Польша. Сочувствие и зависть

В последние дни можно было сильно посочувствовать полякам и так же сильно им позавидовать. Ведь как раз у украинцев для особого сочувствия и для нескрываемой зависти есть все причины.

Я не имею в виду сочувствие чисто человеческое, то бишь гуманное. Оно в такие минуты должно появляться у всех людей, безотносительно к политическим платформам и религиозным убеждениям. Это базовое и одновременно вполне обычное, солидарное чувство, которое делает всех нас людьми. Не считая, конечно, форумных авторов разного пошиба, особенно русских.

Кроме того, ни для кого не секрет, что гибель президента Качиньского и значительной части польской элиты уже в недалеком будущем прямо затронет Украину. Поэтому сочувствие наше имеет ещё и вполне эгоистичное измерение. Сочувствуя полякам, мы сочувствуем и себе самим, поскольку в переосмысленной и переработанной по-новому геополитической архитектуре «после Качиньского» нам заготовлено если не совсем неопределенное, то хотя бы незавидное место.

Впрочем, украинская зависть к полякам - чувство гораздо сложнее, поскольку включает в себя несколько уровней.

Во-первых, это зависть к народу, который состоялся как целостный и в минуты наивысшего напряжения (радости или скорби) обнаруживает нефальшивое и неподдельное чувство единства. Пусть это единство и продлится всего несколько дней, упершись, как в кирпичную стену, в вопрос, стоит ли хоронить Леха Качинского с супругой Марией в Вавельской усыпальнице польских королей.

Однако это всегда сказывается.

Парадокс, но признаки политической нации оказываются не в дисциплинированном волеизъявлении или активной социальной позиции, а именно в минуты неуверенности и растерянности. Возможно, это остаток чего-то первоначального, когда племя, словно стадо, сбивается в кучу перед лицом угрозы. Однако мне трудно представить, что заставит украинцев «от Сяна до Дона» пережить подобные чувства. Ведь «лицо угрозы» для украинца у каждого своё. Уже не говоря о разобщённости в вопросах принципиальных и окончательных.

Во-вторых, это зависть к народу, который состоялся для Кремля как субъект истории. Официально признав преступления сталинизма в Катыни, российские власти фактически окончательно выпустили Польшу из сферы своих идеологических интересов, оставив лишь сугубо «прагматическую» сторону вопроса.

И именно ради этой экономической прагматики, а не ради далеко идущих политических планов, можно было признать ошибку истории и ради этого даже стать на колени. Месседж Кремля прост: история теперь не должна мешать нам решать вопросы. Юлия Латынина писала о сланцевом газе. Не уверен, конкретно в этом ли дело, но извинения Путина вполне прагматичны. Силуэт газовой трубы неизбежно проглядывает в каждом политическом жесте - и мы уже к этому привыкли. Вернуть Польшу в собственную «сферу влияния» Кремль уже не сможет никогда, но почему бы не сделать её «сферой интересов»?

Ожидать ли, что и Украине, наконец, кремлёвские идеологи позволят стать субъектом истории - вопрос риторический. Извинения за Голодомор придется ждать, видимо, до рождения внуков наших внуков. К полякам и украинцам используют разные подходы уже даже потому, что украинцы в основном и сами не хотят быть собой. Поэтому и Вторая мировая война им уже Великая Отечественная, и ОУН-УПА - нацистские пособники, и Голодомор - только перегибы «эффективного менеджмента» на местах. Наша сегодняшняя власть, также действуя в рамках «программы прагматики», решает вопросы, что их альфой и омегой есть дешёвый газ.

«Сферой влияния и интересов» мы, кажется, окончательно выбрали для себя постсоветскую систему. А после ухода Леха Качиньского уже и не останется в мире ни одного политика-романтика, вытягивать украинцев в другие политические контексты.

В-третьих, это зависть к народу, что поверил российским властям, которые, вдруг, впервые в истории показались ему искренними и человечными. Поверил, возможно, опрометчиво, обнаружив признаки так называемого «Стокгольмского синдрома». Но на эту очарованность поляки имеют суверенное право. Они ведь, к счастью, российских интернет-форумов не читают.

Мне в последние дни не раз приходилось слышать от людей знакомых и незнакомых, казалось бы, дикие слова, которые сводились примерно к следующему: «Почему не падают самолеты с представителями нашей власти?». И это то «в-четвертых» - почему как украинец я завидую польскому народу. Он избирает власть, за которую не грех заплакать. Зато ни по нам, ни за власть нашу в целом мире заплакать просто некому.