», или выстраивать совсем уж декоративную версию, как в «Мулен Руже» База Лурмана. В каком-то смысле Аллен идет тем же путем, но в очередном его фильме реконструкция мифа соседствует с привычными ироническими зарисовками. В такие моменты воздействие шутки усиливается эффектом узнавания.

Например, когда герой Уилсона заявляет за ужином отцу невесты, что не имеет ничего против республиканцев: пусть они и бряцающие оружием психопаты, но демократия – это когда уважается и мнение психопата.

Или когда в ответ на его же робкое возражение, мол, не следует первым делом подозревать в пропаже сережек горничную (на самом деле они в этот момент у парня в кармане), невеста называет его коммунистом. И еще когда готового прочитать пятнадцатисекундную лекцию о любом предмете — от живописи импрессионистов до содержания танинов в вине — Пола ловят наконец на путанице в истории с женой и любовницей Родена.

Достоверность прочих его справок вызывает не меньше сомнений: нынешний герой Вуди Аллена явно плоть от плоти того неприятного типа из фильма «Энни Холл», который в очереди в кино излагал подруге свое видение концепции Маршалла Маклюэна.

Аллен привычно работает с клише, населяет мир удобными для иронии типажами вместо живых людей, но не доводит их черты до издевательского абсурда.

Герои смешны, но не отталкивающе.

Что до двух Парижей, то ночной город подвыпившего ретро-романтика населяют Скотт и Зельда Фитцджеральды (Том Хиддлстон и Эллисон Пилл), Хемингуэй (Кори Столл), Гертруда Стайн (Кэти Бэйтс), Пабло Пикассо (аргентино-французский театральный актер и режиссер Марсьяль ди Фонсо Бо). Когда окончательно привыкаешь к параду героев светской хроники 1920-х, с блеском появляется Дали (Эдриен Броуди) в сопровождении Бунюэля и Ман Рэя (еще пара французов Адриен де Ван и Том Кордье). Однако пошатнуть картонный Монмартр способна только Марион Котийяр. Во-первых, она идеально вписывается в более или менее любое воображаемое прошлое (от Эдит Пиаф в «Жизни в розовом цвете» до жены режиссера в квазиремейке феллиниевских «Восьми с половиной»). Во-вторых, она единственная появляется не в качестве узнаваемого портрета.

Днем же в Париже обнаруживаются молодая и красивая Леа Сейду в роли продавщицы в магазинчике старья и жена президента Франции Карла Бруни в роли отзывчивого гида. В смысле условности дневная столица Франции здесь не сильно отличается от ночной. Разве что с компанией мечтателю повезло меньше: никакой артистической богемы — скучные родители и друзья невесты.

При всей любви к парижскому мифу, кому как не Аллену знать, что перебираться из Лос-Анджелеса следует в Нью-Йорк. Традицию воспроизводства «золотого века», которым грезят герои картины, последние десятилетия хранят именно там.