Общеевропейский "Оскар" - ответ голливудскому

На днях мейл принес свежий бюллетень Европейской киноакадемии (ЕКА): определен short-list претендентов на общеевропейского «Оскара» - ежегодную кинопремию European Film Award, которая первоначально называлась «Феликс».

Торжественное вручение наград должно состояться в Берлине 3 декабря с.г. Казалось бы, как это безмерно далеко от забот украинского кино! На самом же деле - это каталог еврокиномоды на ближайшее будущее. Что будут «носить». А чуть-чуть «патриотичного» воображения - и может показаться, что в этом году одним из лауреатов ЕКА обещает стать... отечественный фильм!

Вообще-то надо признать, что обделяя «еврооскар» вниманием, но при этом участвуя в ежегодных ажиотажах вокруг голливудских номинаций «Золотой глобус» и «Оскар», местная публика предъявляет лишние свидетельства своей геокультурной второстепенности. Насколько это обосновано реальным положением дел в кинематографиях Старого и Нового света, разговор особый. Сугубо искусствоведческий. Но если говорить о европризе на уровне культурологической интуиции, то отношение к нему - слепок с кинематографического подсознания европейцев, перманентно распинаемого между желанием подражать голливудской мощи и, напротив, стремлением ниспровергать ее монополию с позиций собственных представлений о первородстве и самобытности. Выражением этих противоречивых импульсов и стало в свое время возникновение и ЕКА, и ее гран-при.

«Феликс»: прошу любить и жаловать

Идея консолидации творческих сил кинематографической Европы перед лицом экспансии голливудского кино США возникла еще в конце 1950-х годов и в разной степени, но всенепременно присутствовала при рождении новых моделей послевоенного кино континента: и французской «новой волны», и английского кино «рассерженных молодых», и немецкого «молодого кино». Они самоутверждались, одновременно и воспроизводя, и отбрасывая зрительски «работающие» голливудские образы, структуры и ходы. Наглядный символ того можно видеть в манифесте французской «новой волны» - фильме Жан-Люка Годара «На последнем дыхании» (1960). Однажды герой картины Мишель Пуаккар (юный Жан-Поль Бельмондо) будет вести своего рода «диалог взглядов» с фотопортретом тогдашнего кумира голливудского кино, Хэмфри Богарта, который в те годы только что умер. В том бессловесном поединке пришедшего героя новых времен с угасшей звездой прежней эпохи была и дань почтения, и жест презрения: все заканчивалось тем, что французский молодой мачо пускал струю сигарного дыма в лицо своего американского предшественника.

То был исходный пункт в восстании европейского интеллектуала против слишком навязчивой дружественности США. Потом гениальный первопроходец Годар будет сниматькино политически антиамериканское - типа «Сделано в США» (1966) и «Далеко от Вьетнама» (1967). А Голливуд позже, напротив, признает авторитетность своего оппонента и произведет на свет подобострастный и бледный римейк годаровского «На последнем дыхании» (1983, реж. Джим МакБрайд). Так в открытом, но малозаметном для стороннего глаза поединке европейский «Давид» авторского кино победит-таки американского коммерческого «Голиафа» - Голливуд.

Формирование общеевропейской специфики в послевоенном кино вообще начало стойко связываться с антиамериканскими мотивами в таких, например, заметных фильмах, как «Добро пожаловать, мистер Маршалл!» (1952) испанца Луиса Берланги, «Мой американский дядя» (1980) француза Алена Рене, «Шкура» (1981) итальянки Лилианы Кавани и других. Хотите узнать, в чем вы - европеец? Да аккурат в том, в чем вы - не американец! Этот тандем взаимоопределяемых понятий-антиподовнередко возникал и в становящемся «молодом кино» ФРГ - скажем, у Вима Вендерса в «Американском друге» (1977), у Вернера Херцога в «Строшеке» (1977), у Райнера Фасбиндера в «Замужестве Марии Браун» (1979) и др. И это только несколько фрагментов того широкого художественно-исторического бэкграунда, на котором в европейском кино вызревала идея культурного самоопределения - на основании уважительной ссылки на опыт США, и в качестве вызова «Штатам».

Именно по такой формуле подражания-соперничества и возникла ЕКА с ее «Феликсом» на гребне «перестроечной» трансформации континента. Просто однажды в ноябре 1988 года, в канун закрытия конкурса Западноберлинского МКФ несколько видных европейских кинематографистов (Бернардо Бертолуччи, Изабель Юппер, Вим Вендерс, Бен Кингсли, Кшиштоф Занусси, Иштван Сабо, Микис Теодоракис, Эрланд Йозефсон, Никита Михалков и другие) решили, что пора наконец Европе завести свою собственную, независимую от Американской киноакадемии, но аналогичную по сути континентальную киноинституцию для объединенной Европы. И имелось в виду учредить, соответственно, свой собственный (анти) «Оскар». В пику американскому оригиналу.

