Чем закончится финансовый кризис?

У каждого кризиса есть две главные особенности: во-первых, приходит он неожиданно, и во-вторых, обязательно чем-то заканчивается. 

1. Безусловно, во время пожара основные усилия направлены на то, чтобы пожар не перекинулся на соседние дома. Ну и, естественно, хозяева вынуждены думать: что им обойдется дешевле – восстанавливать этот, или, все-таки, строить новый дом. Даже если источник возгорания – не внутреннего происхождения, а принесен извне, система противопожарной безопасности, все-таки, не сработала.

Как можно было всерьез предполагать оставаться «островком стабильности» при заведомом условии, что основной финансовый импульс для внутренних инвестиций дают внешние источники? Если на межбанковском секторе почти 80% ресурсов были привлечены от банков-нерезидентов, а нефинансовый сектор почти 40% своих ресурсов привлек, также, из за рубежа – каким образом внешние потрясения могли не задеть российскую финансовую систему и реальный производственный сектор? (Историю про нефть мы пока пропускаем).  

Конечно, в своем самоуверенном высокомерии мы не были одинокими. В конце-концов, между пылающей экономикой США лежит целая Европа, которая также настойчиво чувствовала себя особенно в глобализованной финансовой системе. Как следствие, самые экзотические инструменты тушения пожара теперь идут из консервативной Европы: полной национализацией банковской системы решили заняться «самые капиталистические лидеры» - Голландия и Бельгия; Италия провозгласила стопроцентную гарантию по вкладам населения в банках ( вот раздолье-то покуролесить тем банкам, которые объективно не выживают в сложившейся ситуации); неожиданно заявляет о своем банкротстве целая страна – Исландия, входящая в десятку мировых лидеров по уровню жизни, и обращается за кредитной помощью к России, имеющий уровень жизни в четыре раза меньше…

Все смешалось в доме Облонских!  

2. Но вернемся к своим внутренним делам. Во-первых, обсудим масштабы принимаемых мер, а затем – их эффективность. Стоимость анонсированных российскими властями антикризисных мер уже составляет не менее 3,7 трлн.руб., т.е. 8,5% валового внутреннего продукта. В относительных мерах это даже чуть больше, чем затраты на погашение кризиса в США. Но в США уже идет реальная реструктуризация финансового сектора (сошли со сцены инвестиционные банки, временно на один год национализированные ведущие ипотечные агентства и главная страховая компания). При этом, отличительной особенностью американских мер финансовой санации является участие самого бизнеса в разгребании завалов. В России же бизнес, как бы, устранен от активного участия в преодолении самого кризиса и подготовки к тем новым экономическим реалиям, которые непременно наступят. Фактически всю ответственность за преодоление кризиса взяло на себя правительство (хотя и не в прямую, а через ряд депутатов Гос.Думы, которые, как бы, от своего частного имени, предлагают законы, предположительно, подготовленные в правительстве). Думается, что роль государства как няньки в преодолении кризиса может сыграть нездоровую роль для российского бизнеса в будущем. Но, прежде, чем обратить внимание на рискованность мер, прелагаемых правительством, хочется напомнить об истоках финансового кризиса, смоделировать, которые не очень сложно. 

3. Все, как бы, началось с того, что Джон Смит, работник великой корпорации ХХ-го века, General Motors, взял кредит в одном из американских банков – для улучшения жилищных условий, т.е. решил купить новый дом. Он был не одинок, и с 2000 по 2006 количество вновь вводимого жилья в Америке почти удвоилось, как, впрочем, и цены.  

Но в это же самое время, пока Джон Смит улучшал свой жизненный уровень, во все более глобализующемся мире, происходили два важных события: устойчиво росла цена на нефть, и часть продукции, производимой великой GM, стало не вписываться в потребительские возможности бывших приверженцев этих марок. К тому же, на целом ряде рынков (Китай, Россия) стали производить автомобили с меньшими затратами, хотя бы, по зарплате, в сравнении с Джоном Смитом. Результат: GM стало либо напрямую закрывать заводы, либо выносить часть производства за рубеж. В любом случае, Джон Смит остался временно без работы (насколько временно?), без привычного дохода и, в конечном счете, без возможности оплатить жилищный займ. 

В конце концов, истоки глобального кризиса – не в ошибках бухгалтеров инвестиционных банков, и чисто финансового решения проблем сегодняшнего кризиса на макро уровне нет. Проблема – в сравнительной конкурентоспособности национальных экономик на микро (производственном) уровне. И выправляя финансовую ситуацию, спасая банковскую систему через пополнение ее ликвидности, нельзя отвлекаться от точного диагноза проблемы: проблема ликвидности банковской системы (к примеру, российской) не от того, что реально не хватает денег, а от сложности определения – кто вернет кредит. И конечным получателем кредита, а следовательно, и обязующимся его вернуть, является не банк, а предприятие. В случае, если предприятие выпускает конкурентоспособную продукцию (по качеству, по цене), то возврат кредита обеспечен, в противном случае – все наоборот. Недоверие на межбанковском кредите начинается в точке соприкосновения банка и реального сектора.

4. В связи с этим, в чем рискованность мер в выделении государством средств на поддержку финансового (банковского, биржевого) и корпоративного секторов в российской экономике? Кротко это можно определить простой формулой: это игра на удержание, на консервацию сложившейся структуры экономики, которая после завершения финансовой фазы кризиса станет еще более уязвимой для развития российской экономики в сторону современной инновационной структуры. 

