Кризис как реальность и кризис как идеология

Запрещенных слов и запрещенных тем становится все больше. Но я думаю, что они исходят не от правительства, а от общества. Правительство делает свою работу, но общество не делает своей. Путин может требовать корректировки антикризисной программы, и он требует этой корректировки. Но он ее не получит, это совершенно очевидно. Ну, если не считать цен на солярку - о них договорились. В принципе, обсуждение антикризисной программы политически сорвано по причине того, что общество (ни одна из его групп, ни одна из его коммуникативных площадок) не сыграло своей роли в дискуссии. Я имею в виду, конечно, не дискуссии "под одеялом": Общественная палата в пятницу 27 марта вроде бы что-то обсуждала. Кто-то знает результаты этого обсуждения? Известен только факт обсуждения, которое является формой и местом выражения каких-то личных оценок постфактум.

На самом деле правительство спрятало внутри программы абсолютно принципиальный выбор, он мог быть сделан, мог быть не сделан, мог быть сделан совершенно иначе. Политически он абсолютно понятен: это ставка на менее рискованные массовые факторы. Приоритет исполнения социальных обязательств - это то, что выбрало бы в качестве политика 90% из нас. Но это не значит, что этот выбор мог быть сделан только в такой форме. Он естественен, но он не обсужден. Поэтому коалиция под его реализацию будет очень простой. И все попытки насовать внутрь этой антикризисной программы изюму будут достаточно бесполезны, если вообще не деструктивны.

Говорили о новых рабочих местах. Но общество не требует создания новых рабочих мест. Почему правительство должно требовать?

Общество покупает социальную поддержку, оно покупает политику реагирования, то есть - реакционную политику. Оно будет ее иметь. Правительство продает - общество покупает. Я думаю, что даже приоритет выполнения социальных обязательств мог бы, будучи обсужден в качестве сознательного выбора, иметь другую конфигурацию, в том числе учитывающую интересы каких-то сил, которые нам понадобятся на выходе из кризиса.

Кризис стал идеологией. Я предлагаю вообще различать - кризис как реальность и кризис как идеологию. Мы же различаем войну как реальность и военную пропаганду. Воюют по картам, желательно привязанным к местности, где нанесено положение противника, а не по пропагандистским листовкам - их сбрасывают на фашистов, а не на себя. Поэтому здесь очень важно различать: кризисная идеология стала идеологией реакционной и в каком-то смысле грозит стать идеологией контрреформ. Если предоставить ей спокойно существовать дальше, то она станет чем-то само собой разумеющимся - ну вот, у нас кризис, ну вот, у нас война. Вы знаете, воюют ведь не по периметру, воюют по зонам риска и по направлениям. Программа может стать лучше, может быть откорректирована, если общество будет рассматривать свою задачу корректировки как политическую задачу, в лице партий, в лице Общественной палаты, в лице, например, клубов вроде этого. Поскольку этого не происходит, то это литературная критика с элементами экономической начитанности.

Из выступления на заседании Клуба 4 ноября "О Программе антикризисных мер РФ на 2009 год", 31 марта 2009 г.