Отделиться, чтобы объединиться

Европейскому кино в конце 1988 года более не от кого было защищаться, кроме как от Голливуда. И вот на церемонии закрытия Западноберлинского МКФ идея основоположников ЕКА была оглашена, и ее поддержали все присутствовавшие на фестивале «живые» киноклассики Старого Света: Энтони Хопкинс, Джульетта Мазина, Орнелла Мути, Макс фон Сюдов, Ричард Аттенборо и Ингмар Бергман. Последний через несколько месяцев и возглавил новосозданную ЕКА, созданную для защиты особых интересов европейской киноиндустрии и прав киноавторов. А приз ЕКА «Феликс» (название позаимствовали у небольшого кафе в Каннах, где во время фестивалей любят тусоваться киношники) вручили немедленно - поляку Кшиштофу Кесльовскому за «Короткий фильм об убийстве».

Наступала эпоха планетарной перекройки зон влияний, новых элит и новых систем политических противоречий. Запад и Восток с обеих сторон крушили разделявшую их стену, и одновременно более дробные национальные сообщества начинали обратный процесс - парад местных этносуверенитетов. Хорошо помню тогдашний диалог Вячеслава Черновола и Владимира Малинковича на радио «Свобода». Малинкович (примерно): «Вся Европа объединяется и ищет общие ценности, потому что это выгодно всем. А Украина стремится к национальной обособленности и идет на разрыв уже имеющегося межнационального сотрудничества на пространствах СССР. Разве последнее не похоже на противодействие объективному ходу истории?». Черновол ответил примерно так: «А мы сначала отъединимся от России и изживем ее имперское доминирование, а потом снова начнем с нею объединяться уже на базе сугубой прагматической целесообразности». Прошло 20 лет, и сегодня мы видим: первое во многом реализовано, но ощутимой пользы не принесло, а второе всегда под вопросом.

За то же время приз ЕКАпереименовали из «Феликса» в «Европейский киноприз» (European Film Award), и награда стала весьма авторитетной. Хотя так и осталась воплощенной в скромной - не золотой, как «Оскар», а латунно-бронзовой - статуэтке. Тоже - антитеза. Это изначально должно было служить символом различий критериев в киноискусстве для американской и для европейской киноакадемий. И правда, американского «Оскара» кинематографисты получают по итогам проката их фильмов, а потому приз за год вручают поздно - только после составления бокс-офисных рейтингов к февралю следующего года. Европриз, в программном идеале, вручается исключительно за художественные достоинства произведений, а это не требует долгих подсчетов, и потому Европриз - один из самых ранних призов по итогам минувшего киносезона, и вручается он уже в начале декабря еще не завершившегося года.

«Внутренняя» Европа vs «внешняя» Америка

Таков сложившийся стереотип, и он, по-моему, справедлив. (Фунда)ментальное различие американского и европейского кино в том-то и состоит, что первое преимущественно рассчитано на развлечение масс и опирается, прежде всего, на зрелищный потенциал экрана, а потому эффектно и дорого по исполнению. Хотя часто вполне поверхностно по смыслам или даже вовсе стерильно по ителлектуальным задачам.

Тогда как совсем не случайно именно в Европе впервые возникли сами понятия кино «интеллектуального» (С. Эйзенштейн, 1928) и «авторского» (А. Астрюк, 1948). И где эти определения родились, там, как видим, и пригодились. На том, видимо, зиждится и известная специфика культур на противоположных берегах Атлантики. С одной стороны - этика бывших изгоев-колонистов, завоевателей чужих пространств, парвеню с темным прошлым или вовсе без оного. С другой - древние истоки этических и демократических представлений, многовековые селекции «элит» и традиций. С одной - культ практической пользы, с другой - склонность к акцентам на верности принципам и идеалам.

Немаловажно и то, что «Оскар» - национально эгоцентричная награда, сосредоточенная на оценке внутриамериканского кинопроцесса. На церемонии «Оскара», как известно, только одна-единственная номинация адресована кинематографиям остального мира. Причем концепция «Оскара» исходит из желания по-имперски представить дела у себя дома - мировым событием для «всех». Надо признать: как и в случае с долларом, это удалось. «Оскар» - это киноприз мировой империи прежде всего самой себе. Тогда как Европриз - это международно-континентальная награда, которой, по идее, поощряются лучшие по демократичному сообществу равных. Другое дело: обходится ли в обоих случаях формирования мировых «киномод» без политических предубеждений? Вряд ли.

