Киноман по дороге в ад

По поводу 32-го Московского международного кинофестиваля.

Бессменный президент ММКФ Никита Михалков как-то обмолвился: фестиваль, дескать, пока не обрёл своего лица. Это, пожалуй, верно, но не вполне точно. Своё лицо у московского кинофорума было, оно определялось его девизом: «За гуманизм киноискусства, за мир и дружбу между народами!»

Именно подчёркнуто гуманистическая и интернациональная ориентация фестиваля в советские годы, его открытость и истинный демократизм, отличавшие тогда ММКФ от холодновато-элитарных западных форумов класса «А», и привлекали к нему особое внимание как широкого зрителя, так участников и гостей, в том числе зарубежных.

К тому же в мире был необычайно высок авторитет советского кинематографа, характер которого также вполне отвечал фестивальному духу. Всё это — и фестивальный девиз, и советский кинематограф — нынешними хозяйчиками страны, в том числе и кинематографическими, спущено в их псевдодемократический унитаз.

Нынешний московский кинофорум подобен потерявшему память идиоту, который, однако, очень хочет встроиться в затылочек то ли Каннам, то ли Венеции. Ни то, ни другое не получается и не может получиться хотя бы потому, что беспамятство патологично, а подражатель всегда немножко жалок и смешон.

О том, что происходит с нынешним российским кинематографом, каким был ММКФ в советские годы, рассказывают сегодня наши авторы-кинокритики.

Трудно переоценить ту роль, которую играет кино в духовной жизни людей: его воздействие на морально-психологическое состояние общества безусловно. Благотворным это влияние бывает, если кинофильмы не потворствуют людским порокам, негативным влияниям, а служат разумному, доброму, вечному, способствуют очищению человека и движению к правде, помогая отличать добро от зла. Лучшие советские фильмы стремились дать народу прочную духовную и нравственную опору в решении жизненных проблем, это обусловливало их невиданную массовую популярность.

ЧЕМ ЯВЛЯЛОСЬ тогда посещение кинотеатра для рядовых зрителей? Радостью встречи с интересной и обаятельной личностью, наделенной большим внутренним содержанием. Фильмы как бы выхватывали из жизни пусть даже простого, занимающего скромное положение, но незаурядного, значительного человека, с которым интересно было провести полтора или два часа. И публика каждый раз спешила в кинотеатры и заполняла их в ожидании знакомства с очередной неординарной и привлекательной личностью. Большая часть персонажей по своему эмоциональному и интеллектуальному уровню, культуре, масштабу личности была выше массового зрителя. Поэтому он восхищался ими, тянулся к ним, стремился подражать. Эти экранные образы возвышали и укрупняли самих зрителей, увлеченных заботами и проблемами киногероев. Герои становились образцом для подражания.

Совершенно очевидно: позитивное влияние искусства зависит от принципов и установок, которые положены в его основу и которые не противостоят общечеловеческому нравственному кодексу. Важно выяснить, в какой мере в основе современного отечественного кино содержатся принципы, помогающие улучшению морально-психологического состояния общества. А с другой стороны, понять, насколько кинопроизведения касаются наиболее злободневных и важных проблем и вызовов своего века, как глубоко и правдиво выявляют и осмысляют их.

Одна из существенных проблем сегодня — морально-психологическое и интеллектуальное состояние массовых слоев населения, ослабление их воли и жизненной силы, измельчание людей, в том числе и зрителей. Но измельчание зрителей, снижение их эмоционального уровня происходят и под воздействием киноперсонажей, которые предстают в фильмах крайне примитизированными и ничтожными.

Сегодня много говорится о снижении духовно-нравственного уровня общества, о том, что во всех слоях нашего народа распространяются вседозволенность, моральная неразборчивость, ориентация на материальные и гедонистические ценности — и это в большой мере результат той психологической обработки, которой вот уже двадцать лет подвергается зритель.

Завершилась демонстрация скандального телесериала «Школа», вызвавшего резко отрицательную оценку педагогов, родителей, да и самих школьников. Несколько месяцев они недоумевали: откуда у молодого режиссера В. Гай Германики столь циничный и безнадежный взгляд на жизнь? Однако тем, кто видел ее фильм «Все умрут, а я останусь», было ясно, что у этого «молодого дарования», видимо, в силу названных выше причин сформировался холодный и циничный взгляд на жизнь.

