Не оставим в беде наших мертвых?

Говорят, природа не терпит пустоты. Но история тоже часть природы, и возникший в летописи прошлого «вакуум» заполняется или точным знанием, или полуправдой, или фальсификациями. Раньше пережитые нашей страной времена в чем-то приукрашивали, но это было не так уж страшно для воспитания гражданского чувства. Извращение же истории программирует у молодого человека отвращение к Отечеству – со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Поводом для написания этих строк стало появление на страницах «ВПК» (№ 49, 2010) статьи Бориса Соколова «Призрачный бой» с подзаголовком «Зачем понадобилось выдумывать подвиг, якобы совершенный под Севастополем». Суть публикации можно изложить одной взятой из нее же фразой: «…Эпизод с пятеркой политрука Фильченкова вряд ли имеет под собой реальную основу».

А там ли искал?

Кстати, если что-то якобы совершено, то оно не просто «вряд ли имеет… реальную основу, а не имеет ее вообще. Что же до самой «пятерки Фильченкова», то я скажу о ней позже. Пока лишь отмечу, что сегодня благодаря ряду «исследователей» от героев былых времен в общественном сознании не осталось ни славы их имен, ни памяти о продемонстрированных ими примерах бесстрашия, мужества и стойкости.

Так, коллеги Соколова по разысканию «правды истории» точно «установили», что Александр Матросов был не героем, а недоумком то ли шизоидного, то ли параноидального типа. (Неясно, правда, к какому типу относились еще примерно пятьсот человек, закрывших грудью вражеские амбразуры как до, так и после Матросова). Теперь «известно», что сброшенные живыми в шахтные шурфы молодогвардейцы Краснодона «ничего существенного не совершили», как и «мифический» Николай Гастелло, а также «неумеха» Виктор Талалихин…

Юные пионеры-герои Володя Дубинин, Валя Котик, Леня Голиков «на самом деле» «были хулиганами». Летчицы из 46-го гвардейского Таманского полка легких ночных бомбардировщиков получали «Золотые Звезды» не за боевые вылеты и удары по врагу, а «в постелях у начальства». А уж то, что оборону Сталинграда обеспечили «заградительные отряды палачей из НКВД», для нынешних «продвинутых ученых» давно является «бесспорным фактом».

Нынешние российские «искатели истины» взяли за правило отвергать любые свидетельства советских источников

Теперь дошла очередь и до политрука Николая Фильченкова, краснофлотцев Василия Цибулько, Даниила Одинцова, Ивана Красносельского, Юрия Паршина.

В советских школах и военкоматах висели стенды с красочными плакатами, описывающими подвиги (как оказалось, «почти полностью выдуманные тоталитарной пропагандой») наших сограждан в пору Великой Отечественной войны, в том числе пятерки отважных бойцов из 18-го отдельного батальона морской пехоты. Они сражались 7 ноября 1941 года с немецкими танками под селением Дуванкой (ныне Верхне-Садовое Севастопольского горсовета) и там же сложили головы, причем последние еще остававшиеся живыми герои легли под бронированные машины, обвязавшись гранатами.

Для второй Севастопольской обороны, как и для первой, в Крымскую войну, презрение к смерти быстро стало нормой поведения. Однако в этом подвиге была особая жертвенность – лечь под танк, это…

Впрочем, стоит ли объяснять?

Но имел ли место подобный случай, вопрошают искатели «истины»? Ведь «рабы тоталитарного строя» не могли быть личностями по определению. И вот Борис Соколов после «тщательных поисков» в «источниках» бросает «гранату» под сам факт подвига, усомнившись даже в реальности существования людей, его «якобы совершивших». Он ссылается на Книги Памяти различных областей и т. д., находит нескольких Цибулько, Паршиных, Красносельских, хотя ему следовало бы обратиться к справочнику «Герои Советского Союза. Краткий биографический словарь в двух томах» (М., Воениздат, 1987). Здесь приведены официальные сведения обо всех пятерых воинах.