Германоцентризм

Возникнув в объединенной Германии и опираясь прежде всего на финансовые и организационные возможности этой страны (доходы от специальной лотереи, госфинансирование и местные частные спонсоры), приз ЕКА и до сего дня остается весьма «германизированным» проектом. Согласно ныне действующему регламенту, торжественные церемонии вручения приза ЕКА по всем нечетным годам проходят в ФРГ и только по четным - мигрируют по столицам остальных европейских государств. И нынешний бессменный президент ЕКА - выдающийся немецкий режиссер Вим Вендерс. И подавляющее число «академиков» - почти 20% - немцы.

Понятно, и «Оскар», и европриз основывают свою авторитетность на массовости волеизлияния отборных профессионалов от кинематографии: американская академия насчитывает около 6 тыс. членов, европейская - около 2,5 тыс. Понятно, ни один МКФ в мире не может похвастать соизмеримыми по компетентности и численности «жюри». Между тем интересно поразмыслить и над национальной структурой ЕКА. По данным сайта евроакадемии, сейчас в нее входят представители от 40 европейских стран, включая Косово, но без упоминаний об Абхазии и даже Беларуси. Но разве одно это - не элемент политической позиции ЕКА?

Всего в ЕКА на данный момент входит39 стран. Если считать Косово и не считать Беларусь, которые упоминаются в поименных списках, но почему-то отсутствуют в общем перечне стран-участниц. Конечно же, представительство от национальных кинематографий в ЕКА прежде всего определяется степенью общего развития кино в каждой стране, но нельзя не заметить, что очень многих на самом деле выдающихся кинематографистов в состве ЕКА почему-то нет, а множество малоизвестных, наоборот, налицо.

Одно объяснение может быть таким: по-настоящему выдающимся художникам чаще всего не до призов и игр в «академии». Они парят в эмпиреях творчества и преследуют цели философские и артистические бытийных масштабов.

И тем не менее, участие в решениях ЕКА - это для любой страны не только дело чести, но и практический шанс заявить национальные кинокритерии на мировой арене и реально повлиять на солидарное европейское мнение в сфере кино.

Структура влияний

Вот они, кинематографии-гранды по количеству голосов в ЕКА. Это они имеют решающее большинство в определении шкалы ценностей в еврокино на каждый новый год. Их шестеро: Германия (435 академиков), Великобритания(277), Франция (234), Италия (223), Испания (190) и Дания (179). В сумме эти лидеры ЕКА имеют абсолютное большинство в 1538 голосов и, стало быть, исключительную возможность диктовать киномоду на континенте. Что ж, исключая явно гипертрофированное присутствие здесь представителей страны-хозяйки Германии, в целом - это вполне справедливый перечень стран с самыми развитыми кинематографиями на континенте. Только вот Польша в ЕКА имеет 104 голоса, что для нее, по-моему, несоразмерно много, ибо среди призеров солидных МКФ ее картины увидишь крайне нечасто. А вот у России, привозящей ныне чуть не с каждого большого кинофестиваля по призу, наоборот, в ЕКА слишком малая фракция - всего 38 членов. Причем в списке академиков от РФ я не встретил имен ни Алексея Германа (призы за «Ивана Лапшина» в Локарно-1986 и в Роттердаме-1987), ни Алексея Попогребского («Как я провел этим летом», приз Берлинале-2010), ни Алексея Федорченко («Овсянки», приз Венеции-2010), ни даже Александра Сокурова (призы всех главных МКФ мира). Хотя по регламенту ЕКА призерам всех главных европейских МКФ членство в академии предоставляется автоматически. Не потому ли сокуровский «Фауст» так и не попал в этом году в число номинантов на Европриз?

Конечно, смешно говорить, что при голосованиях ЕКА что-либо могут значить позиции самых малых национальных представительств. Например, трех албанских и трех украинских евроакадемиков. Причем, я дважды занудно прошелся по 2,5-тысячному списку членов ЕКА и реально нашел имена только двух «наших» - сценариста Андрея Куркова и актера Богдана Ступку. Нет тут и имени Киры Муратовой, получившей в 1990 году Спецприз жюри на Берлинале и, стало быть, имеющей полное право на академическую мантию ЕАК.

