Перспективы российской экономики

«Наивно рассчитывать, что можно вернуться к патриархальной модели экономики»

Российский Институт проблем глобализации совместно с немецким Фондом Эберта провел в Москве круглый стол на тему «Перспективы российской экономики: вторая волна кризиса или стабилизация?». Известные социологи и экономисты искали ответ на вопрос, от которого зависит наше будущее. Если Россия не сумеет модернизировать экономику и занять достойное место на мировом рынке разделения труда, то нам придется смириться с ролью сырьевого придатка и прозябать на обочине прогресса. Вот выдержки из дискуссии, которые нам показались самыми интересными.

Игорь КОСТИКОВ,

проректор Российской академии госслужбы, бывший глава Федеральной комиссии по ценным бумагам:

– Судя по макроэкономическим показателям, все идет замечательно. За полгода рынок ценных бумаг заметно подрос, рубль укрепился, нефть дорожает. Все хорошо, прекрасная маркиза... Но вот вчера захожу в продовольственный магазин и обнаруживаю, что я единственный покупатель на 13 продавцов. Жизненные реалии с макроэкономикой не стыкуются.

Этому есть объяснение. Котировки ценных бумаг не отражают реальной картины в экономике, потому что объемы торгов на нашем рынке очень незначительны. Вырученные от продажи нефти деньги до реального сектора не доходят. Укрепление рубля является следствием монетаристского курса финансовых властей, и эта политика не лучшим образом сказывается на экономике. Деньги продолжают изымать из оборота, искусственно снижается ликвидность, а в итоге продолжает сокращаться производство. Нам рано говорить о второй волне кризиса, потому что нас несет вниз первая волна.

Сегодня больше других от нехватки денег страдают мелкие и средние предприятия, потому что не имеют доступа к бюджету. Кроме того, налоговая служба по требованию тех же монетарных властей усиливает давление на бизнес, начинает применять самые жесткие меры для пополнения бюджета.

При такой политике у нас к концу года малого бизнеса просто не останется. Даже если потом политика изменится, после такого урока никто не захочет заниматься предпринимательством. Люди получают жестокие уроки. Они теперь сто раз подумают, прежде чем снова рискнуть и открыть свое дело.

Инвесторы свои выводы на этот счет уже сделали. Сегодня рынки развивающихся стран БРИК снова стали интересны международному капиталу. Но инвесторы сказали «да» Китаю, Индии и Бразилии, а России они говорят «нет».

Евгений ГОНТМАХЕР,

руководитель Центра социальной политики Института экономики РАН:

– Наивно рассчитывать, что нефть скоро будет $100 за баррель и можно будет вернуться к той патриархальной структуре экономики, которая так радовала российское руководство еще пару лет назад. Тогда треть рабочих мест в сырьевом секторе и банках неплохо оплачивалась, остальные худо-бедно жили от получки до получки.

Но сесть на машину времени и вернуться в прошлое не позволит мировая экономика, частью которой мы являемся. Там сейчас идет реструктуризация, внедряют ресурсосберегающие технологии. В среднесрочной перспективе такого спроса на наши нефть и газ точно не будет. Более того, покупатели нам будут диктовать цены. В итоге с нашим неэффективным производством и негибким рынком труда мы можем просесть так, что окажемся страной даже не второго, а третьего эшелона.

Наконец, принята антикризисная программа, обещана поддержка не только банкам, но и реальному сектору. Но ведь главный капитал – это человек, его опыт, знания. В программе ставится цель переобучить десятки тысяч работников. Хотя
у нас официально зарегистрированных безработных два с лишним миллиона, а реально их в три-четыре раза больше. Если мы хотим чего-то добиться, то переобучить надо 10–12 млн., в том числе тех, кто пока еще работает, но хочет (или должен) сменить профессию на более высокооплачиваемую и престижную. Надо дать возможность в массовом порядке получать второе профессиональное образование, в том числе высшее. А обещание повысить пособие по безработице и занять миллион на общественных работах не может быть смыслом политики. Наши люди не идут подметать улицы, тем более с метлой и лопатой нам нечего делать на рынке мирового разделения труда.

У нас очень простой выбор. Либо попадаем в охвостье мировой экономики и становимся непривилегированным поставщиком сырья. Либо пытаемся вскочить на подножку поезда, то есть действительно начинаем реструктуризацию и модернизацию экономики, чем совершенно не занимались все прошлые годы.

