Новая кавказская война до сих пор порождает вопросы

У меня очень много вопросов по Южной Осетии. У меня есть вопрос о том, почему именно налоговика из Северной Осетии Асланбека Булацева назначили премьером Южной Осетии. У меня есть просьба прокомментировать блог Вадима Речкалова, который опубликовал на своем блоге снимки интервью с солдатом российской армии, который обстреливал Цхинвали "Градом" 8 и 9 числа, то есть господин Речкалов обратил внимание, что именно мы стреляли по Цхинвали 8 и 9. И одновременно просьба прокомментировать беспрецедентно резкую статью в "Московском комсомольце" о том, как представители режима Кокойты грабили грузинские села и не воевали, и о том, как они угрожают российским солдатам, то есть тем, кто спас режим. Я думаю, что беспрецедентно резкая статья и история с назначением Асланбека Булацева могут быть связаны. Дело в том, что насколько я знаю, господин Булацев получил одобрение в Москве – не знаю, насколько на самом верху, но по крайней мере в Кремле он был, его одобрили, его туда послали, а после этого возникли большие сложности с его назначением, парламент был против.

То есть это такая несколько феноменальная вещь, это вещь ровно та, о которой говорится в статье Ирины Куксенковой в "МК", это та вещь, о которой мне рассказывал Вадим Речкалов, когда он еще 13 августа ходил по Цхинвали и оттуда к нему и к российским солдатам изо всех домов выскакивали – подчеркиваю, не российские солдаты подходили к ополченцам, а подходили к ним осетинские ополченцы – и говорили типа "чего вы тут делаете, валите отсюда, вы нам тут не нужны". То есть только что этих людей спасали от грузинских танков, а теперь уже этот режим предъявляет счеты России. И, конечно, самый интересный вопрос – вопрос о том, кто, сколько и как обстреливал Цхинвали, потому что на этот счет есть не только свидетельства Речкалова, вполне лояльного власти журналиста, но и свидетельства очень интересные на самих южноосетинских сайтах, которые собраны проправительственными группами по расследованию геноцида осетин в Южной Осетии. Например, Лаура Габуева пишет: "Все мы собрались в нашем подвале и под грохот танковых выстрелов ждали уже только чуда божьего. И тут начала настоящий град, не знаю, как его еще можно назвать. Над нашими головами стоял такой постоянный гром, вой снарядов, свист пуль, в общем, конец света". Естественно, возникает вопрос, что если госпожа Габуева только что слышала грузинские танки, то кто бил по этим грузинским танкам из "Града", если они стояли на улице? Или, допустим, Лиана Засеева. Она сидит в подвале. После одиннадцати к ней спустились несколько мужчин, сказали, что ожидается атака с воздуха, всем надо бежать в бомбоубежище. "В двенадцать часов мы с Земой Хубежевой побежали в бункер, вся дорога была в воронках, от нее какое-то месиво осталось, по улицам лежали трупы, обломки деревьев, горели дома, и мы с Земой через все это бежали и молились". Опять же возникает вопрос, если в городе стояли танки грузинские, чьи это были воронки и кто оставил месиво от дороги?

На самом деле, видимо, действительно происходящее в Южной Осетии переполнило чашу терпения некоторых даже людей в Кремле, если в "МК" появляются такие статьи. И о том, что происходит или происходило, можно составить себе представление не по грузинским сайтам, не по западным источникам, обращаю ваше внимание, а именно по осетинским проправительственным сайтам типа южносайт.ру, которые рассказывают и документируют геноцид осетин и все, что происходило в этой войне. Я хочу сейчас обратиться к некоторым моментам, чрезвычайно интересным, потому что, понимаете, какая особенность тоталитарного режима – особенностью тоталитарного любого режима является принцип двоемыслия. А принцип двоемыслия подразумевает, что если вы говорите две какие-то противоречивые вещи, вам внушает правительство, то вы верите сразу в обе из них. Или, допустим, если вам правительство вчера говорило одно, а завтра говорит другое, то вы забываете то, что вам говорили вчера, и верите только в то, что вам говорят сегодня. А документально-то остается и то и другое. Вот, смотрите, что можно увидеть по этим официальным, подчеркиваю – официальным, осетинским источникам. Первое. До войны режим Южной Осетии, 1 августа, господин Кокойты заявляет "мы ответим грузинам, мы ударим по грузинским городам, у нас есть чем".

