ИноСМИ: ток-шоу в России заменяют соцслужбы и правовую систему

Одно из самых известных российских ток-шоу называется «Пусть говорят». Я иногда смотрю его, потому что его показывают как раз перед новостями. «Пусть говорят» — из тех передач, которые смотришь с легким уколом стыда. С одной стороны, зритель и сам понимает, как низко пал, с другой — безгранично стыдно за участников программы.

Героями последнего выпуска были две молодые матери — 18-летняя Карина и 23-летняя Ирина. Они спорили о том, кто отец их детей. Кандидата, угрюмого 19-летнего молокососа по имени Вова, тоже притащили в студию с матерью и тещей в качестве группы поддержки. Вова считал себя отцом Ирининого сына, а Карина утверждала, что ее дочь — тоже от него.

Целью этой встречи вовсе не было помочь сторонам понять друг друга и начать диалог. Смысл передачи «Пусть говорят» — это показать самые грязные и пошлые стороны человеческой натуры, те стороны, которые проявляются во всех нас, когда мы теряем контроль, выкрикиваем ругательства и демонстрируем именно то поведение, которое потом хочется забыть.

Сначала я была уверена, что участники передачи — актеры. Но все, кто готов прийти в студию «Пусть говорят», — реальные люди, в основном бедняки из провинции. Поэтому они и хотят участвовать. Стать героями передачи, которая транслируется на всю страну, для них может быть единственным выходом. В случае Карины это был шанс установить отцовство, поскольку кандидат отказывался от расследования. Как я поняла, это расследование должно было проводиться не социальными службами, а в суде. Собственно говоря, дело уже было рассмотрено в отсутствие Вовы, и суд без всяких анализов ДНК и прочих проверок постановил, что он и есть отец. Это типичный пример слабости российской правовой системы, и он объясняет, почему участие в телепрограмме стало последним возможным решением для этих людей.

«Пусть говорят» заставили участников провести анализ ДНК, который показал, что Вова не является отцом ребенка Карины. Публика набросилась на обоих участников, Карину обругали за то, что она требовала содержание не от того мужчины, а Вову — за поток оскорблений в адрес Карины, которым он разразился, вместо того чтобы «быть мужиком» и держать свои эмоции при себе.

В Чечне я однажды встретила женщину, чей сын пропал на войне. Она написала в передачу «Жди меня», еще одно популярное ток-шоу, в надежде, что ее пригласят в студию, и таким образом ей удастся найти сына. Шанс был практически нулевой, сына схватили российские солдаты, и вероятность того, что он был просто расстрелян, стремилась к 100%. Но она продолжала надеяться. В российской глубинке от всей души верят в могущество телевидения.

«Пусть говорят» тоже ищет пропавших отцов и других родственников. Пропавшие отцы — типичная российская проблема, а матери-одиночки, воспитывающие детей вместе со своими собственными матерями, — крайне распространенный тип семьи в России.

Отцов, которые встречают в телестудии своих взрослых детей, сначала слегка журят, а потом поздравляют и прощают. Эта передача — исключительно интересная демонстрация традиционных ролей мужчины и женщины. От женщины всегда ожидают, что она возьмет на себя ответственность, а потом простит, в то время как мужчина — этакий милый олух, который сам не понимает, что делает.

Ток-шоу выносят на поверхность худшее, что есть в человеке, но они также разоблачают глубоко укоренившиеся социальные схемы, которые не так давно были полностью актуальны и для нашего общества. С этой точки зрения я воспринимаю «Пусть говорят» как педагогическое упражнение. С очень высоким уровнем громкости.