Кто это в состоянии сделать? Я считаю, что частный бизнес. Кстати, в антикризисной программе прямо записано, что выход из кризиса должен основываться на частной инициативе. А дальше сказана еще одна принципиальная вещь – деньги налогоплательщиков не могут тратиться на поддержку неэффективных производств. Это очень ответственное заявление. Пока все, что делалось, делалось с точностью до наоборот. Хочется вслед за советскими диссидентами призвать: «Соблюдайте вашу Конституцию!» Если так написано, то давайте реализовывать.

Юрий ГОЛАНД,

ведущий научный сотрудник Института международных экономических и политических исследований:

– В России не бывает второй волны. Нас первая волна так заливает, что все вокруг превращается в болото. А из болота выбраться тяжелее, чем оттолкнуться от твердого дна и всплыть. Но у нас все же есть потенциал выхода из кризиса. Потому что есть человеческие резервы, которые надежнее резервов ЦБ. Наш бизнес имеет высокую степень устойчивости, потому что выживал в условиях административного гнета и диктата монополий. Но чтобы экономика вышла из кризиса, предпринимателям надо помочь. Прежде всего создать независимую судебную систему и защитить собственность. Это станет самым лучшим стимулом для привлечения инвестиций и создания новых рабочих мест.

Я писал книгу о нэпе и знаю, что тогда ситуация была очень похожая. Нарком иностранных дел собирал капиталистов и зазывал в инвесторы: мол, приходите, у нас стол для вас накрыт, всякие яства приготовлены. А они говорят, что стол у вас хороший, но только стоит в берлоге...

Есть еще аналогия. В Германии в 1923 году была гиперинфляция. И бороться с ней, то есть проводить реформу, взялся известный финансист Шахт, будущий министр гитлеровского правительства. Так вот он впоследствии писал, что летом 1923 года не было ни одного предпринимателя или политика, кто бы не ломал голову, как выйти из кризиса. Каждый день шло обсуждение, все вместе искали выход – и в конце концов нашли.

У нас сейчас нет мозговых штурмов. И самое главное нет понимания властей, что они нуждаются в новых идеях.

Игорь НИКОЛАЕВ,

директор департамента стратегического анализа ФБК:

– Темпы промышленного спада более чем серьезные: каждый месяц имеем 17–18% в минусе по сравнению с прошлым годом. Это повод снять розовые очки, заняться серьезным анализом и попытаться понять, в чем причины и что будет дальше.

В «тучные» годы наша экономика стояла на двух «китах»: притоке нефтедолларов и ажиотажном потребительском спросе. Если цены на нефть стабилизировались, то спрос падает. По данным Росстата, только в январе наблюдался рост оборота розничной торговли на 3,4%. А с февраля все посыпалось вниз: минус 2,4% в феврале, минус 4% в марте, минус 5,3% в апреле, минус 5,6% в мае... Это крайне негативная тенденция. Снижение оборота розничной торговли показывает, что мы вошли в фазу сжатия потребительского спроса, «схлопывания» потребительского рынка.

Второй важнейший фактор, определяющий состояние и перспективы экономики, – инвестиции в основной капитал. За пять месяцев они сократились на 17,7% по сравнению с прошлым годом. Причем здесь тоже нарастает падение. Так, в апреле было минус 16,2%, а в мае уже 23,1%. А это интегральный показатель, очень тесно связанный с динамикой экономики. Связь просто неразрывная.

Отсюда вывод. Сжатие потребительского спроса и негативная динамика по инвестициям в основной капитал дают исчерпывающий ответ о ближайших перспективах российской экономики. Дна мы не достигли, падение продолжается.

Скажу больше: в антикризисной программе нашего правительства среди приоритетов не значится поддержка потребительского спроса. А ведь именно за счет такой политики выходит из пике Китай. У них уже в 1-м квартале был рост 6,1% ВВП – нам бы такой кризис! Я считаю фундаментальной ошибкой, что мы осенью не сконцентрировались на стимулировании спроса и продолжаем не обращать на это внимания.

Правительство говорит, что выгодное отличие нашей программы – ее социальная направленность, защита населения. Но повышение пособий по безработице и пенсий не является антикризисной мерой. Это меры по снижению негативных социальных последствий кризиса – и не более того. А у нас социальные обязательства фактически продекларированы и на 2010 год.

