Воробьи в мундирах

В среду 29 апреля я побывал на процессе Ходорковского-Лебедева. Даже яркие зарисовки Шендеровича не в состоянии передать всей кошмарной сюрреалистичности происходящего. Лучше один раз увидеть...

Четыре автоматчика в черной униформе и бронежилетах держат под прицелом аудиторию примерно человек на 25. Через день после \"геройств\" майора Евсюкова было крайне неуютно ощущать направленное тебе в грудь дуло автомата.

Помимо экипированных с ног до головы автоматчиков в зале также постоянно находятся 5-6 вооруженных пистолетами ОМОНовцев. В стеклянную клетку, специально сооруженную для этого процесса, Ходорковского и Лебедева проводят по лестнице, прикованными наручниками к своим конвоирам. Ни у кого не должно оставаться никаких сомнений - судят особо опасных государственных преступников.

Но этот антураж свидетельствует совсем не о силе и уверенности организаторов этого постыдного фарса. Не надо быть Вольфом Мессингом, чтобы почувствовать эманации страха, заполонившие малюсенький зальчик судебного заседания. Отблески страха, то и дело проскальзывают в глазах прокуроров, тщетно старающихся демонстрировать уверенность.

На первом процессе 4 года назад прокурор Шохин с подручными чуть ли не гнул пальцы, источая презрение к окружающим вкупе с гордостью за приобщение к сонму избранных, прозревающих будущее. Сейчас былая уверенность в собственной непогрешимости и безнаказанности куда-то улетучилась. Пока нет, конечно, каких-либо явных свидетельств перемен, угрожающих прокурорскому благополучию, но опытные чиновничьи носы улавливают какие-то тревожные колебания верхних слоев атмосферы.

Процесс обещает быть длинным и его окончание придется на конец этого, а может и начало следующего года, когда фактор неопределенности, вызванный глобальным кризисом, начнет вмешиваться даже в самые проверенные расчеты.

То есть, прокуроры по-прежнему продвигаются вперед в комфортабельном вагоне, но неясно, когда и где будет следующая остановка. Да, и вообще непонятно, есть ли впереди рельсы... Генетический инстинкт номенклатуры, сформировавшийся в сталинскую эпоху, напоминает гособвинителям, что с отработанным материалом Система расправляется, не обращая внимания на прошлые заслуги.

Жалко выглядит судья Виктор Данилкин, даже не пытающийся спрятать свой страх перед наглеющими прокурорами. Человек, смиренно принимающий выпавший ему жребий - озвучить утвержденное наверху решение. Наверное, ему не хочется брать страшный грех на душу, зачитывая очередное людоедское решение по делу ЮКОСа. И в отличие от прокуроров он с надеждой вглядывается в мглистую даль будущего, стремясь разглядеть там знаки перемен. Перемен, которые принесут ему спасительную рекомендацию из Кремля - судить по закону.

А пока Виктору Данилкину уготована роль \"болванчика\" в преферансе, где власть, не таясь, играет с подсудимыми и их адвокатами крапленой колодой. Рутинное \"НЕТ\" на все запросы стороны защиты. И разрешение прокурорам монотонно зачитывать бесконечные документы без необходимости отвечать на вопросы адвокатов о качестве представленных доказательств. Фактически приравняв своим решением исследование доказательств к их озвучиванию стороной обвинения, судья Данилкин лишил процесс состязательности.

29 апреля первая половина дня была посвящена ответу прокуроров на наглое требование защиты об отводе прокурора Гюльчехры Ибрагимовой. Да, конечно, Гюльчехра Бахадыровна в одном из своих выступлений сказала, что мнение Ходорковского никого не интересует, а с Лебедевым все равно обойдутся так, как и было задумано, но ведь любому нормальному человеку понятно, что эти высказывания характеризуют прокурора Ибрагимову, как честного, исполнительного, хотя и немного эмоционального работника соответствующих органов. Совершенно нормальному судье Данилкину это было понятно и без лишних объяснений.

