Госденьги во зло науке

Профессор, почетный ректор Букингемского университета Теренс Кили рассказал о том, почему государству не нужно финансировать науку.

Сейчас я гулял со своим новым другом по парку Горького. Мы посмотрели на российский космический челнок, который там стоит. Этот челнок был частью советской программы, которая напугала весь мир, когда в космос был запущен первый спутник. Америка и Западная Европа были потрясены. Они считали, если Советский Союз смог обогнать Запад в космосе, то очевидно, что сможет победить во всех остальных отношениях. После запуска первого спутника один из лидеров социалистов в Великобритании заявил: «Вызов будет не от США, Германии, Франции. Вызов придет из России».

Это часто повторяли политики того времени. Все считали, что именно госфинансирование науки помогло Советскому Союзу вырваться вперед. Госфинансирование – верная дорога, этому верили все на Западе. Создавалось много университетов, государство выделяло стипендии, увеличивалось госфинансирование исследований. Все пытались сделать то, что делал Советский Союз. Все считали, что именно благодаря госфинансированию делались эти рекорды. То, что я расскажу, будет отвечать на вопрос, почему Советский Союз не стал лидером в науке и экономике.

Наука начала развиваться очень быстро после английской технологической революции. Научная революция связана с началом промышленной революции. Первая страна, где это осуществилось, – Великобритания. Она сначала скопировала сельскохозяйственную революцию, как в Голландии. Все было основано на принципе свободы предпринимательства, никакого госвмешательства не было. Очень небольшой процент финансирования обеспечивало государство, когда государство пыталось обеспечить возможность навигационных систем.

В XX веке на смену лидерской роли Британии пришли США. Они стали самой большой страной с точки зрения ВВП, и государство там тоже не финансировало науку. Поддерживали хороший рост, но постоянно отставали, не смогли догнать Великобританию и США Германия и Франция. Там государство играло огромную роль в образовании и науке. Рост у них был, но он был несопоставим. В 1914 году их ВВП составлял 3/4 от английского.

После 1918 года правительство Британии начало финансировать науку. Это было вызвано войной и новой наукой евгеникой. США не финансировали науку до 1940-х годов. После того, как правительство начало финансировать, то что произошло с ростом? Ничего не изменилось. Темп экономического роста может увеличиться, но в долгосрочной перспективе не было изменений.

Интересное исследование опубликовали в ОЭСР в 2003 году «Источники экономического роста в странах ОЭСР». Они собрали все значимые статистические данные и по всем параметрам. К чему они пришли? Чем больше страна осуществляет инвестиций в НИОКР, тем меньше становятся частные инвестиции. Чем больше правительство финансирует исследования, тем меньше приток частных денег, а исследования нужны частному сектору – это и придает импульс роста.

Почему мы все считаем, что правительство должно финансировать науку, несмотря на то, что нет исторических и современных доказательств, что так надо делать? Но весь мир считает, что госфинансирование поддерживает науку. А эмпирические исследования показывают обратное.

Я помню, когда была снесена Берлинская стена, жаловались многие. Университеты в Восточной Германии получали поддержку от государства, но почему же интеллигенция так радовалась падению стены? На сам деле они понимали, что частное финансирование более эффективно и способствует росту.

Когда происходит что-то плохое, то винят обычно Англию. Френсис Бэкон был адвокатом и политиком, как многие дурные люди. Он написал: «Наука – это общественное благо, и только государство должно финансировать науку, потому что выгоды должны принадлежать всем. Пользоваться ими должны все, но изобретатель становится банкротом, так как потратил огромные деньги на исследование. Фундаментальные исследования, чистая наука не имеют непосредственного применения, поэтому правительство должно финансировать чистую науку». Это сформулировал еще Бэкон. Он вряд ли знал о чем говорит: тогда Англия не была промышленной державой.