То есть хотим раздавать деньги и не хотим создавать условия для того, чтобы их зарабатывать.

Наш прогноз такой. В этом году снижение составит 9–10% ВВП, но может достигнуть и 15% ВВП. Недополученные из-за падения экономики доходы будут как минимум 500 млрд. рублей. Не знаю, сколько будет волн кризиса, но дно мы нащупаем в конце 2009 – начале 2010 года. И на этом дне нам еще суждено полежать, побултыхаться. Определения для российского кризиса еще не придумано. Мы просто не знаем такой буквы – может, английские «Р» или «W», а может быть, русская «Ж». Очень большая.

Сергей СУВЕРОВ,

член индексного комитета ММВБ:

– Кризис в России закончится только тогда, когда начнут выходить из кризиса ведущие державы. Поэтому для прогноза о второй волне надо смотреть, что происходит в мировой экономике.

А там есть позитивные признаки. В США растет потребительская активность. Ряд ведущих инвестиционных банков делают заявления, что рецессия близка к завершению и скоро начнется подъем. Они основываются на мировом опыте: обычно в период кризиса рецессия продолжается 10–12 месяцев. Второй фактор – энергоресурсы подешевели, и это создает стимул для роста. Наконец, третье – центральные банки ведущих стран приняли беспрецедентные меры по финансовой поддержке экономики. Там дешевые деньги идут не только на фондовый рынок, но также и в реальный сектор.

Но есть и скептики. Некоторые считают, что нас ждет 10 лет стагнации по японскому образцу, потому что нет прорывных идей. Чтобы подняться на новый уровень, нужны технологические открытия. Изобретение электричества, железных дорог или компьютера резко подняло производительность труда и привело к экономическому буму. Сейчас нет такого рода технологических новшеств. Пессимисты считают, что потребительский спрос уже не вернется на докризисный уровень.

Теперь что касается России. Деньги у нас слишком дорогие. Если в Америке или Европе ставки практически нулевые, то российские предприятия получают кредиты от банков под 20 и более процентов. Поэтому первое, что должно сделать правительство, это изменить кредитно-денежную политику, дать деньги предприятиям.

А пока у нас ситуация усугубляется неплатежами, ростом безработицы и дефицитом региональных бюджетов. И все-таки считаю, что второй волны кризиса не будет. Нефть достаточно дорогая, и именно она наполняет казну. Напомню, что федеральный бюджет сверстан из расчета $41 за баррель, а нефть сейчас стоит больше $60. Этот профицит можно использовать для помощи банкам, реальному сектору и регионам.

Олег ГРИГОРЬЕВ,

экономист, компания экспертного консультирования «Неокон»:

– Минфин и Минэкономики говорят о снижении ВВП на 10%. Это лукавый показатель, потому что они считают в абсолютных цифрах и в рублях. То есть не принимают во внимание ни инфляцию, ни падение курса рубля. Если это учесть, то мы увидим спад производства 25–30%.

Но даже эти цифры не отражают всей глубины падения. На самом деле ВВП – это добавленная стоимость. Но у нас сегодня значительная доля продукции производится из старых запасов, которые были сделаны в прошлые годы. Они лежали на складе, сейчас используются, и их стоимость Росстат плюсует к показателю ВВП. В «тучные» годы огромные запасы были накоплены. Заначки имелись не только у граждан, но и у предприятий, а также у государства. Ведь что такое 3 трлн. рублей помощи из Резервного фонда? Они будут потрачены, и Росстат их зачислит все в тот же прирост ВВП. В итоге получается двойной счет. Он существенно улучшает показатели и греет душу чиновника, но искажает реальное положение в экономике.

По моим оценкам, эта разница между отчетными цифрами и реальной картиной нарастает. Вот здесь, в этом разрыве, и есть потенциал второй волны кризиса. Рано или поздно случится обвал. Когда именно, сказать сложно. Никто не знает, какие остались запасы. Сначала правительство потратит Резервный фонд, потом начнут просто печатать деньги…

Что тут можно сделать? Во-первых, пойти на девальвацию рубля. И я думаю, что сейчас в Минфине сидят и мечтают, чтобы цены на нефть упали и они под этим предлогом провели девальвацию. А потом пусть нефть опять дорожает и бюджет наполняется.

