К итогам министерской встречи "Большой семёрки"

10-11 апреля с.г. в Хиросиме прошло последнее подготовительное мероприятие перед очередным саммитом стран-членов “Большой семёрки” (G-7). В нём участвовали руководители МИД США, Японии, Великобритании, Германии, Италии, Канады, США, Франции, Японии, а также верховный представитель ЕС по иностранным делам и политике безопасности Федерика Могерини.

Сам же саммит состоится 26-27 мая 2016 г. в японском курортном городке Сима на юго-восточном побережье острова Хонсю в национальном парке Исэ.

Основной задачей министерской встречи являлось окончательное согласование повестки дня будущего саммита и тех декларативных документов, которые на нём будут приняты. Образно говоря, 10-11 апреля прошла генеральная репетиция многолетнего спектакля, реальную значимость которого в новой мировой игре, видимо, давно не переоценивают даже его участники.

Если в разгар холодной войны “Большая семёрка” представляла собой одно из воплощений (наряду, например, с НАТО) того геополитического полюса, который противостоял “угрозе мирового коммунизма”, то сегодня трудно сказать, каким новым тенденциям отвечает дальнейшее существование этого реликта холодной войны. Впрочем, аналогичный вопрос можно адресовать и НАТО.

В 1997 г. в состав G-7 была принята Россия, что явилось очевидным актом поощрения “правильного” поведения её тогдашнего руководства. В 2014 г. членство РФ в “Большой семёрке” было приостановлено после абсолютно оправданных российских действий по защите национальных интересов в ответ на провокационное приближение НАТО к российским границам.

Сегодня делаются намёки на возможность восстановления (“при определённых условиях”) полноценного участия России в работе “Большой семёрки”. Которые следовало бы твёрдо и бесповоротно отвергнуть. Не по причине “обид”, которым не должно быть места в реальной политике, а в силу сомнительной практической значимости G-7. Едва ли России следует участвовать в ежегодной процедуре надувания щёк членами “клуба избранных”.

В нём отсутствует вторая мировая держава (Китай) без какого-либо репутационного ущерба для себя. В G-7 нет Индии и Бразилии, вес которых на мировой арене, по крайней мере, не ниже, чем у некоторых европейских членов клуба и Канады.

Сегодня нередко говорится, что G-7 объединяет “индустриально наиболее развитые страны”. Но к таковым, несомненно, относятся все скандинавы и страны БеНиЛюкса. Их интересы выражает госпожа Ф. Могерини? Но её присутствия за столом переговоров оказывается недостаточным, например, для Германии.

В отличие от времён холодной войны “Большая семёрка” сегодня всё менее представляет собой нечто единое целое. В НВО уже не раз обсуждалась тема вполне вероятного трансатлантического раскола (в силу ряда объективных причин), а не партнёрства типа того, которого США почти удалось добиться в АТР.

В АТР не наблюдается (по крайней мере, пока и в сколько-нибудь значимых масштабах) расхождений между США и ведущим региональным союзником Японией в оценках фундаментального феномена современной мировой политики, каковым является современный Китай. Между тем, такие расхождения по тому же ключевому геополитическому вопросу становятся всё более заметными между “берегами Атлантики”.

G-7 является сегодня лишь одной из многих международных политических площадок, ничем среди них особо не примечательной. Наблюдение за происходящим на ней действом может представить интерес только в контексте актуальных проблем как на международной арене, так и внутри стран – ведущих участников “Большой семёрки”.

Среди различных тем, затронутых в ходе нынешней встречи министров стран–членов G-7, особого внимания заслуживает проблема обострения ситуации в Южно-Китайском море (ЮКМ). Здесь напрямую и непосредственным образом противостоят ведущие мировые игроки, то есть США с Японией, с одной стороны, и Китай – с другой. Кроме региона Восточной Азии, подобного (прямого, повторим) противостояния пока больше нигде не наблюдается.