Но судебная волокита требует записывать и озвучивать решения судьи по всем полученным протестам и отводам. Поэтому, потратив в очередной раз полтора часа в \"совещательной комнате\" судья Данилкин зачитал мотивированный отказ, из которого любому непредвзятому наблюдателю должно было стать ясно, что в действиях прокурора Ибрагимовой нет ни малейших отклонений от процессуальных норм.

Кстати, финальный пассаж, выступления Гюльчехры Ибрагимовой, обиженной несправедливыми наездами адвокатов, позволил мне несколько неожиданно по окончания заседания вступить в увлекательный диалог с этой высокоученой дамой. Гордо сообщив, что все отводы в ее адрес и на предыдущих судах заканчивались ничем, она напоследок решила сразить собравшихся словами \"всеми уважаемого Блеза Паскаля\". Что-то о недоверии адвокатам, чьи труды щедро оплачиваются.

Я не удержался от искушения спросить у нее, как она прокомментирует другое высказывание того же Паскаля - о тех, кто подменил силу закона законом силы. ( Более точный перевод с французского оригинала при сохранении игры слов \"Ne pouvant fortifier la justice, on a justifié la force\" - не сумев придать силу закону, они сделали законом силу)

Наша интеллектуальная беседа началась с требования Гюльчехры Бахадыровны к стоящему рядом корреспонденту \"Эха\" немедленно выключить запись. Далее она сообщила, что всегда относилась ко мне с огромным уважением и даже за меня голосовала. А сейчас она просто в шоке, увидев человека с непререкаемым авторитетом в такой кампании. (Судя по контексту, имелись ввиду \"болельщики Ходорковского\", как г-жа Ибрагимова уничижительно называет приходящих на процесс людей.)

Мое замечание, что она меня с кем-то спутала, так как я никогда в выборах не участвовал, собеседницу смутило, а вот конкретное предложение открыть в Генпрокуратуре курсы русского языка, дабы помочь государевым слугам эффективнее клеймить расхитителей народного добра - почему-то сильно разозлило. \"Сами Вы косноязычный, - заверещала она, - Вам лучше играть в шахматы, чем протирать здесь штаны\". Спонтанная пикировка завершилась уже на лестнице моими словами, - \"Лучше делать что угодно, чем торговать собственной профессией\".

На втором заседании та же Ибрагимова зачитывала выписки из 4-го тома уголовного дела (а их 188!). Одурманивающему эффекту бессмысленного словоизвержения позавидовал бы сам Кашпировский! Из потока информации о заседаниях Советов директоров различных кампаний, протоколов выемки документов из офисов этих (а может быть и других) кампаний я уловил только то, что речь идет о событиях 1997-98 гг. На мой недоуменный вопрос Вадим Клюгвант и Каринна Москаленко только пожали плечами.

Статья 78 УК РФ о сроке давности, видимо, применяется лишь к уважаемым людям. Таким, как Андрей Вавилов. Впрочем, прокуроры пока уверены, что деяния совершенные Ходорковским и Лебедевым относятся к категории \"особо тяжких\", где срок давности увеличивается до 15 лет.

А потом было оглашено очередное заявление Ходорковского, задающего конкретные вопросы и цитирующего документы, имеющие непосредственное отношение к делу. Документы, неопровержимо свидетельствующие о том, что инкриминируемые преступления на момент их предполагаемого совершения были частью общепринятой практики нефтяных кампаний, в том числе и государственных. Но \"волею\" судьи Данилкина прокуроры избавлены от обязанности реагировать на подобные заявления. Заявлений от тех, \"чье мнение никого не интересует\".

Но Михаил Ходорковский и Платон Лебедев выделяются на процессе не только своим очевидным интеллектуальным превосходством над Вертикалью и ее копошащимися слугами. Липкий страх, въевшийся в прокурорские и судейские души не пристает к этим двум мужественным людям. Их выдержка и бесстрашие поражают.

И подсознательно (опять этот проклятый Фрейд!) прокурор Ибрагимова проговорилась, сказав, что все попытки подсудимых дискредитировать сторону обвинения - не что иное, как стрельба из пушки по воробьям. Гюльчехра Бахадыровна правильно определила калибр противостоящих сторон на этом историческом судебном процессе.