И второе, что можно сделать, – это включить печатный станок и накачать экономику, реальный сектор деньгами. Вот, пожалуй, и весь набор инструментов, способных отсрочить вторую волну кризиса.

Михаил ДЕЛЯГИН,

директор Института проблем глобализации:

– Хочу добавить, что реальные доходы граждан тоже очень интересно оценивают. Если вы свои долларовые сбережения поменяли на рубли и проели, то Росстат считает, что вы получили рублевый доход.

Реальную картину отражает не статистика, а социологические опросы. По данным Левада-Центра, 14% россиян уже в этом году уходили в неоплачиваемые отпуска. 25% заявили, что на их предприятиях уже были массовые сокращения. Только 28% граждан не имеют безработных родственников и друзей.

Как я себе представляю перспективу? Мы сейчас все-таки не упали в яму. Идет бычок, качается, вздыхает на ходу, но доска пока не кончилась. Суть сегодняшнего состояния экономики – жизнь на старых запасах, проедание оборотных средств. Если они закончатся, а поддержка к тому времени не придет – вот тогда и наступит настоящий обвал. Правительство вбросит в этот обвал деньги, потому что ему некуда деваться. Не будет никакого финансового контроля, половина денег уйдет на валютный рынок и дальше, за кордон. Если прошлой осенью мы на ровном месте потеряли четверть триллиона долларов международных резервов, то после такого обвала потеряем все остальное и получим еще одну девальвацию.

Сегодня мир столкнулся с глобальной депрессией. Загнивание глобальных монополий привело к кризису перепроизводства и социальным проблемам. Ситуация усугубляется последствиями взрывного роста информационных технологий, к которому оказались не готовы системы управления. Они дают сбой везде, в том числе в наиболее качественных в этом отношении США и Великобритании. У нас депрессия. И дай бог, чтобы она была такой, как на рубеже 20–30-х годов прошлого века.

В циклическом кризисе надо вернуться назад, чтобы из него выйти. При депрессии можно только идти вперед. Для всех стран единственно возможный выход, единственный метод спасения – модернизация экономики. А для нас это еще и ограничение монополизма и коррупции, доведение государственного протекционизма до уровня стран ЕС. Вот такой «спасательный набор».

Игорь ЗАДОРИН,

руководитель исследовательской группы «ЦИРКОН»:

– Наши эксперты исследуют общественные настроения. Это вещь очень инерционная. Как мы помним, в сентябре населению намекнули, что начался кризис, но подавляющее большинство граждан на это никак не отреагировали. Вплоть до декабря не было ни падения потребительского спроса, ни изменения социального самочувствия.

Сегодня все экономические параметры говорят об очень тяжелой ситуации – безработица, падение производства, реальных доходов, инвестиций… Тем не менее большинство ожидает худшего, то есть граждане готовы ко второй волне. Готовы морально, но не материально. Мы задавали вопрос, на сколько им хватит сбережений? У 50% населения сбережений практически нет вообще, и они готовы без получки протянуть два месяца. Еще 25% их хватит на три-семь месяцев. И только 5% говорят, что отложенных денег хватит на год.

Это в рамках краткосрочных прогнозов, то есть на год-полтора. И большинство как раз надеется, что кризис закончится за год. Если мы спрашиваем, чего люди ожидают через три года, то там полный оптимизм. То есть население ориентировано на то, чтобы потерпеть довольно ограниченное время.

Эти настроения совершенно не учитывают власти. Один большой чиновник говорит, что через год кризис закончится. Другой через день объявляет, что терпеть придется три года. Между тем эта разница имеет принципиальное значение для выстраивания жизненных стратегий. Один год не связан с изменением серьезных планов – по поводу учебы, дальнейшей работы, обзаведения детьми, покупки квартиры. А три года – совсем другое дело, они заставят пересматривать жизненные стратегии. Шараханье, разноголосица во властных структурах дезориентируют людей. И я не исключаю, что рост числа абортов связан с такими заявлениями.

В свое время Евгений Евтушенко употребил термин «притерпелось». Это слово очень точно отражает характер населения. Потенциал терпения у наших граждан есть, но он ограничен определенным периодом. Во время которого и надо решить все вопросы, которые выведут экономику на другую траекторию. Срок – весна следующего года. Это тот самый кредит, который население дает власти.