В “горячих зонах” региона Большого Ближнего Востока США, скорее, заинтересованы в подключении КНР к разрешению сложившейся здесь патовой ситуации.

Но, судя по всему, Пекин предпочитает сохранить позицию стороннего наблюдателя за барахтаньем здесь главного геополитического оппонента.

Что касается ситуации в ЮКМ, то, несмотря на попытки КНР с помощью дипломатических инструментов блокировать обсуждение этой темы на очередном саммите G-7, она не только будет включена в повестку дня, но и займёт в ней приоритетное место.

Иначе и быть не могло, поскольку для хозяйки саммита Японии эта тема занимает едва ли не центральное место во внешней политике последних лет. И нацеленность Токио на ЮКМ находит полную поддержку со стороны Вашингтона. Трудно судить, что говорили европейские министры на встрече в Хиросиме при обсуждении указанной темы, поскольку переговоры велись за закрытыми дверями.

В опубликованном Заявлении по данному вопросу используются уже устоявшиеся выражения (без упоминания конкретных стран) о необходимости соблюдения международного права с целью обеспечения свободы судоходства, доступности воздушного пространства, а также о недопустимости “одностороннего” использования силы в ходе разрешения территориальных споров.

В общем, приблизительно та же “международно-правовая” риторика в связи с ситуацией в ЮКМ используется и самим Китаем. Неприятие же Пекином упомянутого Заявления обусловлено, скорее, самим фактом “постороннего вмешательства” в дела субрегиона со стороны семи стран, ни одна из которых к нему не принадлежит.

Крайне важная символика была заложена в выбранном министрами месте проведения встречи. Эта символика затрагивает сохраняющуюся двусмысленность в оценках общественным мнением США и Японии одного из самых трагичных событий Второй мировой войны, связанного с атомной бомбардировкой Хиросимы и Нагасаки.

Причём угроза ломки устоявшихся мифологем относительно этого события чревата серьёзными последствиями не американо-японским отношениям и не общественному спокойствию в Японии, а, скорее, настроениям в американском социуме. Что, в частности, может привнести дополнительные элементы остроты в нынешнюю президентскую гонку, а также неясности в её исходе.

Боязнью просто лишний раз прикоснуться к этой теме объясняется (длившийся 60 лет) отказ официальных лиц США присутствовать на японских церемониях поминовения погибших в результате атомных бомбардировок. Лишь 6 августа в 2010 г. посол США в Японии посетил траурную церемонию, которая ежегодно проводится в Хиросиме.

Этот акт представлял собой осторожное ощупывание воды купальщиком, размышляющим, стоит ли в неё нырять сегодня или лучше отложить водные процедуры на завтра. Решающим шагом по устранению сохраняющихся двусмысленностей в оценках трагедии августа 1945 г. стало бы посещение американским президентом места её свершения.

По состоянию на середину апреля с.г., в администрации Барака Обамы продолжали говорить об “обдумывании” подобного шага. Но посещение 11 апреля Дж. Керри (не в одиночку, а в компании нескольких из участников прошедшей министерской встречи) траурного мемориала в Хиросиме позволяет с уверенностью утверждать, что, на самом деле, положительное решение президентом США уже принято.

Так что в конце мая 2016 г. мы увидим примерно того же формата процедуру, главным участником которой будет Б. Обама. Этот формат вполне устроит японцев, которые давно дают понять, что им не нужны неуместные в данном случае слова и эмоции. Достаточно будет простого присутствия американского президента на месте хиросимского мемориала, что называется, “в режиме молчания”.

Сейчас сложно сказать, как этот шаг будет воспринят американской общественностью. Однако представляется несомненным, что он будет вполне соответствовать долгосрочным интересам США и станет крайне важным событием (возможно, единственно позитивным) за весь восьмилетний период президентства Барака Обамы.

Наряду с будущим заявлением по ситуации в ЮКМ, он явится и наиболее примечательным итогом будущего саммита G-7.