Политолог о ситуации на Северном Кавказе
Один из немногих независимых политологов и социологов Северного Кавказа Абдулла Истамулов поделился с Радио Свобода впечатлениями от поездки по региону:
- Есть какой-то общий знаменатель для республик Северного Кавказа – что-то, что делает их похожими друг на друга?
- Страх перед будущим и недовольство настоящим. Формы протеста разнятся: в Ингушетии люди выходят на улицы, в Чечне молчат, в Дагестане находят иные методы. И все это следствие одной главной северокавказской проблемы – беззакония, деградации государства, неспособности властных институтов соблюдать ими же установленные правила.
- Когда эта проблема начала проявляться?
- Тенденция начала складываться в середине 90-х, в период первой чеченской войны. Сейчас она стала обыденностью, нет только ответа на вопрос о ее обратимости.
- Почему именно Дагестан наиболее агрессивно реагирует на беззаконие?
- Многочисленность этносов в Дагестане способствовала появлению множества кланов. С одной стороны, как ни странно, это позволяет существовать независимым СМИ. С другой – увеличивает количество тех, кто готов прибегнуть к насилию в борьбе за ресурсы. На этом фоне появились ваххабиты, которые предложили выход из этой ситуации – и тоже радикальный. Это форма социального протеста, даже не религиозного.
- А почему молчит Чечня?
- А почему молчат ягнята? Люди, пережившие две самые страшные войны последнего времени, готовы многое отдать за стабильность, пусть даже жестокую и беззаконную. Им нужна передышка. Другое дело, что эта ситуация не может длиться вечно. Это молчание того сорта, которое может прерваться самым громким криком.
- Люди, выходящие на улицу в Ингушетии – это признак ожесточения или, наоборот, разумности властей, которые позволяют им это делать?
- Я не преувеличиваю роль личности в истории, но то, что Юнус-Бек Евкуров начал разговаривать с людьми – и со сторонниками, и с противниками – очень важно. В Ингушетии, где со времен первой чеченской войны было сильно вооруженное подполье, впервые появилось нечто, похожее не легальную политическую оппозицию.
- Кабардино-Балкария и Карачаево-Черкесия образуют третью группу?
- Да, эти республики объединяет то, что там одна национальность доминирует над другой. И это порождает такие сильные чувства, что в Кабардино-Балкарии и Карачаево-Черкесии экстремисты управляют криминалом, а не наоборот.
- Северная Осетия?
- Это территория победившей коррупции, и остальные проблемы на этом фоне кажутся несущественными.
- Означает ли это, что мысль Александра Хлопонина о том, что на Северном Кавказе нет борьбы с ваххабизмом, а есть борьба кланов, прикрывающаяся борьбой с ваххабизмом – эта мысль не универсальна применительно ко всем республикам?
- Эта мысль имеет право на существование: у нас не только управляемая демократия, но и управляемый ваххабизм. Но недооценивать ваххабизм как самостоятельную силу не стоит.
- Есть какие-то проблемы Северного Кавказа, которые могут быть целиком решены в этом регионе, на местах?
- Чечня. Эта республика и этот народ оказались в особом положении и требуют особого отношения. Что было сделано правильно, что неправильно – отдельный разговор. Сейчас стоит задача подготовки Чечни к решению задач общественного строительства. И это все – остальные проблемы Северного Кавказа решаются только в Москве. Или не решаются.
- Есть какие-то административные способы решения этих проблем. Например, создание Северокавказского федерального округа – шаг в правильном направлении?
- На первый взгляд – да, объединяются регионы со схожими проблемами. Следующий вопрос – есть ли у вас ресурсы и политическая воля для их решения. Это не проблема Северного Кавказа, а федеральной власти.
- Надо ли пытаться вступить в диалог с ваххабитами, которые представляют собой реальную силу?
- В Дагестане десять лет пытались говорить – чем дело кончилось? У них другие цели, они с вами говорить и договариваться не собираются, и вам не надо. Обращаться надо к людям, но не с разговорами, а с делами.
Источник: http://www.svobodanews.ru/content/article/2074450.html
Пустышка.