Фильмы Гай Германики больше похожи на кинонаблюдения за жизнью одноклеточных существ. Они не знают, зачем живут, ни о чем не думают, ни к чему не стремятся, кроме удовлетворения самых низменных потребностей. Даже наблюдение за жизнью насекомых не может вестись с холодным равнодушием, без сострадания и любви. А ведь милосердие у настоящих больших художников проявляется именно в том, что, отображая бездну человече-ского падения, они находят способ подачи морально-нравственных выводов, иначе показ всяческих уродств и отклонений будет восприниматься как норма: мол, такова жизнь.

В фильме «Юрьев день» режиссера К.Серебренникова главная героиня, всемирно известная оперная певица, едет с сыном-подростком в городок своего детства. В первый же день сын исчезает. Ей объясняют: город этот страшнее всяких джунглей, достаточно оказаться здесь одному — и поминай, как звали. В поисках сына она сталкивается с местной жизнью, проходя как бы круги ада. Вокруг темнота, дикость, варварство, деградация. Видимо, по замыслу авторов, всё увиденное так потрясло героиню, что в душе ее происходят какие-то сдвиги: появляется чувство вины, сострадания и желание помочь людям, но крутые повороты в судьбе певицы не отличаются психологической убедительностью. Фильм взирает на жизнь одичавших людей равнодушно, без жалости. Вот и выносишь совершенно иной эмоциональный вывод, нежели тот, на который, быть может, рассчитывали авторы: эти люди недостойны жизни и подлежат уничтожению, так как горбатого могила исправит.

Подобные фильмы, по наблюдениям исследователей, составляют свыше 20% репертуара, то есть каждый пятый отечественный фильм способствует культивированию насилия, жестокости, наркомании, всяческой нравственной распущенности и безответственности уже тем, что изображает эти явления на экране с совершенной бесстрастностью и тем самым придает изображаемому определенную значимость, чтобы не сказать легитимность.

В «Бумажном солдате» режиссера А. Германа-младшего повествуется об отряде специалистов и ученых, готовивших к полету в космос первых советских космонавтов.

Фильм почему-то снят в крайне мрачной стилистике. В реальность, которая представлена на экране, не проникает солнечный луч — постоянная полутьма, слякоть, грязь. Раньше в этой глухомани был концлагерь, теперь он переоборудован в научный городок. Среди ученых живут вертухаи — бывшая лагерная охрана — с патологически жестокими физиономиями. Им всё равно кого убивать. Теперь они отстреливают бездомных голодных овчарок. Поражают неустроенность ученых, пещерные условия их существования. Безнадёга полная. Ученые живут в бывшем лагере — намек на то, что они лишены свободы. Оказывается, они надеются на некие позитивные изменения после такого события, как запуск человека в космос, но перемен нет, и вот один вешается, другой уезжает за границу, третий спивается.

Авторы хотят, чтобы зритель разделил их мысль о том, что жизнь того времени ломала и калечила людей, но эта идея не выражена в убедительных художественных образах и драматургических ситуациях. К тому же сколько-нибудь мыслящему зрителю трудно поверить в бытовые невзгоды космонавтов, которые на самом деле работали в исключительных условиях, имели особые привилегии. Всё показанное в фильме противоречит действительности. Режиссер в ряде своих интервью говорил о том, что он пытался уловить дух того времени и особенности мировосприятия поколений, которые на себе ощутили «груз глобальных исторических событий». Но представление о людях 60-х годов у взрослого зрителя полностью расходится с подростковым — авторским.

Реальность прошлых лет нуждается в объективной, серьезной и глубокой оценке, а не в огульном поношении. Но уж если современный режиссер снимает фильм о советском прошлом, он непременно обливает нашу недавнюю, можно сказать, праведную по сравнению с нынешней жизнь помоями. Фильм «Петя по дороге в царствие небесное» режиссера Н. Досталя, удостоенный главного приза прошлогоднего Московского международного кинофестиваля, посвящен последним месяцам сталинской эпохи.

Главный герой, дурачок Петя, живущий в посёлке рядом с концлагерем, воплощает, как легко догадаться, шарж на советского гражданина, исполнительного, не рассуждающего, не способного к самостоятельному мышлению и слепо исполняющему все указания сверху. Двое заключенных пытаются бежать из лагеря. Во время погони случайно убивают Петю, тоже принимавшего участие в преследовании. Чувствуется конъюнктурность этого сюжета, ориентированного на международные кинофестивали, где большим успехом пользуются вот такие страшилки.