И более того, в этот момент из южноосетинских источников появляются сведения о том, каким оружием располагает южноосетинская армия, называются какие-то фантастические цифры – 87 танков, 23 "Града", 90 БМП и так далее. Всего этого, как мы знаем, просто не было. Южноосетинский режим не оказывал сколько-нибудь реального сопротивления грузинам, все молились и ждали российскую армию. И люди, которые бегали по городу, говорили, что у нас не было даже гранатометов, и опять же, цитирую, "все ждали, хотя всякая надежда уже была потеряна, наши ребята беспомощно бегали и пытались как-то обороняться, а на вопрос "что происходит?" отвечали "мы в окружении" и убегали". Это свидетельство Ларисы Габуевой. И вот до войны господин Кокойты говорил, что у него есть армия и в ней 23 установки "Града" и 87 танков, и у него есть, чем ударить по грузинским городам в ответ, а после войны говорят о том, что грузины атаковали беззащитный город Цхинвали. Простите, куда делась эта армия? Что говорил Кокойты?

Второй вопрос. Смотришь осетинские источники и хронику войны и видишь, например, вот я цитирую статью "Война в Южной Осетии в СМС-ках". СМС-ка такая: "Из высотки под селением Нули выбит грузинский спецназ". СМС-ка приходит в 20.34, соседи отмечают событие. То есть еще раз, по осетинским источникам, в 20.34, в тот момент, когда по приказу президента Саакашвили прекращается огонь и в тот момент, когда Южная Осетия заявляет, что это на нее нападают грузины и просит помощи у России, говорит "мы погибнем без вас, Россия", в этот момент, оказывается, в Цхинвали празднуют взятие Нули. Я специально говорю, когда я обращаюсь к грузинским источникам: грузины тоже рассказывали, что случилось с селением Нули. Сейчас я попытаюсь эту историю найти. Короче говоря, селение уже 7-го было сильно уничтожено, "были полностью изрешечены дома, выбитые стекла, напуганная скотина.

Это было крупнокалиберное оружие", - я цитирую интервью корреспондента грузинского еженедельника Ираклия Манагадзе, который в этот момент был в Нули. Но я обращаю ваше внимание, что кто-то, видимо, осетинские ополченцы, празднуют победу над грузинами, которые вроде должны их атаковать. И смотрим на карту, где находится Нули. Это напротив Хетагурово. То есть как это? Вечером 7 числа в Цхинвали празднуют взятие Нули. Нули разрушен, раздолбан артиллерией – не минометами, артиллерией. А через несколько часов нам сообщают, что подлые грузинские фашисты вошли в мирное село Хетагурово. И с тех пор так по всем осетинским источникам проходит, что грузины взяли Хетагурово, там никого не было, кроме мирных жителей, и даже очень уважаемому мной "Мемориалу" жители Хетагурово рассказывают, как проклятые грузины шли по селу и стреляли по воротам, думая, что там ополченцы, а потом они зашли в один дом и там оказались только старик со старухой, грузины обалдели и сказали: "А вы кто такие?" – "А мы тут живем", - ответили старик со старухой. Грузины повернулись и ушли. Но, простите, если были какие-то части, которые из этого самого Хетагурово артиллерией, подчеркиваю, стреляли по Нули, то, может быть, лучше гораздо было эти части осетинские вооружить гранатометами, которые способны подбивать танки, и ждать там грузинские танки, и нанести удар грузинским танкам, которые атакуют Цхинвали. Потому что, если вы опять же посмотрите на карту, то вы увидите, что если бы в Хетагурово был дан бой грузинам, если бы там был оборонительный бой, то это была бы совсем другая картина войны. Другая картина заключается в том, что Хетагурово господствует над Зарской дорогой. И если бы Зарская дорога не была взята грузинами, то Россия не потеряла бы столько своих парней, прорываясь в Цхинвали по Транскаму, прорываясь в Цихнвали по занятой грузинами Зарской дороге. То есть возникает некий парадокс: с одной стороны, Кокойты объяснял в России, что его сейчас атакуют. С другой стороны, оказывается, этот же самый режим праздновал взятие Нули и долбил по этому Нули артиллерией. А те люди, которые долбили артиллерией, в момент войны куда-то растворились. Переведите эту ситуацию с Нули и Хетагурово на русский язык. Представьте себе, что в городе Благовещенске, скажем, праздновали взятие или обстрел российской артиллерией китайского города Хейхэ, который расположен напротив. А через день сообщили о предательском нападении китайцев на мирный Благовещенск. Это принцип двоемыслия: кто на кого напал? Понятно, что помощи просили у России, но почему пришлось просить у России помощи?