В 1670-е годы в Англии была создано Королевское общество, куда вошли исследователи. Оно было создано не для того, чтобы науку финансировало правительство. Прежде, чем организация была создана, ученые, которые что-то открывали, держали открытие в секрете. Они обращались к адвокату, чтобы заверить открытие. А затем прятали. Обнародовали только тогда, когда кто-то другой делал такое же открытие; тогда исследователь доставал свои доказательства и говорил: «А я сделал это открытие раньше». Или открытия публиковались, но кодировались. Это не способствовало продвижению науки. Ученые думали о своих интересах. Каждый защищал свои приоритеты.

В Королевском обществе разработали кодекс действий: открытие признается, если вы первым его опубликовали, в публикации будет методика и детали, чтобы все могли знать об открытии. Многим ученым это не понравилось. Зачем всем знать и пользоваться твоим открытием? Люди очень боялись, что кто-то сидящий рядом скопирует открытие. Но у каждого члена сообщества был свой секрет, который они раскрывали. Это создавало более благоприятные условия для развития, потому что они делились знаниями. Те, кто знали об открытиях других, получали преимущество. Началось соревнование за возможность первыми опубликовать свое исследование.

Я биолог, кто из вас может прочитать мое исследование по микробиологии? Тех, кто может воспользоваться результатами, не так много – 20–30 человек. Все, кто занимаются прикладной наукой, делятся знаниями на конференциях, куда приглашаются и конкуренты. Может, одна сторона обнародует больше, чем им хотелось бы, но они объединили свои знания и стали сильнее, чем те, кто не объединился и не поделились знаниями.

Нет эмпирических свидетельств, что госфинансирование науки стимулирует экономический рост. Все это основано на ложной модели, что наука – это общественное благо, которое должно быть доступно всем. На самом деле, наука – это частное благо. Каждый оказывается заинтересован в открытии другого. Именно это делают общества, конференции, где конкуренты обмениваются информацией, так как это в их же интересах.

Вернемся к советскому космическому кораблю. Япония была ненамного богаче России, Япония известна тем, что они не делали сами открытия, они копировали открытия других. Япония – единственная страна, у которой, практически, не было собственных открытий. Но посмотрите на богатство Японии и России. Создать первыми спутник – замечательно. Но, наверное, лучше тратить деньги на строительство дорог, а не на строительство космических кораблей.

Вопросы:

– Ваши аргументы звучат убедительно, но немножко риторичны. Вы вините Францию и Германию, что они инвестируют бюджетные средства в науку. Но, может, на самом деле не было моделей госфинансирования науки, а все зависело от субъективных качеств людей. Ученые просили деньги, одним дали, другим нет. Ученые всегда просят денег, но не всем дают. Что надо сделать, чтобы то, о чем вы рассказывали, работало в России? Надо было полностью изменить политический курс. Сегодня у нас выбора нет, мы не можем только частные деньги вкладывать в науку. Частные компании не смогут ждать отдачи долгое время. Поэтому правительство тратит деньги неэффективно, могли бы и лучше, думаю. Но идеальную модель не так легко разработать.

– Я хотел бы согласиться с вами. Ученые из Королевского общества просили деньги на самом деле, но неправда, что ученые всегда просили у государства. Ученые из Великобритании до Первой мировой войны часто сопротивлялись госфинансированию. Сообщество было обеспокоено тем, что если государство вмешается, то снизится финансирование из частного сектора и снизится статус ученого. Рузвельт начал понемногу финансировать науку, но тогда начали протестовать ученые, что падает их статус и их доход.

– Может быть, есть такая сфера, где правительственное финансирование необходимо? Рынок работает только в том случае, если есть платежеспособный спрос. Но необходимы медицинские исследования малярии, туберкулеза, а спроса платежеспособного тут нет. Если богатое правительство может оплатить те решения, которые проведут ученые, то зачем ему мешать?

– Кто финансирует больше всех, например, исследования малярии? Бедные страны страдают же. Билл Гейтс финансирует это, он вложил миллиарды. Уоррен Баффет тоже вкладывает деньги в этот фонд. Здоровые рынки основаны на доверии, нельзя вести с кем-то торговлю, если вы не доверяете, что они выполнят свои обещания. Что является основными факторами роста? Нигерия имеет большие ресурсы, но это бедная страна. Есть страны без ресурсов, но очень богатые. Япония богатая страна, потому что там существует доверие. Там создаются благотворительные фонды. Когда возникает потребность, цель, которая требует филантропического вмешательства, то тогда эффективная рыночная экономика находит среди миллиардеров тех, кто сможет это сделать. Если вмешается правительство, то бизнес отступит. Та цена, которую надо заплатить за вмешательство правительства, очень высока, оно значительно вытесняет частный интерес.