Однако в попытке выглядеть объективным бытописателем режиссер не может пройти мимо некоторых выразительных примет времени. В поселке работает поликлиника с неплохими врачами, а главное — бесплатным медицинским обслуживанием, есть столовая, в которой можно неплохо позавтракать и пообедать. Нет безработицы — даже Петя работает. Ощущаются порядок и спокойствие, уверенность в завтрашнем дне. Нет хулиганства, пьянства и бандитизма. А попробуйте сейчас отыскать в стране такой северный поселок — вряд ли найдете.

Реальность прошлых лет достойна серьезного, объективного освещения, глубокого аналитического исследования, а не поверхностного мифотворчества. Даже те зрители, которые разделяют общественно-политический пафос фильма, остаются эмоционально холодными и равнодушными ко всему происходящему из-за поверхностной драматургии, слабой режиссуры и отсутствия привлекательных человеческих образов.

Зрителям трудно привыкнуть к мысли, что воплощением внутренней свободы, совести и справедливости должны служить умственно неполноценные и просто ненормальные существа, с которыми постоянно приходится встречаться на экране. В фильме «Скоро весна» режиссера В. Сторожевой воплощением доброты и человечности предстает девушка, живущая на монастырском подворье, давшем прибежище вчерашним наркоманам, алкашам и бомжам. Похоже, доброта эта — следствие некоей душевной болезни: совершенно очевидно, перед нами «святая душа на костылях», как говорят в народе.

Недаром в финале она прислоняется к сбежавшему из армии солдату-наркоману, довольно гнусному типу, тоже тронутому умом. Не вызывает человеческих чувств и опекающая человеческое отребье монахиня Катерина — фигура в высшей мере условная, межеумочная, нисколько не крупнее своих подопечных. Автор фильма пытается заинтересовать зрителя ее прошлым, в котором она была не смиренной монахиней, а любовницей бизнесмена, но история превращения красавицы Тамары в матушку Катерину явно остается за кадром.

Большое место в фильме занимают «насельники» монастыря, взятые на перевоспитание, но и они решительно неинтересны зрителю. Смотреть, как они жрут, пьют, режутся в карты,— небольшое удовольствие. К концу фильма они устраивают пьянку и сжигают всё, что понастроили в монастыре. Это не бывшие люди из пьесы М. Горького «На дне», привлекающие к себе своей индивидуальностью, человеческой сложностью, выразительностью характеров. Тут совсем другой взгляд на людей — как на биомассу.

Одна из главных задач киноискусства — актерскими и режиссерскими средствами раскрыть и объяснить психологию персонажей. А это невозможно без подлинного жизненного опыта и стремления выразить его на экране. Однако с уверенностью можно сказать, что с некоторых пор экран отдан на откуп людям незрелым, поверхностным, далеким от понимания жизненных реалий. Их художественная одаренность и эмоциональная возбудимость — при полном отсутствии художнической и гражданской ответственности — могут сослужить кинематографу и зрителю скверную службу.

В фильме сценариста и режиссера А. Мизгирева «Бубен, барабан» происходит полная подмена реальных жизненных мотиваций надуманными и жуткими вывертами. Действие происходит во времена так называемой перестройки. Библиотекарь Екатерина Артемьевна влюбляется в молодого человека, носящего форму морского офицера, но по манерам и лексике явного уголовника. Вроде бы дело идет к свадьбе. Но неожиданно Вячеслав устраивает ей страшную выволочку, упрекая в некоем ужасном преступлении.

Страсти разгораются не на шутку — с мордобоем, нанесением телесных увечий — и заканчиваются суицидом Екатерины Артемьевны. В чем же преступление несчастной женщины? Оказывается, время от времени она таскала из библиотеки книги и продавала их в электричках. Накал страстей явно не соответствует проступку библиотекарши и не находит понимания у зрителя: в наше время библиотечные книги просто выбрасываются на помойку или раздаются в «хорошие руки».