Политрук Николай Дмитриевич Фильченков (есть фото) родился в 1907 году в селе Курилово, ныне Дальнеконстантиновского района Горьковской области, русский, член КПСС с 1930 года. В ВМФ в 1929–1934-м и с июня 1941 года.

Иван Михайлович Красносельский (есть фото) родился в 1913 году в селе Евлашевка, ныне село Красносельское Борзнянского района Черниговской области, украинец, член КПСС, в ВМФ с 1941 года.

Даниил Сидорович Одинцов (без фото) родился в 1918 году, русский, в ВМФ с 1941 года.

Юрий Константинович Паршин (без фото) родился в 1924 году, русский, в Красной армии с 1941 года. (Замечу в скобках, что всего в справочнике помещены краткие биографии семи Паршиных, удостоенных звания Героя Советского Союза. Четырем из них его присвоили посмертно. Гвардии лейтенант Николай Паршин, награжденный «Золотой Звездой» 13 сентября 1944 года, погиб в Берлине 30 апреля 1945-го.)

Василий Федосеевич Цибулько (есть фото) родился в 1920 году в поселке Новый Буг, ныне город Николаев, в семье рабочего, украинец.

Однако в статье Бориса Соколова говорится почему-то о Василии Григорьевиче Цибулько и сообщается, что автор не смог найти на него учетных данных. И это неудивительно. Ведь отчество Василия Цибулько, бившегося на подступах к Севастополю, согласно биографическому словарю Федосеевич.

Несломленные

Звание Героя Советского Союза Фильченкову, Красносельскому, Одинцову, Паршину и Цибулько было присвоено 23 октября 1942 года посмертно. При этом Борис Соколов утверждает, что они обрели известность благодаря напечатанному 19 мая 1942 года в севастопольской газете «Маяк Коммуны» очерку «Подвиг пяти черноморцев». Его автор – военный журналист Меер Когут пропал без вести в последние дни обороны Севастополя в июле 1942-го, и г-н Соколов по сути грязнит память наверняка погибшего человека предположением, что он просто выдумал все произошедшее у Дуванкоя, а также ставит под сомнение факт гибели политрука Фильченкова в ноябре 41-го и заявляет: «Однако подвиг требовалось непременно совершить 7 ноября – в день очередной годовщины Октябрьской революции. Добавили наугад взятые четыре фамилии краснофлотцев (а может быть, и не краснофлотцев), которые вроде бы пали в бою…»

Что тут можно сказать? Жаль, нет машины времени, чтобы забросить того, кто это написал, с его «гипотезами» в боевые порядки одной из частей морской пехоты, отстаивающей Севастополь. Интересный получился бы сюжет…

Правда, Борис Соколов ссылается на Г. Е. Замиховского, который через несколько десятилетий (!) ничего про группу Фильченкова «не помнит» (что для г-на Соколова удобно). Но как раз на день 24-летней годовщины Октябрьской революции относит подвиг 1200 курсантов из сводного батальона училища береговой обороны имени Ленинского комсомола (что, впрочем, с «версией» Бориса Соколова не очень-то вяжется).

Борис Соколов заявляет, что очерк Когута родился потому, что «после Керченской катастрофы требовалось укрепить боевой дух севастопольцев, у которых пропала надежда на скорое освобождение». И тут «историк» очерняет память уже всех защитников Севастополя! Повторяю, для обеих Севастопольских оборон стойкость духа стала житейской нормой, если можно сказать так о ситуации, когда такой же нормой жизни была ежедневная смерть товарищей.

Контрдоводы

Нынешние российские «искатели истины» взяли за правило отвергать любые свидетельства советских источников, зато с безапелляционным доверием относиться к западным источникам, включая мемуары германских генералов. Вот и г-н Соколов свое низвержение подвига севастопольской пятерки, уничтожившей десять бронированных машин врага, основывает на уверениях командующего 11-й немецкой армией Эриха фон Манштейна в том, что он не имел в Крыму и при первом штурме Севастополя ни танков, ни штурмовых орудий.

