Отношение России к странам Балтии определяют три истории

"На сегодняшний день я не вижу, чтобы Россия открыла третий фронт после Украины и Ближнего Востока на Балтийском регионе", - говорит в интервью порталу DELFI главный редактор и совладелец российской радиостанции "Эхо Москвы" Алексей Венедиктов. Оценивая угрозу дальнейшей эскалации конфликтов, он обращает внимание на большой риск случайного военного столкновения, "когда оружием насыщен регион".

По мнению А.Венедиктова, отношение России к странам Балтии определяют три аспекта, один из которых заключается том, что "страны Балтии и Польша являются ударным антироссийским фронтом западной коалиции, территорией для размещения оружия, приближения ракет к Москве, стоянки кораблей".

"Это территория и эти правительства, неважно кто приходит, они враждебны. Ответка", - рассуждает о том, как Кремль воспринимает Литву, Латвию и Эстонию, собеседник DELFI.

 - А а Литве на этой вышло обновленное и проиллюстрированное издание о том, как себя вести на случай войны. Насколько эти опасения оправданы?

 - Опасения вообще всегда оправданы. Все опасения всегда оправданы.

 - Их градус, судя по публичному пространству, очень высокий?

 - Градус — у меня нет измерителя градуса, для этого нужно жить здесь. Но существуют огромные шансы на случайность. Мы должны понимать, что сбитие «Боинга» на Украине — это был несчастный случай. Никто не собирался сбивать самолет с пассажирами. Интересантов почти не было. Ни Россия, ни сепаратисты, ни Украина — зачем? В таких условиях. Сбитие нашего бомбардировщика в Сирии в известной степени тоже аксидан и недопонимание. Такие случаи бывают спусковыми крючками.

 Сейчас совершенно невозможно и трудно сказать по поводу военного случайного столкновения, когда оружием насыщен регион, когда самолеты летают и задевают друг друга хвостовым оперением, что называется, это очень опасные игры. Иногда они приводят к катастрофе. На сегодняшний день я не вижу, чтобы Россия открыла третий фронт после Украины и Ближнего Востока на Балтийском регионе. И если произойдет с высокой долей вероятности какой-нибудь несчастный случай, надо проявлять хладнокровие и выдержку. Я бы на месте Эрдогана (не мне давать советы) немедленно извинился и выплатил компенсацию. Не за самолет, а за погибшего летчика. Просто для того, там свои истории, два султана, но в принципе, понимая уровень риска в регионе — сейчас будет потоплен какой-нибудь турецкий сейнер. Люди погибнут. Нам это зачем? Но очень высок риск этого напряжения, мне он совсем не нравится. Случайность...

 - Какое место страны Балтии занимают во внешнеполитической повестке России?

 Надо смотреть три аспекта. Первый аспект — имперский, он ментальный. Были с нами, стали без нас. Но, насколько я знаю президента, в отличие от Украины, он не считает балтийские народы предателями, Украина и Грузия — предатели. Он понимает, что вы всегда были чуть в стороне, но в этом имперском аспекте существует русскоязычное население. И с концепцией Путина о «Русском мире» — это его подданные или возможные подданные, или это люди, возможно, нуждающиеся в защите от титульной нации. Этот аспект балтийских стран, где эта отдельная история связана, с одной стороны, с имперской, но это не часть России. У Путина территориально это не часть России, в отличие от других территорий. Но наличие русскоязычного меньшинства, которое в его представлении, представлении команды Путина дискриминировано по некоторым параметрам, делает его защитником этой части. То, что было на Донбассе. Это первое. Поэтому наша политика в этом смысле, как я понимаю, будет всегда этот аспект учитывать.

 Вторая часть — это то, что страны Балтии и Польша являются ударным антироссийским фронтом западной коалиции, территорией для размещения оружия, приближения ракет к Москве, стоянки кораблей. Это территория и эти правительства, неважно кто приходит, они враждебны. Ответка.