При сплошном изучении сайтов, о которых я говорю, выясняется, что думали, что делали те немногочисленные, подчеркиваю – немногочисленные жители, которые остались в Цхинвали. По свидетельствам, там оставалось большое количество военных, большое количество журналистов, но мирные жители уехали 3-4-го, были эвакуированы. Грузинские села, напомню, как говорит тот же Илларионов, как видела я, беседуя с грузинскими беженцами, были эвакуированы намного позднее, некоторые уже эвакуировались в разгар войны. Во-первых, эти люди ненавидели грузин. Они считали их нелюдями, выродками, фашистами. Вот свидетельство 24-летней студентки Ирины Тидиевой, которая охотно подтверждает сообщение о том, что все грузины были обколоты: "Верю, когда говорят, что они воевали под кайфом. Когда наши ребята схватили одного грузина, они его так избили, что обычный человек наверняка бы умер, а этот через пять минут встал, как ни в чем не бывало". Но я боюсь, что такое свидетельство геноцида против осетин вряд ли будет принято в Гааге. А вот еще одно свидетельство человека по имени Инал Плиев.

Надо сказать, что это очень интересный человек, потому что он специалист по борьбе с грузинским фашизмом. Он еще года за два до нападения, служа в министерстве по особым делам, заметьте – в министерстве по особым делам, и в то же время в миротворческом батальоне, то есть господин Инал Плиев совмещает службу в министерстве мира со службой в министерстве правды, вот он все время писал статьи о том, почему борьба осетинского народа является антифашистской, вот он рассказывает страшные вещи о том, что делали грузины на улицах Цхинвали, а вот его собственное свидетельство: "В момент войны, - кстати, можно было ожидать, что господин Плиев, специалист по борьбе с грузинским фашизмом, возьмет гранатомет и пойдет громить грузин, но он, по его собственному свидетельству, укрывается на территории миротворческого батальона и сообщает ужасную подробность геноцида, - мимо нашего миротворческого городка проехали грузинские танки – демонстративно, победоносно, словно показывая, что русские и осетины никуда от них не денутся, словно оставляя нас на десерт". Простите, но это очень странное свидетельство геноцида. Это свидетельство того, что грузины по крайней мере этот миротворческий батальон не атаковали, хотя могли.