Центром принятия антикризисных мер фактически становится ВНЕШЭКОНОМБАНК (на его счета заводятся триллионы рублей и десятки миллиардов долларов со стороны ЦБ и МФ).
Он уже начал скупку проблемных активов («Связьбанк»). Ему предоставлено окончательное право определять критерии, по которым «казнить, или миловать» банковские и хозяйственные структуры. Досадно, что в качестве «дворника», «кризисного спасителя» избрали банк, который создавался совсем для противоположной функции – как один из основных институтов развития, не дотирования слабого сектора экономики, а для развития потенциально новых современных бизнесов.

Но более важным для последствий выхода из кризиса будет, конечно, характер использования выделенных ресурсов (по сумме превышающих весь профицит 2008 года): будет ли эта помощь безусловной (пожар необходимо срочно тушить!), или выделение гос.средств будет обуславливаться требованиями смены менеджмента, реструктуризации бизнеса (в частности, продажа непрофильных и просто избыточных активов), сдерживание оплаты и программы повышения производительности труда, подталкивание к объединениям, а в других случаях – к демонополизации производства? Очевидно, что в сложившейся ситуации необходимо вернуться к запланированной динамике роста тарифов на услуги естественных монополий: их снижение – реальный финансовый ресурс для перерабатывающих отраслей, до которых из суммы выделенных средств из золотовалютных резервов и бюджета - пока еще неясно: дойдет ли что-то.

5. Известно: кризис – не только проблема, но новые возможности. Поэтому теперь о некоторых возможностях. Представляется, что кризис даст более точную оценку возможностей гос.корпораций в целом, как инструмента инновационных прорывов. До сих пор история свидетельствовала, что революционные технологические прорывы начинаются, как бы, с чистого листа. Вспомните историю компании Apple, последний продукт которой I-Phone 3G оккупировал рекламные щиты крупных городов.

Мы уже приняли решение на сумму около 4 трлн.руб. дл поддержания крупных финансово-хозяйственных структур. Всего 10% от этой суммы могли бы дать серьезный толчок развития малого бизнеса, которому легче, чем крупному сориентироваться в выборе правильно направления развития в условиях кризиса. К примеру, налоговые каникулы малому бизнесу по налогу на прибыль, единому налогу по упрощенной системе налогообложения, земельному налогу и налогу на имущество с полной компенсацией выпадающих доходов субъектам Российской Федерации на весь 2009 год (а Министерство экономики обещает нам растяжку кризиса в два-три года) составит, как раз, 400 млрд. руб. Сегодня уже совершенно очевидно, что следует срочно внести поправки в закон №159-ФЗ от 22.07.2008г. о минимизации расходов малых предприятий на выкуп арендованных площадей с продлением срока выкупа до десяти лет и увеличении площади выкупаемых площадей хотя бы до 10 000 кв.м. Кризис – это шанс для наших малых предприятий стать средними и дальше. Когда-то же мы должны соскочить с нефтяной иглы. И текущий финансовых кризис – вполне подходящий для этого повод. 

6. И в заключение, просуммируем три основных слабости, заложенные в российской экономике, которые делают ее легко подверженной внешней фиансово-экономической инфекции. 

Первое. Избыточное налогообложение (с учетом неэффективного использования государством этой части налогов) привязало российскую экономику к избыточному внешнему кредитованию, сделав ее уязвимой от настроений и возможностей иностранных инвесторов.

Второе. Общие институциональные условия (правоохранительная система, законодательство, монополизм отдельных отраслей, прямая коррупция) не служат надежным инструментом защиты прав частной собственности, что сдерживает развитие малого бизнеса в средний, реализацию интеллектуальных разработок в материальные продукты, без чего достаточно сложно будет выйти из кризиса в новом структурном качестве.

Третье. При самых благоприятных экономических условиях для части отечественной продукции, не следует забывать:

1) Только 20% населения (включая членов семей) страны напрямую получает доходы от экспортно ориентированных отраслей и тех секторов экономики, которые непосредственно обслуживают получателей этих высоких доходов. Остальные 80% населения, в той или иной мере, живут за счет перераспределения доходов от удачливых отраслей. Страна живет и развивается за счет углеводородов, металлов, но и кризис наиболее сказывается именно на них. И именно на удержание стабильности в этой верхушке экономической пирамиды пока, в основном, и концентрируется государственная помощь.

2) Сегодня ясно, что кризис коснулся практически всех. Но все по разному (история учит) выйдут из него. При опережающем приросте зарплаты над производительностью труда в России в последние семь лет в два раза и поддержанием этой тенденции на следующие три года очень легко повторить историю Джона Смита, чье предприятие потеряло глобальную конкурентоспособность, он сам остался без квартиры и рабочего места, а его национальные банки констатировали своим кризисом изменение национальных конкурентных возможностей в современном мире. Для справки: в Китае производительность труда растет в два раза быстрее, чем зарплата.

Обсуждая макроэкономические финансовые проблемы не упустить из виду микро производственный фундамент – непременное условие преодоления кризиса в правильном направлении. 

Валерий Зубов

Источник: http://aif.ru/money/article/21942

3
9927
0