Любимов - апологет еврейского искусства

Ю.Любимов, возглавлявший Московский театр на Таганке с 1964 года до недавнего времени, решил покинуть свой театр, похоже, навсегда. Закончился этап в жизни мастера длиной в 47 лет, период взлетов и падений, предательства и дружбы, любви и ненависти. Как бы, не относились к его творчеству театральные критики, Ю.Любимов – заметное явление в нашем искусстве, правда, с оттенком ярко выраженного авангардизма.

Свое отношение к классической театральной постановке, он выражал так:

Архаика, ты знаешь, театральная архаика, то, что мне надоели эти декорации, эти пыльные кусты.

Отринув «театральную архаику», Ю.Любимов стал апологетом модного западного увлечения – деконструкции, которая позволяла переделывать художественное произведение по своему взгляду, менять, порой, до неузнаваемости, замысел автора. Отсекая все лишнее, добавляя в произведение автора свое видение, Ю.Любимов разрушал стереотипы восприятия, вводя задолго до появления термина, виртуальную реальность происходящего на сцене. Главной его задачей, основой вмешательства в авторское произведение, была провокация, выявляющая скрытый смысл в текстах, «расшифрованный» Ю.Любимовым. Именно ради этого скрытого смысла, увиденного режиссером, и создавались мизансцены, пронизанные нервом актера, его вовлеченностью на грани срыва, в постановку. Лучше всех такой способ режиссерского представления был создан В.Высоцким, на высоком нерве игравшем свои роли, проживавшим на сцене жизнь своих героев, зачастую трагическую. Это не могло не сказаться на психике поэта, ведь этот театральный нерв буквально разрушил его жизнь, опустошив дотла талантливого актера и поэта – песенника.

Авангардизм театрального искусства Ю.Любимова зародился еще в XIX веке в Белоруссии, в Витебске. Именно там местечковые евреи, на основе культуры идиша, уходящей своими корнями в средние века, стали возрождать свой, особый стиль еврейского направления в национальной культуре. Великий русский художник И.Репин, имевший усадьбу в Здравнево, украшенную большой звездой Давида, восхищался еврейской общиной Витебска:

Сколько здесь евреев. Даже бурлаки в большинстве своем евреи! А какие прекрасные модели в Витебске – вот где надо иллюстрировать Библию!

Созданная в Витебске Культур – Лига основную концепцию своего развития видела в создании, основанной исключительно на языковой традиции идиша, новой национальной культуры, носящей демократический характер. Культур – Лига призывала:

Сделать массы мыслящими, сделать наших мыслителей еврейскими.

Этими идеями был захвачен К.Малевич и его кружок, разработавшие термин – супрематизм, то есть доминирование цвета над смысловой нагрузкой картины. Этот супрематизм стал первым «чистым» искусством авангардизма, уравнявшего человека и природу, цвет и замысел. «Красный квадрат» К.Малевича недаром стал эмблемой Театра на Таганке, этот символ еврейской революции в искусстве, соединяющий в себе две традиции – иудейскую и христианскую, своего рода новый духовный этап в развитии человечества. Одно только забыл Ю.Любимов, красный квадрат является еще и символом тоски, что со всей очевидностью подтвердилось в судьбах его актеров.

Эль – Лисицкий, соратник и философ К.Малевича, характеризовал супрематизм как универсальное условие освобождения человечества от владычества труда, владычества сердца, на пути к совершенству чистого творчества, на пути к освобожденному духу от всех условностей сегодняшнего дня. Эту теорию хорошо усвоил Ю.Любимов, сделавший свои постановки, супрематизмом театрального искусства, отрывая зрителя от условностей авторского произведения, уводя их в свой мир чистого искусства, мир еврейской национальной культуры символизма, помноженной на современный авангардизм. Эта гремучая смесь из деконструкции, супрематизма, авангардизма, воспринималась советским зрителем как глоток свежего воздуха чистого театрального искусства, лишенного всех условностей больших сцен классических театров, как протест против соцреализма и коммунистической пропаганды. Никто не попытался взглянуть на творчество Ю.Любимова с точки зрения местечкового авангардизма витебских кружковцев и, убрав шелуху деструкции, воскликнуть: «А король – то голый!».

Ю.Любимов, в интервью газете «Комсомольская правда» 29.09.2007 года говорил:

Мне не нравилась советская драматургия, я начал заниматься прозаиками, с которыми подружился. Хорошие люди, умеющие писать. Я стал их просить сотрудничать с театром. Федор Абрамов Можаеву говорит: ты что, с ума сошел, ему давать «Живой», он же Либерман, еврей, это же еврейский театр, куда ты даешь?

- Почему Либерман?
- Любимов – Либерман. Я скрываю просто.

Очень забавный диалог, особенно если учесть, что высокий покровитель Ю.Любимова – Ю.В.Андропов, по одной из многочисленных версий его автобиографии, был сыном Владимира Либермана. Совпадение или желание показать родственные корни? Как бы там ни было, сразу после смерти Ю.В.Андропова начались гонения на его сторонников и друзей. Ю.Любимов, находящийся в это время в Англии, решил не возвращаться, и вскоре был лишен советского гражданства.

Ю.Любимов вообще, довольно противоречивый человек, лауреат Сталинской премии 1952 года, он ненавидит И.В.Сталина, а относящихся к фигуре Вождя с любовью характеризует как людей растленных, для которых нет никакой надежды стать «нормальными» людьми в его понимании. Как гражданину Израиля и Венгрии, такая точка зрения вполне характерна, а как гражданину России, такая позиция совершенно не подходит, ибо, ругающий свою историю и ее Созидателей, заботившихся о процветании государства, не видит стремлений народа, а служит только экзальтированной его части. Именно поэтому все творчество Ю.Любимова глубоко космополитично, лишено патриотизма и чувства русского народа, как созидателя великой страны.

