Гениальность и безумие: две стороны одной медали?

Бетховен, Ньютон, Батюшков, Джойс — что объединяет людей, определивших историю? Гений всегда должен выходить за рамки, за контекст своего времени, совершить что-то, что отвергнет стереотипы и существующие формы бытия.

Бетховен и Ньютон, принявшись — один за музыкальные композиции, а другой за решение задач, до такой степени становились нечувствительными к голоду, что бранили слуг, когда те приносили им кушанья, уверяя, что они уже пообедали».

Итальянский врач-психиатр Чезаре Ломброзо приводит в своей книге «Гениальность и помешательство» много таких примеров. «Дидро, нанимая извозчиков, забывал отпускать их, и ему приходилось платить им за целые дни, которые они напрасно простаивали у его дома», — пишет он.

В этой книге, опубликованной в середине XIX века, Ломброзо утверждал, что абсолютное большинство великих людей страдало душевными заболеваниями. Эта теория всегда вызывала немало споров.

Гений всегда должен выходить за рамки, за контекст своего времени, совершить что-то, что отвергнет стереотипы и существующие формы бытия.

«Именно поэтому изначально понятие сумасшествия не имело отношения к психиатрии, также как психиатрия не имела отношения к медицине», — утверждает психоаналитик, член-корреспондент европейской школы психоанализа Михаил Страхов.

По его мнению, психиатрия возникла как некий заказ общества на то, что стали появляться люди, несогласные жить как все, или просто такие, которые жить, как все, не могут.

Священное безумие

Для обычных людей этот мир является единственным, который они знают. Для безумца тот же самый мир с самого начала является чуждым, сложным, и именно в силу этого он, как никто другой, все ставит под вопрос.

Например, для своей эпохи открытия Коперника и Галилея были слишком «неудобными» и никак не вписывались в сложившуюся систему представлений о мире, своим современникам они казались сумасшедшими.

«Только сумасшедшему может придти в голову мысль усомниться в том, что вокруг Земли все вращается», — объясняет логику того времени Страхов.

«Или, например, Джеймс Джойс, который был совершенным безумцем и которого, если бы не издали в лавке Шекспира, наверное, никогда бы не узнал мир, а его произведения погрязли в психиатрических анналах. А так — это человек, который создал новую литературу», — приводит он другой пример.

Психическое заболевание существует или является реальным точно в том же самом смысле, в котором существовали или были реальны ведьмы

Томас Сас, психиатр и участник движения антипсихиатрии

В своей «Истории безумия в классическую эпоху» известный французский философ http://inforotor.ru\'_Fuko\">Мишель Фуко фактически описал историю западноевропейской цивилизации, в том числе цивилизации современной, как историю взаимоотношений с безумием.

Представление о безумии, связанном с искусством, идет от Платона, который писал о «священном безумии» в поэтическом творчестве, говорит преподаватель кафедры зарубежной литературы филологического факультета МГУ Александра Зиновьева.

В Средние века к безумцам относились еще терпимее, считая юродивых гласом божьим, а общение с ними — возможностью соприкоснуться с истиной.

Творцы XVII века описывают драму людей, которые пытаются отойти от абсолюта божественной веры и найти свою индивидуальность, но теряют разум.

«Стоит сбросить непрочный покров [веры], мир предстает в своем неприкрытом ужасе, — поясняет Зиновьева. — Шекспировские драмы нам об этом говорят. Вспомним хрестоматийные образы — Короля Лира или Офелию».

Болезнь романтиков

В первой половине XIX века безумие становится принадлежностью романтического сознания.

«Есть великие безумцы романтизма: в русской литературе это, наверное, Константин Батюшков. В немецкой — фигура интереснейшая это, конечно, Фридрих Гельдерлин», — рассказывает Зиновьева.

Для них безумие, добавляет она, «было в первую очередь связано с романтическим представлением об интуитивном прикосновении. О том, что к истине можно придти иррациональным путем, в творческом откровении».

Однако поэтов роднит не только схожее отношение к творчеству, но и душевная болезнь, которой оба они страдали.

Поставить диагноз через 200 лет — непростое дело, однако, по сохранившимся свидетельствам, в том числе и врачей, лечивших Батюшкова, можно предположить, что поэт страдал от шизофрении.

Когда ему было 33, болезнь приняла необратимый характер, и, неизлечимо больной, он провел вторую половину своей жизни, отгородившись от мира черным занавесом безумия.

В 1830 году его навестил Александр Пушкин. Батюшков его не узнал. В том же году Пушкин напишет: «Не дай мне Бог сойти с ума… »

На лондонских мостовых красоту никто не ценит, но необычность не проходит даром, поэтому там лучше не быть слишком высоким, не носить долгополый синий плащ и не размахивать в воздухе левой рукой

Вирджиния Вулф

Друг Батюшкова, поэт Петр Вяземский в своей записной книжке отметил одно из последних высказываний Батюшкова о своем творчестве: «Что писать мне и что говорить о стихах моих!..

