Радзиховский: бриллианты против диктатуры пролетариата

Умер Яков Костюковский.

Я немного его знал – человек удивительно ясного ума до самой глубокой старости, остроумный, четкий, на редкость душевно здоровый.
Что, разумеется, нечасто в его возрасте.

Яков Аронович оставался за кадром – придуманные им фразы вошли в поговорки, их знала (и через 40-50 лет знает!) вся страна.
А его – сочинившего «Операцию «Ы», «Бриллиантовую руку» – не знал почти никто. Такая планида у сценариста.

Между тем фильмы Гайдая-Костюковского не просто были (и остались), пожалуй, самыми НАРОДНЫМИ во всей истории советского-российского кино, по популярности их можно сравнить только со «Штирлицем», «Местом встречи» и некоторыми фильмами Рязанова.
Но много более того – эти фильмы произвели самую незаметную, а потому самую глубокую и прочную революцию в умах.

Я «другого такого кино не знаю», где бы так мягко, ненавязчиво и БЕСПОЩАДНО было показано все БЕЗДОННОЕ УБОЖЕСТВО советской жизни.

«У них собака друг человека – а у нас управдом друг человека», «Наши люди в булочную на такси не ездят», «Есть у вас балкон – вот там с ним и гуляйте», «Но как он мог?.. РУКА! Его пытали!..».

Найдите более точную фотографию «оборонного сознания»!..
Мания преследования, шпиономания, убожество возведенное в главную добродетель…
Найдите более точное описание «совка» – во всей его корявости, нелепой агрессивности, откровенной дурости.

Но когда я написал вот такими словами – как с иностранного перевел – это вызывает ответное дикое раздражение, агрессию, словом совок грозно поднимается, чтобы со всей дури врезать в ответ.

Костюковский-Гайдай-Никулин ту же истину «с улыбкой говорили».

Они не были диссидентами – они НЕ НЕНАВИДЕЛИ. «Своих героев надо любить» – они их любили, любили и своих зрителей.
Не было ОТВРАЩЕНИЯ к совку. Было СОЧУВСТВИЕ и насмешка. И это действовало и действует куда сильнее, чем «проповеди Новодворской» или «набат Солженицына». Человечество расстается со своей дурью СМЕЯСЬ. Сказано не нами, но сказано верно.

И над сталинизмом можно – и должно – смеяться.
В своих СЛОВАХ, он невероятно пошл, смешон, запредельно глуп. Но он возвеличивает себя единственным доступным ему способом – облив себя океанами крови, он становится все-таки совсем не смешным. Тут уж смеяться – почти кощунство. Или самый едкий (до соляной кислоты) сарказм – или гневный пафос обличения…

А вот сталинизм-лайт, «брежневизм» («ты зачем чудик усы сбрил?!»), был так устроен, что над ним посмеяться, улыбнуться, усмехнуться – не грех.
Ну а потом – поневоле – еще раз усмехнешься. Уже не так весело…
Да-а-а, наша жизнь…
Управдом – друг человека, «чтоб ты жил на одну зарплату», а в булочную на такси и правда не поедешь…
И легкий мазок по губам советского казенного пафоса: «На его месте должен был быть я! – Напьешься, так будешь…».

Кроме того, они давали – намеком, легчайшим намеком – и ответ на вопрос: «как же вы все-таки выживаете при такой жизни»?

Ответ известен. «А нам все равно, а нам все равно. Дело есть у нас – в самый жуткий час мы волшебную косим трын-траву».

Светлая память Якову Ароновичу, который сказал нам про нас на нашем языке то самое, что мы сами знали – да высказать не умели.