Впрочем, режиссер не стесняется называть русский народ пьяницами.

Успех постановок Ю.Любимова на Западе был и остается следствием не только его авангардизма, но и скандальной известностью, борцом с соцреализмом и косностью коммунистических руководителей. Так называемый «русский» авангардизм в искусстве, намеренно упрощающий и искажающий замысел автора произведения, на основе которого строится театральная постановка, был тепло воспринят критиками и зрителями, увидевшими в нерве Ю.Любимова отражение своего упадочнического искусства. Символизм чистого супрематизма в его театральных реконструкциях точно следовал процессу исчезновения высокого театрального вдохновения с подмостков Европы и Америки, где публика предпочитает эпатаж и скрытый подтекст, чем красоту слова и мизансцены в величайших произведениях драматургов. Театральные постановки Ю.Любимова давали кассу и не плохую, значит, его метод деконструкции был оправдан, и его не беспокоило то, что такое доходное дело ничего не дает душе зрителя, не трогает лучших струн его души, но опускает до уровня странствующих трубадуров и скоморохов.

Местечковое творчество Ю.Любимова ничего не дало русскому человеку, да и не могло дать, так как рассчитанное на экзальтированную публику, восхищающуюся театральным эпатажем, было космополитично, оторвано от высокого стиля русских художников слова и сцены. Напряженный нерв Ю.Любимова не заставляет сопереживать, не заставляет восхищаться великим русским словом, но приводит к лубочным картинкам виртуальной жизни. Искусство ради искусства, ради выражения только своего видения произведения, только ради авангардизма и игры на жажде зрителя быть сопричастным модным направлениям в театре. При этом еще и обязательная оглядка на кассу, на барыш, который дает этот космополитический авангардизм, эта массовая культура, превращающая человека в раба его страстей, вот и весь портрет мастера. Добавим сюда немного красок супрематизма К.Малевича, как отражение еврейской национальной Культур – Лиги и получим Театр на Таганке в полной его ипостаси, во главе с Ю.Любимовым.

Что дает это театральное искусство Ю.Любимова русскому человеку? Ровным счетом ничего. Не происходит воспитания чувства Родины, чувства единения с великой страной, нет сопричастности к переживаниям и глубоким размышлениям героев русских произведений на сцене, удивительно совпадающих в реальной жизни. Искусство не поднимает человека до уровня художника, возвышая его душу, трогая струны любви и сопереживания, но опускает его на самое дно человеческих страстей, так воспеваемых Ю.Любимовым, страстей накаляющих человека, делающих его заложником низменных инстинктов. В ложных ориентирах западной цивилизации, отвергающих лучшие порывы человеческой души, идет наше театральное искусство уже более 30 лет, а апологет этого процесса, Ю.Любимов, за свою деятельность получает награду – оливковую рощу из 18 деревьев в Израиле, как знак признательности за сближение народов двух стран. Скорее, уже не сближение, а поглощение национальной еврейской культурой русской православной культуры.

Нам, русским людям нельзя строить свое национальное искусство, свою культуру на привнесенных ценностях, кардинально не совпадающих с нашей культурой. Мы должны ориентироваться, прежде всего, на глубокое чувство православной веры, возвышающую душу к Богу, к творческому началу любви и верности своему народу, своей стране. Наша культура, наше искусство должно быть основано на русской традиции, на русских обычаях, веками создаваемых нашими славными предками, бережно хранящими свои предания, свои былины. Жизнь простого человека, его мысли и переживания, его поиск веры и любви, творчества и созидательного труда непременно должны быть положены в основу современной русской драматургии. Причем, сделать это надо с чувством глубокой любви к русскому народу, России, а не в натянутом нерве Ю.Любимова. Только уважая свою страну, свою историю, своих писателей и драматургов, можно создать поистине народные произведения, понимаемые самой душой русского человека, не опускающие его на дно страстей, но возвышающие как личность с большой буквы. Русское искусство обязательно должно быть глубоко национально, ему чужд дух космополитизма, авангардизма и всех остальных измов, так ломающих душу человека, заставляющих его ценить не собственное мнение, но мнение большинства экзальтированной публики, восхищающейся поделками ремесленников от искусства.

При этом нельзя забывать и о пресловутом соцреализме, как выхолащивающем душу художника, заставляющего работать по графику чиновничьего плана, плохо представляющего себе творческий процесс. Уравниловка и плановые тенденции в искусстве могут снова привести зрителя к протесту против гротеска соцреализма, к жажде познания запретного плода. Только общие тенденции русского национального искусства, только гибкий и взвешенный подход к художнику, как творцу общественного взгляда на современность, могут помочь становлению и возрождению подлинного народного творчества, дающего из своей среды новых великих творцов. Русское национальное искусство, выращенное на твердой православной вере, на многовековой культуре и традициях русского народа, способно вдохновить собой не только наш народ, но и дать толчок к развитию искусства в других странах мира. Понимая подлинную глубину народного творчества русских людей, другие нации и народности обязательно перейдут к возрождению своей национальной культуры и своего искусства.

Наднациональное искусство, имеющее свои корни в ложном понимании глобализма, как стремлении всего человечества, не только уничтожит национальные культуры, но и подчинит их очередной Культур – Лиги, стремящейся довлеть над всем миром, подменяя собой веру и традиции всех остальных народов. Да не будет!