 И, наконец, третье — что это часть НАТО. Т.е. они воспринимаются отдельно как носитель русскоязычных традиций, как территория и их правительства, которые занимают более антироссийскую позицию, вне зависимости от того, кто президент или премьер здесь в Балтии, чем Меркель, Кэмерон или Олланд. И третья часть этого всего под названием НАТО, который является глобальным противником.

 Три вызова, которые российское государство должно учитывать при своих отношениях с Балтией. Уже страны Балтии не считаются самостоятельными игроками, а только частью этого враждебного фона, при котором есть кусок русскоязычных, есть территория для распространения оружия и стоянок кораблей и которая является частью этого всего.

 - Могут ли страны Балтии все-таки быть самостоятельными игроками?

 - Откуда я знаю правила НАТО и ЕС. Брюссель координирует и то и другое. Есть отдельные интересы — по шпротам, по движению капитала.

 - Я имел в виду лидера той или другой страны, который может продвигать какую-то повестку?

 - Нет. Потому что изначально мы будем лучше относиться к лидеру Португалии, которая не имеет тех противоречий, о которых я вам сказал, чем к самому благожелательному лидеру Латвии, Литвы и Эстонии. Потому что базовая история — на этих трех нет.

 - А как пример — роль Литвы в отношении Европы, США и Украины?

 Там да. А с Россией — нет. Внутри Европы у вас нет таких противоречий, а с Россией — есть эти три вещи, о которых я сказал. Почему медиатор Олланд и Меркель — именно потому. Не потому что это великие державы, потому что нет этой истории, этих трех историй.

 - Случаи Сирии и Украины Вы по последствиям сравнили с ядом, который растекается. Только в этом сходство?

 - Мы не знаем о дальнейшей ситуации. Я повторяю, что очень много случайностей, у Порошенко есть свои внутриполитические истории, у США выборы свои, у нас — свои.

Не надо забывать, что это не просто Украина существует в безвоздушном пространстве, теоретически можно нарисовать все, что угодно. Я не верю в минские договоренности, но может быть получится. Ничего не видно, набор фотографий, все кино, все развивается динамично. И приходят случайные игроки, происходят случайные вещи, выявляются интересы, которые раньше не выявлялись. Сейчас Иран выйдет на рынок нефти, и что тогда? Это изменит всю конфигурацию. Одновременно США снимает запрет на экспорт нефти. Рынок видимо уже отыграл, все оказалось не так страшно, когда все готовились к катастрофе. Поэтому нужен наблюдатель.

 - Что Ваш коллега Матвей Ганапольский Вам говорит?

 - Матвей вполне интегрировался в украинскую жизнь. Но у них там более непредсказуемо, чем в России. Мы то знаем, кто у нас следующий президент. А украинцы не знают, да и американцы не знают. В этом смысле у нас разный угол зрения, но там все очень динамично развивается, и Матвей очень переживает за то, что происходит на Украине. Он сам родом из Львова, т. е. это его страна, поэтому он печалится. Украина такая же коррумпированная страна, как и Россия, на самом деле. И перед ней стоят задачи избавиться от всего этого, но мы опять-таки соседи, и наша задача только за этим наблюдать, не давать советы, не влезать сапогами или руками, поэтому для меня Украина в данном случае — это элемент наблюдения. Это Владимир Владимирович считает, что Украина — это часть России и украинский и русский народ — один. Я так не считаю, поэтому у меня к этому другое отношение. Когда-то был один, сейчас — не один.

 - Вы были в Украине не так давно, на «Громадське ТВ» .

 - Да, это было в январе 2014 года. Это было до бегства В.Януковича.

 - Этот эфир запомнился.