– Вы говорите, нет данных, которые доказали бы необходимость госфинансирования. Но есть пример Китая.

– Темпы роста Китая – около 10%, в Германии эти темпы – около 2%. Можно было бы сделать вывод, что Китай в 5 раз лучше Германии. Но на экономическом языке – Китай догоняет другие страны. Он не придумывает. Не открывает. Китай жил настолько бедно, что любые инновации, которые они заимствуют, дают такой рост... они догоняют. Сравните ситуацию с Сингапуром, Японией, где нет инвестиций правительства в науку. Вы увидите, что правительственные инвестиции не влияют на экономический рост. В Индии очень большие ресурсы правительство вкладывало в науку, пока не прошла либерализация. Прежде инвестиции не обеспечивали роста. Когда либерализация произошла, то мы увидели большой рост.

- Классический университет Гумбольдта изначально финансировался государством.

При всем моем уважении к университету Гумбольдта, – в гумбольдтском университете работали нобелевские лауреаты, – он поддерживал нацистскую политику, политику Гитлера. Первый, кто начал сжигать книги – университет Гумбольдта. Гумбольдтский университет – символ национализации университетов. Он становился слугой государства. Настоящие университеты – это другие университеты. Например, университет Болоньи – это независимый университет, который был создан группой студентов и преподавателей. После развала Римской империи рынки тоже пострадали. Но к 1000 году рынки восстановились, и в Болонье снова начала развиваться торговля. Купцы Северной Италии начали создавать коммерческое право. Они создали добровольную ассоциацию, в которой применяли разработанные нормы. Если участники не выполняли правила, то платили штраф либо исключались из гильдии и возвращались в крестьянство. Группа молодых купцов создала университет, чтобы учить [праву]. Болонский университет – это инициатива рынка, как и другие университеты.

Когда университеты создавались рыночными силами, вмешивалась церковь. Она тоже создавала университеты. Оксфорд и Кембридж были созданы теми, кто ушел из Парижского университета, когда церковь пыталась давить на него. Это независимые рыночные университеты, независимые от правительства. Когда вы студент и выбираете, куда идти, то выбираете лучших профессоров. Церковь своим влиянием во многом разрушила университеты. Университеты не были созданы 200 лет назад Гумбольдтом.

- Вы не проводите различия между фундаментальной и прикладной наукой, измеряете научный прогресс только экономическим ростом, это так?

- Мои взгляды в Англии ничуть не более популярны, чем в России. Экономический рост определяет история. В Британии произошла первая промышленная революция, страна испытывала голод и должна была преодолеть это. Что показывает история? Было много частных школ, которые создавались на независимой основе. А правительство хотело контролировать их. Сейчас большинство правительств хотят контролировать систему образования.

Посмотрите на Крейга Вентера, который начал расшифровывать геном. Где-то в 1980-е годы фонд Вентера начал заниматься исследованиями, но правительство решило подключиться к этим исследованиям, сказав, что частные силы не смогут этого сделать. А Крейг Вентер сказал, что сможет, и у него результаты были лучше, чем у государственного проекта. Правительство должно было финансировать тот проект, чтобы вся честь открытия не досталась частному сектору. Часто происходит, что государство вмешивается, чтобы вытеснить частный проект, чтобы его не обошли.

Экономический рост показывает развитие прикладной науки, но не чистой. Компании финансируют значительную часть науки, в том числе и фундаментальную, потому что часть исследований неразделимы. До того, как государства начали финансировать науку, был Эйнштейн, и другие ученые. Мне кажется, что таким образом делить науку на прикладную и фундаментальную нельзя. Одно перетекает в другое. В социокультурном плане есть различия, но зависеть от государства плохо.