Что ж, попробуем разобраться с «бестанковым» Манштейном, солдаты которого чуть ли не голыми руками намеревались овладеть Севастополем. Я намеренно сошлюсь ниже не на советские источники (в том числе на воспоминания командира 7-й бригады морской пехоты Е. И. Жидилова и др.), а на малоизвестное, но весьма информативное исследование И. Мощанского и А. Савина «Борьба за Крым. Сентябрь 1941 – июль 1942 года», напечатанное в виде отдельного выпуска иллюстрированного периодического издания «Военная летопись» (№ 1 за 2002 год).

Итак (стр. 5): «Манштейн в своих воспоминаниях писал, что решая задачу прорыва в Крым… он опасался браться за это дело с недостаточными средствами и силами. Между тем 11-я армия Манштейна располагала следующими силами: 30-й армейский корпус генерала Зальмута (22, 72 и 170-я пехотные дивизии), 54-й армейский корпус генерала Ганзена (46, 50 и 73-я пехотные дивизии), 49-й армейский корпус генерала Коблера (1 и 4-я горнострелковые дивизии), моторизованные дивизии СС «Адольф Гитлер» и «Викинг»...

Две последние по определению не могли не иметь бронированных машин и их, естественно, имели. Кроме того, Манштейна поддерживали до 40 полков артиллерии, а также 4-й авиационный корпус в составе 77-й истребительной эскадры (150 Ме-109) и двух бомбардировочных эскадр (свыше 100 Ю-87 и до 100 «Хейнкель-111»). Это только немецкие части, не считая румынских корпусов.

Далее (стр. 8–9): «По утверждению командующего 11-й немецкой армией Манштейна (и Бориса Соколова. – С. Б.), в немецкой группировке фактически не было танков, за исключением 190-го легкого дивизиона штурмовых орудий (18 САУ StuG III Ausf. C/D).

3 ноября 1941 года в состав немецкой группировки в Крыму вошел 197-й дивизион штурмовых орудий в составе 22 САУ StuG III Ausf.

C/D… Не исключено использование какой-либо сводной группы из 13, 14 или 16-й танковых дивизий, а также до 8 танкеток R-1 румынских… частей, однако немецкие источники такой информации не подтверждают (еще бы! – С. Б.)».

Нельзя не отметить, что самоходные артиллерийские установки StuG III походили на танки (собственно, они были созданы на базе танка Т-III) и как таковые могли фигурировать в наших боевых донесениях, поскольку российских альбомов по боевой технике вермахта с красочными иллюстрациями тогда не выпускалось. Само же это штурмовое орудие обладало приличной массой (до 22 тонн), мощным вооружением (75-мм или 88-мм пушкой) и неплохим бронированием (50–30 мм).

Однако кроме штурмовых орудий Манштейн имел в Крыму и танки. Например, в описании боев за Армянск 28 сентября 1941 года в труде И. Мощанского и А. Савина отмечается (стр. 10–11), что «против каждой нашей части, кроме авиации, действовало от 20 до 30 вражеских танков, поддерживавших наступление своей пехоты». Советский 5-й танковый полк, составлявший тогда все бронетанковые силы Крыма (10 «тридцатьчетверок» и 56 танкеток Т37/Т38), вел в районе Армянска «бой с 30 танками противника, препятствуя проходу вражеских резервов через Перекопский вал… В контратаках участвовали подошедшие средние танки противника». Это «на входе» в Крым в конце сентября 1941 года.

А вот более поздние бои в районе реки Чатарлык: «Вечером 19 октября 170-я пехотная дивизия немцев, с которой действовало более 30 штурмовых установок StuG III, вырвалась к устью Чатарлыка» (стр. 12). В боях 20 и 21 октября: «…вражеские танки не смогли пройти заболоченное русло реки, но пехота при поддержке артиллерии и авиации местами ворвалась в наши окопы» (стр. 15).