 - Его все помнят. Его президент помнит, Господи. Рядовой для меня эфир, абсолютно. А ведь все, что я сказал, все случилось. Если взять стенограмму, все те вещи, которые они воспринимали, как угрозы, журналисты, неправильно воспринимали. А это был результат анализа исключительно, потому что я общался и с руковдителями Майдана, и с аппаратом Януковича, и с российским посольством, с Министерством иностранных дел. Я работал, как обычно, собирал это все в кучку. Я обозначил угрозы гражданской войны, гражданского противостояния — мне не поверили. Просто я наблюдатель, наблюдателю довольно легко можно делать выводы, потому что ты не думаешь о том, как это на тебе отразится. Поэтому я сделал выводы, все осталось в истории — и этот эфир на «Грамадське ТВ», и стенограммы, и все, что за ним последовало.

 - В этой истории, того, что затем последовало, Крым, Донбасс, российская пропаганда сыграла какую-то роль?

 - Я не думаю, потому что не успела бы. В том виде, военном, милитаризованная российская пропаганда появилась потом. Потому что до последнего украинцы — братья, Янукович — самый большой брат. Сейчас безусловно, российская пропаганда изрыгает яд, лжет. История в том, что эта пропаганда лжет. Просто лжет, по фактам лжет. И ложь всегда отравляет. Но ложь талантливо оформленная и преподнесенная гораздо приятнее, чем неудобная, корявая, горькая правда. Поэтому люди это едят, этим травятся. Чем ядовитее плод, как известно, тем он более должен быть привлекателен. Это закон природы. Самые ядовитые цветы они самые красочные. Вот так и происходит с пропагандой. А правда корява, она неудобна, некрасива.

 Мне рассказывали мои американские коллеги, что, когда началась война в Ираке, те медиа, которые критиковали правительство Буша, потеряли 15-20% аудитории в первый год. Почему? Не потому что от них ушли люди, которые поддерживали войну. Эти оставались. Ушли рефлексирующие люди, которым было некомфортно слушать о том, что идут гробы под звездно-полосатым флагом и т. д. Дуболомы остаются. У нас та же история. Мы потеряли 12% аудитории в прошлом году на Украине. И когда я с коллегами американскими разговаривал — у нас то же самое, жди отскока через пять лет. Хорошо, пять лет у меня есть.

 Аудитория сама на это реагирует.

 - Для стран Балтии это тоже характерно. Как Вы относитесь к идеям, инициативам и проектам по противодействию российской пропаганде в европейских странах?

 - Я не верю. Это то, что я говорил. Мне кажется, что европейские страны должны думать о своей аудитории, противопоставлять пропаганде разных стран, исламской радикальной, например, и вещать не на Россию, а на жителей стран Балтии, скажем, чтобы они могли сравнивать альтернативные точки зрения. Делать их не менее яркими, не менее развлекательными, это внутри ЕС, внутри страны — это нормально. Вещать на Россию? Мы не доверяем иностранным медиа. Российский обыватель не доверяет. Бессмысленная история. «Свобода», «Голос Америки» пусть они идут, но основная история в том, что милитаристской пропаганде подвержены и граждане ЕС. Мы видим рост правых настроений, радикально исламских настроений в Европе, мы видим обратный рост радикально правых, вот где угроза. И российская — да, есть наше лобби, весьма активное. Нужно — противодействуйте целенаправлено, но на своих граждан. А на Россию… Уровень доверия является показателем эффективности.

 И, кстати, одна из главных проблем в выполнении минских соглашений это то, что сепаратисты хотят, чтобы украинские СМИ во время выборов не вещали на этой территории. Это одно из условий — запрет на вещание, чтобы российские медиа вещали на Донбассе, а украинские - нет. Это сейчас является одной из серьезных тем для противостояния по выполнению минских соглашений. Как раз к вопросу о пропаганде. И это факт, он не очень публичен, но мои друзья из европейских, украинских, российских, сепаратистских структур все поют одно, что по этой зоне не договорились.

Источник: http://ru.delfi.lt/opinions/comments/aleksej-venediktov-otnoshenie-rossii-k-stranam-baltii-opredelyayut-tri-istorii.d?id=69995066

58
1843
0