Синдзо Абэ об аналогиях с Первой мирой войной

Премьер-министр Японии Синдзо Абэ, выступая 23 января с.г. перед журналистами на Всемирном экономическом форуме в Давосе, сравнил нынешнее состояние японо-китайских отношений с британо-германскими кануна Первой мировой войны. При этом он в очередной раз воспроизвёл традиционный для японской внешнеполитической риторики аргумент относительно “постоянного роста” военных расходов КНР, «как главного источника нестабильности в регионе».

Значимость этого заявления С. Абэ обусловлена тем, что оно касается двух ведущих азиатских держав, характер отношений между которыми сегодня существенным образом определяет политическую карту не только АТР, но и мира в целом. Поэтому оно вызвало широкий резонанс как на самом форуме, так и за его пределами, несмотря на последовавшие сразу же пояснения руководителя секретариата правительства Японии Ёсиды Суга о том, что японский премьер «вовсе не имел в виду неизбежность и даже возможность войны с Китаем».

Речь, по словам этого “толкователя мыслей” шефа, идёт именно о “схожести ситуации”, в которой оказались Великобритания и Германия перед Первой мировой войной, с сегодняшней политической картой в районе Восточной Азии. “Он [т.е. С. Абэ] подчеркнул необходимость обуздания неограниченной военной экспансии в Азии. Я полагаю, что тем самым он подчеркнул важность поддержания мира и стабильности” на континенте.

Реакция китайского МИД на давосское заявление С. Абэ последовала незамедлительно. Пресс-секретарь МИД КНР Цинь Ган, в частности, отметил, что искусственной аналогией с британо-германским противостоянием начала ХХ в. японский премьер-министр пытается прикрыть не только недавнюю агрессивную историю своей страны, но и нынешний курс на её “ремилитаризацию”. Именно в этом плане сейчас трактуется в Китае посещение С. Абэ в конце декабря 2013 г. храма Ясукуни, которое на уровне премьер-министров последний раз до этого проводилось в 2006 г.

Примерно в том же плане на том же давосском форуме отозвался на выступление премьер-министра Японии и руководитель китайского МИД Ван И. При этом он назвал “анахронизмом” приведенную С. Абэ аналогию, поскольку, по его мнению, нынешняя ситуация в регионе далека от того, “что было 100 лет назад” в Европе.

Примечательным представляется и очередное выступление в японской прессе нового посла США в Токио Кэролайн Кеннеди, внешне не связанное с давосской ремаркой С. Абэ. Как и в конце прошлого года, оно содержало в себе два положения, которые в сумме выставляют позицию США относительно складывающейся в Восточной Азии ситуации в двусмысленном свете.

С одной стороны, она призвала “народы мира” побуждать своих лидеров к такому толкованию истории, которое способствовало бы строительству мирного будущего. В то же время, она утверждала, что «Япония вносит конструктивный вклад в создание обстановки доверия в отношениях с соседями».

Следует отметить, что сама тема сопоставления складывающейся в АТР ситуации с тем, что наблюдалось в Европе в начале прошлого века, отнюдь не нова. Собственно, она не могла не возникнуть после того, как уже в конце 90-х стали очевидными две взаимосвязанные тенденции. Первая обусловлена быстрым всесторонним ростом Китая, что превращает его во вторую мировую державу, способную бросить вызов глобальному гегемону, который остался в одиночестве на мировом Олимпе после краха СССР. Вторая – уже тогда наметившимся общим смещением мировых политических и экономических процессов в АТР из евроатлантики, где они пребывали в последние несколько веков.

Здесь следует отметить, что до упомянутого выступления С. Абэ данная тема была предметом дискуссии достаточно узкого круга представителей академических гуманитарных наук и политологов, в ходе которой рассматривалась различная аргументация “за” и “против” законности проведения подобной аналогии. Кроме того, в качестве новых “Великобритании” и “Германии”, по крайней мере, всё прошлое десятилетие рассматривались США и Китай. То есть в паре новых потенциальных глобальных оппонентов Япония не присутствовала.

И вот 23 января 2014 г. табу на упоминание этой “академической” темы со стороны официальных государственных деятелей ведущих мировых держав было нарушено лидером той из них, которая всё более определённо позиционирует себя в качестве достаточно самостоятельной “третьей силы” в АТР. Особенно примечательным представляется то, что это произошло в канун 100-летней годовщины начала одной из самых масштабных катастроф за всю человеческую историю. 

Эксперты задаются вопросом, что бы значил “вброс” премьер-министром Японии этой взрывоопасной политической темы в обстановку экономического форума, протекающего всегда корректно и без эмоциональных всплесков? Самым “успокаивающим” ответом на него является версия о сознательной провокационности указанной акции С. Абэ, которая имела скорее внутреннюю направленность и предназначалась для отвлечения внимания японского обывателя от вновь обостряющихся проблем в экономике страны. Если даже это и так, то приём, с помощью которого это было проделано, кажется излишне грубым и уж никак не “успокаивающим”, но скорее настраивающим на тревожные ассоциации.