Лишнее доказательство того, что у нашего кино (как, впрочем, и у всей страны) не было прежде и нет сейчас компетентного, все понимающего и обо всем заботящегося Хозяина. А был бы, то он давно бы понял, что влиятельная фракция в ЕАК - проблема национального реноме на международной арене. Даже в отсутствие настоящего кино в стране. Но продвигать самого себя в ЕАК большим художникам как-то неловко. Такие обычно позиционируют себя выше подобной «прозы». Да и ежегодный членский взнос в 180 евро плюс регулярные интернет-хлопоты по переводу суммы мало кого вдохновляют.

Не исключено, украинских членов в ЕАК так мало только потому, что их членству мешают какие-нибудь совершенно элементарные оргпроблемы. Плюс отсутствие соответствующих инициатив со стороны украинского киноруководства. А если так, то почему бы нашему Минкульту, его Киноагентству или на худой конец Кинофундации вообще не взять на себя все хлопоты, включая ежегодную выплату членских взносов за государственный счет? Дело-то в конце концов державное: иметь или не иметь национальное присутствие и какое-никакое влияние в одной из общеевропейских структур.

Подтексты обычного списка

В этом году окончательный список претендентов на Европриз получился довольно компактным и «говорящим». Тут мы увидим в 9 номинациях всего 13 новых фильмов: «Артист» Мишеля Хазанавичуса, «Малыш с велосипедом» братьев Дарденн, «В лучшем из миров» Сусанны Бьер, «Речь короля» Тома Хупера, «Гавр» Аки Каурисмяки, «Меланхолия» Ларса фон Триера, «Туринский конь» Белы Тарр, «Что-то случилось с Кевином» Линн Рамсей, «У нас есть Папа!» Нанни Моретти, «Елена» Андрея Звягинцева, «Необходимое убийство» Ежи Сколимовского, «Трое» Тома Тыквера и «Кожа, в которой я живу» Педро Альмодовара. Причем первые шесть картин в этом списке претендуют на гран-при «За лучший европейский фильм года». Такова квинтэссенция европейского кино за минувший сезон.

Самое примечательное, что по числу номинаций уверенно лидирует «Меланхолия» фон Триера - 7 из 9 возможных! Уж не задумала ли ЕКА исправить взаимную ошибку администрации Каннского МКФ и режиссера: последний, как известно, сморозил глупость на пресс-конференции, а один из главных МКФ мира «навеки» отлучил одного из талантливейших киноавторов мира от «выхода в свет». Нелепость. И успех «Меланхолии» с Европризом может, думаю, реабилитировать Триера (члена ЕКА) для европейского киносообщества.

А в российской «Елене», на соискание приза за лучшую женскую роль выдвинута актриса Надежда Маркина. Генпродюсером этого фильма значится украинский продюсер и режиссер, коренной киевлянин и член НСКУ Александр Роднянский. Когда в прошлом году в таком же списке и на аналогичных «продюсерских» основаниях фигурировал «украинский» фильм «Счастье мое» С.Лозницы, «патриоты» торжествовали, дескать «мы» - в элите европейского кино. Разве это не значит, что и теперь «мы» можем получить Европриз?

Из примечательных деталей этой предфинальной турнирной таблицы ЕКА стоит отметить и сравнительно скромный статус среди номинантов новой картины Педро Альмодовара «Кожа, в которой я живу». Один из основателей и потом настоящий баловень Евроакадемии, испанский режиссер нынче выдвинут только по двум и довольно-таки маргинальным номинациям - за лучший дизайн и лучшую музыку. Явный знак неудачи.

Педро Альмодовар: не дальше кожи

И те, кто видел новую картину, которая только что прошла по украинским экранам, наверняка согласится: 62-летний Альмодовар явно устал, начал вариться в собственном соку и на этот раз разочаровал. Куда только девались его парадоксальные ирония и юмор из «Поговори с ней» («Золотой глобус» 2002 года) или проникновенная лиромистика из «Возвращения» (приз Канн-2006 за лучший сценарий). В «Коже...» видны только затертые до дыр, но потому и любимые транс- и гомосексуальные личные мотивы режиссера, игра со штампами триллера (в частности ни с того, ни с сего возникают смысловыя и изобразительная аллюзии из «Носферату. Симфония ужаса» (1922) Фридриха Мурнау. Хотя вампир Носферату был дерматологически индифферентным и интересовался, как известно, исключительно гематологтей жертв. Да и сама тема «кожи человеческой», имевшая в кино массу философских обертонов, тут у Альмодовара подана в самом неубедительном ракурсе. Скажем, в «Правилах игры» (1938) Жана Ренуара «кожа, в которой я живу» была препятствием для высоких чувств, ибо грозила свести любовь к «контакту эпидермисов». В недавнем замечательном «Скафандре и бабочке» (2007) Джулиана Шнабеля телесная оболочка человека, ввиду полного паралича героя, и вовсе была уравнена с металлическим скафандром. Осталось только «чистое» творческое сознание и способность моргать одним глазом, чего по сюжету, основанному на реальном случае, оказалось вполне достаточно, чтобы выразить сокровенное. И так далее.

