Крым: российско-турецкий перекрёсток

Крымский полуостров, обладая стратегически важным положением, часто становился предметом раздора между Российской и Османской империей. Актуальность крымского вопроса вновь проявила себя с распадом Советского Союза, и не спадает до сих пор.

Но освещать крымскую проблематику, не коснувшись крымско-татарского вопроса, невозможно. С момента начала репатриации крымско-татарского населения этноконфессиональный аспект приобрёл небывалую остроту. Со стороны кажется, что диалог между пророссийской частью населения и официальными российскими структурами, с одной стороны, и крымскими татарами с другой, зашёл окончательно в тупик. Доля правды в этом есть. Наиболее пассионарная часть крымско-татарского национального движения настроена к России и всем российским инициативам крайне отрицательно. Причина в том, что формирования костяка этого национального движения проходило без участия России, но с участием других внешнеполитических игроков, прежде всего, Турции. Как результат – пантеон национальных героев крымских татар представлен, в основном, историческими персонажами, отметившимися на ниве борьбы с  Российской империей или Советским Союзом, что отражает  динамику  геополитического противостояния Турции и России.

История турецко - крымско-татарских отношений насчитывает около 600 лет. За точку отсчёта берётся основание союзного Османской империи Крымского ханства. На протяжении следующих веков крымцы пребывали с турками в непрерывающихся военно-политических и религиозно-культурных сношениях. Поэтому сегодня самая крупная крымско-татарская диаспора проживает в Турции (от 500 тыс. до 5 млн.).  Наиболее компактно крымские татары проживают в провинции Эскешир (33 населённых пункта с общей численностью 150 тыс. жителей), провинция Анкара (12 населённых пунктов), административная область Адана (4 населённых пункта), район Кескина (3 населённых пункта) (1).  В остальных регионах крымские татары проживаю, преимущественно, дисперсно. Не удивительно, что самые крупные зарубежные крымско-татарские организации находятся как раз в Турции (Kirim Türkleri Kültür Yardimlasma Dernegi, Emel, Kirim и др.). При Совете Министров Турецкой республики учрежден Отдел поддержки тюрков зарубежья, который входит в Министерство по делам религий, и насчитывает 70000 служащих. Ежегодная квота Министерства образования Турции для крымских татар  — 45 мест. В Крыму действует Татарско-турецкий лицей для одаренных детей  (50 выпускников в год). Ежегодно 25 абитуриентов направляются крымско-татарским меджлисом также в университет Турецкой республики Северного Кипра (2). Параллельно с этим Анкара поддерживает стремление некоторой части крымских татар Турции репатриироваться на историческую родину, создавая им для этого приемлемые финансовые условия. Ранее в качестве потенциальных переселенцев рассматривались крымские татары Румынии (общая численность - 200 тыс.), но с присоединением к ЕС миграционные потоки из Румынии идут в западном, а не восточном направлении.

Приходиться констатировать, что гуманитарная политика Анкары в Крыму отличается динамичностью и постоянством. Москва же практически не реализует проектов в  крымско-татарской этнической среде, хотя обладает для этого необходимым потенциалом, поскольку Россия является родиной множества тюркских народов (чуваши, карачаевцы, якуты, татары, башкиры, тувинцы и т.д.) и их материальной и духовной культуры.

Но, к сожалению, труды знаковых фигур из числа крымско-татарской интеллигенции, которые выступали сторонниками единения тюрок Крыма с Россией, не получают должного освещения. Самый яркий пример – Исмаил Гаспринский (1851-1914), просветитель, педагог, секретарь И. С. Тургенева и одна из самых масштабных фигур тюрко-татарского мира. Выступал за тесный духовно-политический союз крымских татар с Россией и ясно осознавал положительную миссию России на востоке, призывая российских мусульман к «нравственному обрусению» (3). Сегодня интеллектуальный  потенциал И. Гаспринского «лежит», невостребованный Россией. Им жонглируют в своих интересах отнюдь не сторонники союза с Москвой.

В то же время украинское националистическое движение видит в крымских татарах своих союзников. Прослеживаются попытки сконструировать единое не только политическое, но и идеологическое поле взаимодействия крымских татар с украинскими правыми (5). Такая тактика порой снисходительно воспринимается украинскими властями. Как пример – показ по городам Крыма при финансовой поддержке Фонда «Возрождение» ( «дочерний» филиал Фонда Сороса) спектакля в исполнении театра украинской героики «Память» на тему украинско – крымско-татарских политических отношений, где один из главных героев  произнёс: «Украина не имела никаких союзников кроме крымских татар» (6).

Часто забывается, что крымско-татарская национальная героика не лишена заслуженных фигур. Прежде всего, речь о крымских татарах – участниках Великой Отечественной войны. Придерживаясь, в целом, антироссийской риторики, руководство меджлиса не может себе позволить игнорирование официальных мероприятий, посвящённых Дню Победы. Из-за своей относительной малочисленности крымские татары не могут себе позволить «разбрасываться» героями, а вовлечённость крымских татар в победоносно-трагический дискурс ВОВ делает их причастными к общему горю и общей радости советских и постсоветских поколений. Здесь возникают определённые заминки идеологического характера. С одной стороны, в публичной политике меджлиса просвечивается снисходительное отношение к крымско-татарским коллаборационистам. С другой стороны, это совмещается с чествованием крымско-татарских ветеранов (4). Поскольку так сложилось, что у русских и нынешнего национального движения крымских татар не так уж много точек идеологического соприкосновения, тема ВОВ и ветеранов - крымских татар должна получить дальнейшее развитие, превратившись в общий для татар и славян патриотический дискурс.

Обеспокоенность российских властей положением русскоязычных жителей полуострова в условиях его украинизации вполне предсказуема. Важно также способствовать нормализации диалога между русскими и крымско-татарскими национальными движениями с опорой на общие положительные моменты нашей истории, что указывает на необходимость оптимизации гуманитарной политики России в данном направлении.