Наконец, в описании первого штурма Севастополя сообщается: «Действия… группировки противника поддерживали 13 артиллерийских дивизионов и значительное количество штурмовых орудий, бронемашин и самолетов» (стр. 20), 8 ноября крейсера «Червона Украина» и «Красный Крым» на предельных дистанциях вели огонь по «скоплениям войск и танков, наступавших по Бахчисарайской дороге» (стр. 20–21), главный удар по Севастополю «должна была нанести 72-я пехотная дивизия при поддержке танков на левом фланге», а вспомогательный – 50-я пехотная дивизия и 118-й моторизованный отряд «при поддержке штурмовых орудий» (стр. 22).

С утра 13 ноября 1941 года немцы «повели наступление двумя батальонами с танками на высоту 440,8 и одним батальоном с танками на Кадыковку», а «с утра 15 ноября противник ввел в бой второй эшелон 72-й пехотной дивизии и несколько танков» (стр. 22).

Как видим, танки у Манштейна были. Но что самое пикантное, это подтверждает и сам Борис Соколов. Ссылаясь на Г. Е. Замиховского, он приводит его слова: «…я был под Дуванкой 7 ноября, а наша рота стояла сразу позади 18-го батальона морской пехоты под командованием Черноусова. Не было там немецких танков! Танки шли (выделено мной. – С. Б.) на позиции сводного батальона училища береговой обороны им. Ленинского комсомола…»

То есть 7 ноября 1941 года танки Манштейна на Севастополь все же наступали. Причем не только в поле зрения ветерана Замиховского. К тому же пятерка находилась в боевом охранении, впереди позиций рот морпехов, так что даже в 18-м батальоне эту схватку видели издали. Что уж говорить о тех, кто стоял «позади»! Сам же 18-й отдельный батальон морской пехоты, в котором служила пятерка политрука Фильченкова, относился как раз к частям береговой обороны Черноморского флота.

Вот еще одно свидетельство – косвенное, но весомое.

Олег Дмитриевич Казачковский, с 1973 по 1987 год возглавлявший Физико-энергетический институт в Обнинске, во время Великой Отечественной воевал в артиллерийском полку Резерва Главного командования и позднее опубликовал воспоминания о ратной страде. Это взгляд на эпоху развитого, умного и честного участника событий, отступавшего из Молдавии до Сталинграда и затем наступавшего от Сталинграда до Германии.

Он попал в Крым лишь весной 1944 года и уже много позднее поведал, как севастопольские мальчишки рассказывали ему, что «Малахов курган был местом наших подвигов и в эту войну. Матросы, обвязавшись гранатами, бросались там под немецкие танки». Олег Дмитриевич продолжает: «Ребята говорили искренне. И я, обычно несколько скептически настроенный к подобного рода рассказам, поверил…»

Майор Казачковский о пяти краснофлотцах не знал, а мальчики имели в виду, конечно же, не их, потому что Малахов курган – это уже лето 1942 года, это третий штурм Севастополя. В те жаркие дни безвестные герои повторяли подвиг, о котором они знали не только из газет, но и из живых рассказов тех, кто защищал Севастополь с осени 1941-го.

Отнюдь не мифотворчество

Менее всего мне хотелось бы, чтобы все изложенное выше расценивалось как некая дискуссия с уклоном в вопросы военной истории. Я не намерен именовать «уважаемыми оппонентами» и т. д. тех, кто ставит под сомнение как факт массового героизма советских людей в период Великой Отечественной войны, так и конкретные их деяния. Поэт был прав: «Наши мертвые нас не оставят в беде». Но только в том случае, если мы не отдадим на поругание память защитников Родины.