Я похож на человека, который не дошел до цели своей, а нес он на голове красивый сосуд, чем-то наполненный. Сосуд сорвался с головы, упал и разбился вдребезги. Поди узнай теперь, что в нем было!»

Батюшков всегда настаивал на том, что поэт — это существо особенное, живущее одновременно, по крайней мере, в двух мирах: обыденном, повседневном и в мире мечты.

Доктор Антон Дитрих, лечивший Батюшкова в тридцатые годы, считал, что, одной из причин душевной болезни поэта стала особенность его душевного склада, в котором «воображение брало решительный перевес над рассудком».

«Страстность натуры Батюшкова была хорошим материалом для развития в нем психической болезни», — заявил врач.

Поток сознания

Эпоха декаданса — рубеж XIX-го и XX-го веков — во многом связана с фигурой Фридриха Ницше. В этот период безумие покидает область медицинской патологии и становится особой философией творчества.

«Давайте, например, вспомним знаменитый фолкнеровский роман „Шум и ярость“. Там умственно отсталый Бенджи, потоком сознания которого фолкнеровский роман открывается, куда ближе стоит к полноте бытия, чем, скажем, его брат Квентин, студент Гарварда», — рассказывает Зиновьева.

Английская писательница Вирджиния Вулф в рассказе «Понедельник ли, вторник… » часто повторяет слово «истина». Истина, по ее мнению, в силу своей изменчивой, зыбкой, неуловимой природы противится рациональному анализу «Я хочу показать жизнь и смерть, разум и безумие, я хочу подвергнуть критике социальную систему, показать ее в действии… », — писала она о своем романе «Миссис Дэллоуэй».

Многие герои пьес Шекпира сходили с ума

Однако и в ее случае литературная одаренность шла руку об руку с душевными болезнями.

Уже в своем первом крупном романе «Путешествие вовне» Вулф мимоходом пишет о том, как сложно быть не таким, как все: «На лондонских мостовых красоту никто не ценит, но необычность не проходит даром, поэтому там лучше не быть слишком высоким, не носить долгополый синий плащ и не размахивать в воздухе левой рукой».

В один из мартовских дней 1941 года она ушла из своего загородного дома в Сассексе на прогулку и не вернулась. Ее тело было найдено в реке, куда она бросилась, наполнив карманы своего платья камнями.

XX век, по словам литературоведа Зиновьевой, распространяет категорию безумия, бывшую ранее привилегией творцов на всех людей: «Если, например, Ницше подписывался „распятый в одиночку“, то немецкие поэты-экспрессионисты делали это уже целым поколением. У них сумерки кумиров переживает уже все человечество».

Антипсихиатрия против лечения

Так, поэты и писатели, открыв для себя категорию безумия как синоним откровения и постижения сути, недоступной для всех остальных, постепенно причислили к сумасшедшим и всех остальных людей.

Своеобразным продолжением этих идей стало возникшее в 60-е годы в США общественное движение, которое получило название антипсихиатрия.

Именно тогда люди задались вопросом, кто определяет «норму», по каким критериям, и имеет ли он на это право.

«Одна из идей антипсихиатрии, и она имеет под собой некие философские основания, заключается в том, что сама по себе психиатрическая система — это симптом и симптом общества», — рассказывает Михаил Страхов.

Американский психиатр Томас Сас является одним из видных деятелей антипсихиатрии. В своей работе «Миф о психическом заболевании» он заявил, что душевная болезнь не реально существующая вещь, а лишь понятие, выработанное нашей культурой.

По его мнению, «психическое заболевание существует или является реальным точно в том же самом смысле, в котором существовали или были реальны ведьмы».

К этому времени была описана и такая проблема как госпитализм, когда человек не может выйти из психиатрической больницы, потому что становится от нее зависимым.

Движении антипсихиатрии нашло широкую поддержку в Европе, охваченной тогда студенческими волнениями. Однако реальные изменения произошли лишь в Италии. Там в один день было решено закрыть все крупные психиатрические лечебницы.

«После закрытия этих больниц было открыто множество маленьких центров и сделан также акцент на амбулаторное лечение: когда человек не находится в больнице постоянно, а приходит на какие-то консультации. И у психиатрической службы, таким образом, возникла мотивация человека поскорее выпустить», — поясняет Страхов.

Эта реформа, говорит он, в итоге оказалась невероятно дорогой, но многие страны идут по этому пути в той или иной степени.

В России подобные гуманистические идеи стали известны лишь благодаря роману американского писателя Кена Кизи «Пролетая над гнездом кукушки», который также называют библией антипсихиатрии. Однако закрывать лечебницы пока никто не спешит.