Что даст соглашение России и ОПЕК по нефти

Достигнутое в Катаре соглашение надо рассматривать как неуклюжую и провалившуюся пиар-акцию. Если пару десятилетий назад ОПЕК действительно был картелем, способным манипулировать ценами через регулируемые объемы добычи и экспорта, то в наши дни организация превратилась в бессодержательный дискуссионный клуб.

Представители России, Саудовской Аравии, Катара и Венесуэлы встретились 16 февраля в Дохе и выпустили совместную декларацию, которая должна помочь стабилизировать цены на мировом рынке нефти. Стороны пообещали сохранять объемы добычи на уровне, зафиксированном 11 января.

Надо сразу сказать, что нефтяные контракты попросту не заметили этой «словесной интервенции». Вместо того чтобы взлететь вверх при виде столь солидарной позиции крупных экспортеров, цены даже нырнули вниз, хотя и на незначительную величину, которую можно объяснить нормальной флуктуацией в условиях нынешнего крайне волатильного рынка.

Обмануть рынок не удалось, и причины такого равнодушия трейдеров лежат на поверхности.

Для начала надо понимать, что почти все ведущие производители нефти достигли пика добычи и не намерены радикально ее наращивать, если не считать такие страны, как Иран или Ирак, где по-прежнему вынашивают планы покорения новых рыночных ниш после длительного периода спада в экспорте. Традиционные поставщики предпочитают держаться за уже завоеванные ниши, а при удобной возможности и расширять их, но не путем выброса новых партий нефти, а с помощью огромных скидок по цене.

В битве цены с объемом победил объем. Экспортеры приносят возможный выигрыш от высокой цены в жертву количеству нефти, которую они могут продать. Если пару десятилетий назад ОПЕК действительно был картелем, способным манипулировать ценами через регулирование объемов добычи и экспорта, то в наши дни некогда могучая организация превратилась в бессодержательный дискуссионный клуб. Каждый игрок на нефтяном рынке сегодня играет сам за себя, о былой солидарности нет и речи. Стоит сократить экспорт, как освободившуюся нишу тотчас радостно займет другой поставщик. В условиях чрезмерного предложения и стагнирующего спроса конкуренция берет верх над сотрудничеством.

Иными словами, Саудовская Аравия, Катар и Венесуэла пообещали поддерживать свою добычу на достигнутых в начале января пиковых уровнях. Нет и намека на желание сократить объемы предложения нефти на рынке.

С Россией, однако, ситуация выглядит интереснее и даже парадоксальнее. Обязательства сохранять уровень добычи российской нефти дала контора, которая никак не регулирует ни добычу, ни экспорт, ни внутреннее потребление. Минэнерго собирает справки от операторов отрасли и рисует ни к чему никого не обязывающие «индикативные энергетические стратегии». В лучшем случае министерство будет несколько месяцев подряд публиковать сводные данные о добыче по стране и гордо рапортовать о том, что обязательства перед тремя членами ОПЕК неукоснительно выполняются. Проверить эти данные все равно никто не сможет.

К тому же надо учесть, что внутреннее потребление нефти в России неуклонно сокращается вместе с углублением экономической рецессии – то есть при сохранении объемов добычи на экспорт будет идти все больше и больше российской нефти. Можно вспомнить, что в 2015 году Россия увеличила добычу нефти всего на 1,4%, но зато ее экспорт в страны дальнего зарубежья вырос на 10,6%. Эта тенденция, судя по всем признакам, должна сохраниться и впредь.

Поддерживая стабильные объемы добычи, российская нефтяная отрасль фактически усиливает давление на цены, поскольку увеличивает предложение этого товара на рынке.

Здесь стоит заметить, что добыча нефти в России, достигшая пикового уровня как раз в начале января, должна показать снижение. Точный момент начала негативного тренда предсказать трудно, но он может обозначиться уже в конце этого года или начале следующего. Нефтяные компании ускоренными темпами эксплуатируют действующие месторождения, где не требуются новые серьезные капиталовложения, и быстро опустошают их, не инвестируя в разработку новых залежей, где отдача от затрат не наступит раньше, чем через 7–15 лет. Нетронутыми остаются и трудноизвлекаемые запасы, где себестоимость добычи достигает $80 за баррель. Складывается впечатление, что операторы проектов исходят из принципа: выкачать поскорее все, что легко и дешево дается, – и черт с ним, с будущим. Новую нефть добывать слишком накладно, а нехватка денег ощущается сейчас все острее.

Очень скоро российским нефтяникам станет легко проявлять солидарность с ОПЕК и рапортовать о снижении добычи и экспорта во имя поддержания цен на глобальном рынке.

Что касается достигнутого в Катаре соглашения, то его надо рассматривать как пиар-акцию.