А в «Коже...» Альмодовара речь о коже всего лишь как о физической «упаковке» лица и тела, что позволяют человеку быть узнаваемым, общаться на языке тела с другими или быть... кем-то другим. Здесь ни одна мысль, по-моему, не додумана. В фильме Альмодовара хирург-косметолог (Антонио Бандерас) чудесными пересадками кожи превращает в девушку юношу, который изнасиловал и убил егодочь, чтобы потом дать шанс убийце в «шкуре» своей жертвы испытить все ее мучения. Но нет, безутешный отец, вопреки собственному умыслу, сам становится любовником своего создания, которое столь напоминает ему погибшую дочь. На такой претенциозной чуши и строится новая «Кожа...» испанского режиссера, которого, возможно, скорый неуспех с Европризом хоть как-то надоумит. Ибо желающих всякие оценочные рейтинги учат, а нежелающими легко манипулируют.

Выводы, которые никто не собирается делать

«...Владимир, вздохнув, сказал: «Хорошо тем, кто справа, горе же тем, кто слева». Философ же сказал: «Если хочешь с праведниками справа стать, то крестись...» И стоит ныне, как и века тому назад в оные «временные года», Киевская земля с ее вполне виртуальным «украинским кино» в позе просящего на очередном перекрестке истории. У глобальной «крещатой дороги» и выбирает: куда пойти? Налево двинешься, по американской дорожке - денег, ловкости ума и «рук» не хватит. Направо, по евразийскому пути - твердых принципов и волевого ресурса. А посередке, по евротропочке - образованности и креативного потенциала. Что делать?

Когда не знаешь, что делать, просто копи информацию. В частности о том, что делали раньше другие, когда не знали, что делать и какой вариант выбора предпочесть. Пока точно не поймешь, что именно нужно делать. Вот и кажется мне, что из всего вышеизложенного для тех на Украине, кто принимает решения по кино, следует сразу два вполне конкретных и прикладных вывода:

Во-первых, взаимодействуя с частным прокатом и киноклубным движением, надо бы сделать так, чтоб на Украине обоймы лучшего, селекционного кино - от Каннских и Венецианских лауреатов до обладателей «Оскаров» и Европризов - появлялись как можно скорее и наверняка попадали ко всем желающим их увидеть. В идеале - в прокате, в остальных случаях - на спецпоказах. А главное - по ТВ. Только в передачах уровня «Закрытого показа» Александра Гордона, а не на сеансах болтологии о чем угодно типа «Про що кіно?» от г-на Шустера. В поучение и назидание всем, кто лишен должного кинообразования и опыта культурного обхождения с кинотекстом. Да с дискуссиями и публичными разборами в кругу специалистов-кинокритиков.

Так мы, пожалуй, реально пособим свою киноотсталость от прочего мира одолеть. Ибо зело одичал украинский человек в плане кинематографической культуры. А вместе с рядовым зрителем - и возможные киноавторы. А когда ток-шоу вокруг новых фильмов отечественного и мирового проката или по итогам каких-то фестивалей достигнут градуса телеперепалок о нашей убогой политике, то и станет верным знаком того, что в такой стране может и впрямь зародиться современное киноискусство мирового уровня. Трудно поверить, но только на первой программе советского украинского ТВ было две постоянных «разговорных» специализированных программы об историикино и современном кинематографе - «В кадре и за кадром» и «Новости кино». А ныне - что?

И во-вторых, как уже сказано выше, Минкульт и государственное Киноагентство должны прямо взять на свой кошт участие украинских кинематографистов в престижных международных и внутренних кинопроектах - от членства в ЕКА до гранта на учебник по новейшей истории украинского кино.И вывесить на своем сайте программу финансирования кинообразования молодежи и международной деятельности кинематографистов. И все это - на открытых конкурсных началах. Многое еще потребно, но пока хватит и этого.

Не правда ли, было бы странно, если бы Украина, желая поскорее войти в Европу, зону кинематографии желала бы оставить там, где та и пребывает ныне. То есть где-то близ Папуа в Океании...

Источник: http://2000.net.ua/2000/aspekty/kino/76682

0
893
0