Да, не все те, кто совершил равновеликие подвиги, равным образом известны. Да, нередко широкая известность является следствием того, что подвиг был описан в печати. Но это не умаляет самого подвига. Два первых имени Сталинграда – командарм-62 генерал Чуйков и командир 13-й гвардейской стрелковой дивизии генерал Родимцев. А генерала Жолудева – командира 37-й гвардейской стрелковой дивизии, переформированной из 1-го воздушно-десантного корпуса, получившей звание гвардейской и гвардейское знамя до первого боя, знают немногие. Не повезло, как сейчас говорят, с «пиаром» соединению, потерявшему за месяц боев в Сталинграде 99 процентов личного состава. Но его вклад в разгром противника в битве на берегах Волги не становится от этого ни менее ярким, ни менее значимым, ни менее реальным.

Подмена понятий сегодня совершается повсеместно. Однако никакие меры по заполнению искусственно создаваемого вакуума в ратной летописи Отчизны за счет «возрождения традиций Российской армии и флота», вывешивания геральдических орлов, андреевских и прочих крестов, неспособны воспитать в гражданах России, особенно в молодых парнях, чувство гордости за Родину, если поистине великое советское прошлое будет и дальше подаваться как некий сплошной ГУЛАГ, а подвиги, совершенные в этом прошлом, оцениваться как результат «тоталитарного мифотворчества».

В ходе Великой Отечественной войны случалось всякое, но если говорить о том определяющем, что привело нас к Победе, то лучше сослаться не на отечественные, а на немецкие источники, которые для многих сегодня авторитетнее наших. В частности, бывший начальник штаба 5-й танковой армии генерал-майор Фридрих Вильгельм фон Меллентин воевал в Польше, во Франции, на Балканах, в Африке, на Восточном фронте, а в 1956 году издал в Лондоне книгу «Танковые сражения 1939–1945 гг.» (у нас в стране ее напечатали в 1957-м). Ниже я просто приведу выдержки из главы ХIХ «Красная Армия».

Итак: «…Партия и ее органы обладают в Красной Армии огромным влиянием. Почти все комиссары являются жителями городов и выходцами из рабочего класса. Их отвага граничит с безрассудством; это люди очень умные и решительные. Им удалось создать в русской армии то, чего ей недоставало в Первую мировую войну – железную дисциплину... Дисциплина – главный козырь коммунизма, движущая сила армии. Она также явилась решающим фактором и в достижении огромных политических и военных успехов Сталина...

Индустриализация Советского Союза, проводимая настойчиво и беспощадно, дала Красной Армии новую технику и большое число высококвалифицированных специалистов...

Умелая и настойчивая работа коммунистов привела к тому, что с 1917 года Россия изменилась самым удивительным образом. Не может быть сомнений, что у русского все больше развивается навык самостоятельных действий, а уровень его образования постоянно растет…

Военные руководители, безусловно, будут всячески содействовать такой эволюции. Русское высшее командование знает свое дело лучше, чем командование любой другой армии...

Мои замечания касались... действий русской пехоты, которая… полностью сохранила великие традиции Суворова и Скобелева... Русская артиллерия, подобно пехоте, также используется массированно... Русская артиллерия является очень грозным родом войск и целиком заслуживает той высокой оценки, какую ей дал Сталин... Необыкновенное развитие русских бронетанковых войск заслуживает самого пристального внимания со стороны тех, кто изучает опыт войны... Танкисты Красной Армии закалились в горниле войны, их мастерство неизмеримо возросло. Такое превращение должно было потребовать исключительно высокой организации и необычайно искусного планирования и руководства...»

Как видим, РККА была сильна вследствие вполне определенных причин. Пора бы это признать всем «искателям» истины. Заодно прекратив рассуждения о якобы деидеологизированном обществе, которые являются незамысловатым приемом идеологической войны или простодушной иллюзией. Идеологическая составляющая присутствует в жизни современного мирового сообщества более весомо и безжалостно, чем где-либо в самые «тоталитарные» времена. Те же, например, США по уровню тоталитарности мышления сверху донизу ничуть не уступают нацистской Германии, если не превосходят.

А нас все пытаются убедить в том, что победа советского народа – это якобы не более чем «пропагандистский миф».

Источник: http://topwar.ru/3127-ne-ostavim-v-bede-nashix-mertvyx.html

2
1006
0