Видимо, суть в том, что ущербный душой Вячеслав никогда не любил Екатерину Артемьевну и ждал только повода поизмываться над ней. Но поди пойми это, поди разберись в невнятице сюжета, зацикленного на «идиотизме провинциальной жизни» конца 80-х — начала 90-х годов. Автору фильма невдомек, что и в так называемом захолустье жили и живут интересные, содержательные люди, а если автор не встретился с ними — это его проблема, и не надо приобщать к ней тысячи зрителей.
Конечно, автобиография и опыт у каждого свои. Но как же часто отображенные в фильмах события противоречат опыту и судьбам целых поколений, прошедших через те же годы. Игнорируется не только жизненный опыт, но и морально-нравственный кодекс, на котором испокон века зиждилось самостояние нашего Отечества.

В фильме «Плюс один» режиссера О. Бычковой сотруднице некоей фирмы поручено встретить и опекать некоего английского кукольника, организовать ему выступления и мастер-класс. Она приходит к нему в гостиницу, а он встречает ее в костюме Адама. У девушки шок, а иностранец весьма доволен собой: он дал дикарке урок «хорошего тона». И что бы вы думали: приемчик приезжего культуртрегера возымел действие.

Молодые люди в конце концов сближаются, а потом он уезжает домой, к семье с приятными впечатлениями. Но и героиня не расстраивается, оставаясь с не менее приятными воспоминаниями — видимо, в ожидании новых встреч. А ведь до знакомства с представителем иностранной культуры девушка и думать не могла о случайных связях, но после встречи с европейцем «оковы пали». И этот «опыт» на полном серьезе преподносится зрителю. Что же удивляться, что беспорядочные половые связи, свободная любовь, «пробные браки» широко распространились в нашем обществе. И тут немало постарались так называемые художники.

Как видим, упомянутые здесь фильмы (напомним, что все они получили поддержку критики, одобрение и даже премии на разных фестивалях), безусловно, не способны смягчить и облагородить нравы, укрепить институты брака и семьи. И причина тут в отсутствии нравственного героя и соответствующей ему нравственной позиции.

Порок, примитив, патология стали непременным условием отображения действительности на экране. «Всё дозволено!» — вот главный посыл нынешних кинематографистов. А ведь подлинный художник немыслим без самоцензуры — он никогда не будет заниматься популяризацией и эстетизацией зла.

Культура всегда была мощным орудием в борьбе за человека, и кто бы мог подумать, что придет время, когда деятели искусства распишутся в поддержку гнусных постулатов: «человеческая мораль себя изжила», «деньги не пахнут», «человек человеку волк». Нынешнее разложение общества неизбежно приводит к культу жестокости, торжеству пошлости, разгулу преступности и коррупции; тем страшнее, что к девальвации морали приложили свои усилия и художники. Можно сказать, нынешние «служители муз» последовательно вытаптывают всё доброе, чистое, светлое, на чем держится мир, и в авангарде, как всегда, поспешают кинематографисты.

Чем же оправдывают они это издевательство над своими героями, а заодно и над зрителями? Разумеется, стремлением вскрывать всяческие язвы жизни — в противовес советской идеологии и советскому «лакировочному» искусству. Но, оторванные от нынешней повседневной жизни народа, они не знают и не хотят знать истинных жизненных проблем. Знают только о патологических уродствах, о которых вычитывают в уголовной хронике. То, что сегодня они называют «лакировкой», было в действительности отражением новых социальных идей, новых человеческих характеров, нового образа жизни и всё вместе отражало развитие социалистического государства.

Теперь, когда это развитие насильно и жестоко прервано, нашлись прислужники мирового капитализма, которые средствами «самого массового из искусств» пытаются опорочить всё созданное в СССР и при этом расчеловечить и уничтожить человека только за то, что он родился и жил при социализме. Где уж тут заботиться о реальном отображении жизни и правде характеров.

Конечно, сложившееся положение нетерпимо. Зрители активно голосуют ногами, убегая от этого чернушного дегенеративного экрана. А ведь, что ни говори, кинематограф остается могучим орудием пропаганды и агитации. Российское кино могло бы принять эффективное участие в улучшении морально-психологического состояния современного российского общества, в решении его проблем и первоочередных жизненных задач.

Но только при условии, что оно обратится к подлинной жизни, пойдет навстречу зрителям, которые истосковались по фильмам. пробуждающим мысль и чувство, помогающим разобраться в себе и в окружающей действительности, находить выходы из нравственного и жизненного тупика, понимать общественные и психологические законы, по которым живет современный мир.