И дальше возникает еще несколько страшных вещей, которые видно из того, что происходило в Цхинвали. Утром люди, пережившие ночной артобстрел – напомню, что по городу была проведена очень сильная грузинская артподготовка, после которой сопротивления практически не было – утром люди начинают выходить из домов. Они слышат на улицах танки и они, судя по источникам, не сомневаются, что это российские танки. "Думали, наконец-то, подошли русские, - говорит Марина Казаева. "Утром, около 9 часов, в город уже вошли грузинские танки, мы думали, что это русские", - это Сармат Хуболов. Тут сразу два вопроса. Первый. Почему люди, хорошо знакомые с географией Южной Осетии, думали, что это именно российские танки? Что им объяснял господин Кокойты? Какие гарантии он им давал? Второе. Если эти люди шли навстречу танкам, значит, эти танки не стреляли. Невозможно принять вражеский танк за дружественный, если этот танк стреляет. И это в корне противоречит пропагандистским рассказам о том, что грузины только и делали, что бегали по городу и убивали людей. Но самое удивительное начинается потом. Вот тот же Сармат Хуболов не пострадал от грузин. Пишет: "Они заглянули в подвал, но спускаться не стали и ушли". Но тут же ему рассказывают, что в городе происходит резня, что грузины, чтобы выманить людей из подвалов, говорят по-осетински, забрасывают подвалы гранатами. Точно такая же история случается с женщиной по имени Нели Бекоева. Она слышит шум танков, девушки кричат "наши, наши!", они выбегают из подвала, с девушкой ничего не случилось, "но к этому времени, - пишет Нели Бекоева, - до нас дошел слух, что они ходят по подвалам, закидывают гранаты, мы слышали, что девушек и женщин забирают в заложники".

То есть происходит поистине удивительная вещь. Эффективность сопротивления грузинам южноосетинского режима равна нулю. Мне в частном разговоре жалуются ополченцы, что у них не было ни гранатометов, ни рации, что первые три дня никакой помощи не было. Это, вот, Марина Уалыты говорит. Однако одна вещь организована прекрасно: не оборона, а пропаганда – слухи о чудовищных зверствах грузин, которые каждый раз видел сосед или слышала соседка, они распространяются по городу со скоростью лесного пожара, причем, заметьте, эти соседи ходят по улицам. То есть выясняется, что по улицам ходить можно. Я не говорю, что это хорошая вещь, когда танки оккупанта стоят в твоем городе и этот оккупант только что раздолбал половину этого города артподготовкой своей. Но эти танки, как выходит из контекста, не делают тех страшных вещей, которые им приписывают. А дальше начинается самая страшная вещь, потому что охваченные ужасом люди бросаются из города, и это самое страшное, что они могут сделать, потому что они попадают под танковый огонь. Вот на улице Героев грузинский танк в упор расстреливает машину с двумя детьми. А вот другое страшное свидетельство. Две семьи, Тедеевы и Тадтаевы, утром 8 числа они решают вывезти семьи в Джаву. Около села Дбет их машины наталкиваются на грузин. Я цитирую свидетельство выжившего очевидца: "Атцамазу показалось, что это наши войска, он хотел выйти им навстречу.

Как только он вышел, по нашим машинам открыли огонь". Ехавший в машине Сергей Тадтаев погиб мгновенно, во второй машине убивают старуху Бабилину Тедееву. Атцамаз, который вышел из машины, тяжело ранен, он лежит на земле, в него продолжают стрелять. Его старший брат Теймураз, пытаясь его спасти, подползает к нему, накрывает своим телом, сам получает раны. Теперь еще раз. Вот представьте себе эту картину: грузинские войска видят машину, они расстреливают эту машину и, казалось бы, они должны ее дострелить. Но как пишет очевидица происшествия, "они хотели взять нас в заложники, вдруг они заторопились в город и оставили нас". Этот рассказ об убийстве мирных жителей, действительно страшный, мирная машина нарвалась на грузинские войска. Следует дополнить одной маленькой деталью, а именно: все мужчины, которые были в машине, были сотрудниками силовых структур и, видимо, они были в форме и с оружием. Представьте себе аналогичную ситуацию в Чечне, когда едут бородатые чеченские боевики, допустим, половина боевиков, половина женщин, наталкиваются на какого-нибудь капитана Ульмана. Как вы думаете, что с ними произойдет? Вот в данном случае – да, открыли огонь по вооруженным мужчинам в камуфляже, но это все-таки не называется геноцид, это называется война.

Но самое страшное из всего, что происходит и что, мне кажется, такой, знаете, метафорой того, что происходило в Южной Осетии, это история, которая происходит на следующий день, когда огромное число южноосетинских машин, совершенно обезумевших от этих страшных рассказов о геноциде, который происходит в городе, пускай они даже не видят геноцида собственными глазами, все время соседи рассказывают, пытаются выехать из города и они попадают практически в танковое сражение между российской армией, которая пытается освободить Цхинвали, и между грузинскими войсками, между нашим врагом. Вот это рассказ Элины Келисхаевой, которая два дня сидит в подвале, которая 9-го выезжает вместе со своими друзьями на машине: "Мой друг погнал под обстрелами машину в сторону Зарской дороги. Объездная дорога, которая связывает Цхинвал с поселком Джава, а дальше и с Россией. Все это время дети плакали и просили Бога о помощи. На выезде из Цхинвала у села Дбет нас остановили трое осетинских военных, которые сказали, что только что подбили здесь грузинский танк, велели бежать в поле и спрятаться под деревом, машину поставили за небольшую будку, сказали, что надо выкручиваться самим". Вот эти люди, пытающиеся вырваться из Цхинвала: "Мы слышали, как активно бомбят снарядами Цхинвал, осколки долетали и до нашего дерева. Чтобы не пострадать, прикрыли головы сумками с вещами. Вдруг побежал один из тех военных и посоветовал двигаться к Зарской дороге только тогда, когда мимо пройдут танки миротворцев. Дорога из Цхинвала была видна, и мы наблюдали, как несколько гражданских машин на большой скорости двигались в сторону Зарской дороги".

Напоминаю, что это люди, которые добрались до Зарской дороги под сплошным артобстрелом перед тем, как российская колонна пытается добраться до Цхинвали. И вот они лежат в этом поле, они видят этот артобстрел, они видят гражданские машины, которые ехали впереди них, а после того, как все кончается, они подбежали к машине и поехали. "Вся дорога была усеяна подбитой бронетехникой, сожженными военными машинами с обгоревшими трупами. Дорога представляла собой жуткое зрелище, но самое жуткое из того, что нам пришлось увидеть, это те самые автомобили с мирными жителями, которые пронеслись тогда мимо нас. Людей просто разорвало на куски от попадания танковым снарядом. Грузинские военные, зная, что это мирные граждане, не пожалели тем не менее своих боеприпасов на этих несчастных людей. На дороге валялись домашние тапочки, фрагменты тела. Дети, увидев все это, принялись кричать от страха".

И вот я пытаюсь представить себе эту картину, потому что несмотря на то, что пережившая это женщина пишет, что грузинские военные намеренно расстреливали мирные машины, и это очень хорошо характеризует режим Кокойты, который все это объясняет гражданам, все-таки понятно, что во время танкового сражения, реального сражения между нашими войсками и грузинами, не было ни у наших войск, ни у грузин желания стрелять по мирным машинам. Непонятно, кто по ним стрелял. Понятно, что по ним стреляли случайно. Потому что во время танкового сражения ты пытаешься попасть в противника, ты не пытаешься попасть в мирную машину, которая не стреляет в тебя. И вот эти машины, сгоревшие там, на Зарской дороге, сгоревшие потому, что люди, несчастный народ, который оставался в Цхинвали, услышал о том, что грузины творят геноцид и режут горло женщинам и детям, и бросился из Цхинавли, и попал в разгар сражения между двумя армиями, грузинской и нашей, вот это мне кажется символом того, что вообще происходило с южноосетинским народом по воле южноосетинского режима. Потому что, еще раз, я пытаюсь понять, как это могло произойти, что господин Кокойты до начала войны говорил, что он нанесет ответный удар по грузинским городам, а после начала войны нам рассказывают о том, что Южная Осетия спаслась только благодаря России, что правда. Но нам это рассказывают ровно два дня, а теперь уже южные осетины, по свидетельству того же Вадима Речкалова, начинают говорить "что вы здесь делаете, уходите с нашей земли", и даже оказывается, что назначенного Россией премьера из Северной Осетии, утверждают с очень большим трудом, несмотря на то, что он послан туда Кремлем.

Юлия Латынина