Испытание бюрократией: может, чиновников стоит любить?

На модерации Отложенный Любите ли вы чиновников? Любите ли вы их так, как люблю их я? А я люблю их уже второй месяц подряд. Раньше я их недолюбливала, эти три с половиной миллиона человек, состоящих на госслужбе. Видимо, потому что наблюдала все больше чиновников крупных, корпулентных, упитанных, благоуханных и отглаженных, высоко поставленных, далеко глядящих, идущих вместе. Диссонанс между положительным образом этих солидных товарищей и реальностью, видной даже из окна, всегда вызывал во мне нечто вроде раздражения. Правительство у нас – единственный европеец, говаривал, бывало, наше все, Александр Сергеевич Пушкин. Именно это и бесило. Вид у начальства европейский, а экономика, руководимая данным начальством, все больше российская. Плюс все время мучили меня смутные подозрения о размахе коррупции, о манипулировании выборами и судами разных инстанций, прочих злоупотреблениях. Возникало неприятное ощущение, что вот эти, в дорогих костюмах, лично меня конкретно обманывают. 

Как говорится, если у вас паранойя, это еще не значит, что вас не преследуют. 

А тут довелось мне близко познакомиться с чиновниками мелкими, бюрократическим планктоном. Регистраторши, инспекторы, паспортистки. И вдруг – как рукой сняло. Я полюбила их. 

Дело в том, что понадобилось мне кое-какие документики собрать. Ну ерунда – выписка из паспортного стола, стопочка бумажек из БТИ, справочка из налоговой. И все это в двойном размере, за себя и за того парня, по доверенности. 

Мне, конечно, предлагали дать. Всего ничего, по тысяче отменных почти американских денег за оформление каждого пакета документов. «Какая экономия времени! – убеждал меня человек. – Ни очередей, ни проблем, в месяц управимся, гарантирую». 

Но я подумала и не дала. Потому что стыдно тут про гражданственность писать, а потом самой взятки давать. Решила – будь что будет, пойду сама-сама-сама. Заодно поставлю эксперимент. 

Эксперимент еще идет. Но уже есть результаты, могу отчитаться. Потрачено уже порядка 15 человекодней на очереди, записи, ожидания, подпирания стен в жарком пальто, выговоры (вы почему не сделали копию каждого документа с трех сторон?), сбивчивые оправдания, ломание шапки и сидение на краешке стула. И каждый раз, входя в чиновничий кабинет, я ощущаю в себе этот омерзительный страх подневольного существа: вот сейчас обнаружится отсутствие маленькой справочки-козявочки, за которой ехать на другой конец города и опять стоять – не перестоять в очередях к таким же теткам, равнодушным и злым, и ничего не сделаешь, поедешь, пойдешь, поползешь. Закон об электронно-цифровой подписи, чтобы бумаги ходили сами по себе из конторы в контору, говорите? Молчать, по стойке смирно! Ужо вас, холопов, шомполами запороть и в рекруты сослать! 

Оказалось, все не так кровожадно. Первая ходка за справкой кончилась обнаружением задолженности, которая не беспокоила государство пять лет, и затем ссылкой с квитанцией в Сбербанк. 

Итак, вот что нужно сделать, чтобы получить справку в моей налоговой. Отстоять очередь в кабинет номер 7 – подать заявление. Выяснить, что имеется задолженность в сумме 19 рублей 24 копеек. Уйти. Найти сберкассу. Оплатить. Не успеть вернуться, потому что день кончился. Game over. 

Вторая попытка. Кабинет номер 2 – подгрузить квитанцию о выплате задолженности в базу данных. Иначе три недели ждать, именно столько идет информация из «Сбера» в ФНС. Кабинет номер 7 – написать заявление, предъявить документы с ксерокопиями. Удалось! Отнести документы в кабинет номер 20 – лично, ножками, сама-сама – и зарегистрировать. Через пять рабочих дней прийти и получить в кабинете номер 12 справку. 

А теперь все то же самое – во второй налоговой, за того парня. Время пошло! Go! 

Игра еще не закончена, я на полпути. Иногда это похоже на пионерскую «Зарницу», военно-патриотическую игру с элементами спортивного ориентирования, – например, поиски «Сбера» или ксерокса по схеме. Вперед, по заледенелому тротуару, в соседний центр развития предпринимательства (смешно, да?). Иногда это похоже на детскую игру в кости. Помните картонку с кружочками? Выкидываешь кости и ходишь разноцветными фишками по одному маршруту. Цель – быстрее всех добраться до финиша. Попал сдуру на красный кружок – едешь на три хода вниз. Как я. Пока готовилась справочка из налоговой, закончился срок действия выписок из домовых книг. Взятка – это десять ходов вперед. Гарантия победы, ура. 

Но вот что удивительно. Встречаясь с лицом к лицу с десятками чиновниц – недовольных, усталых или просто замученных сверх всякой меры, я не испытывала ненависти или раздражения, только сочувствие. К себе, к ним. 

В затхлой комнатке сидят четыре девушки и пятая – милая дама в розовом свитере. И – внимание! – вручную вбивают в компьютеры данные из квитанций, налоговые платежи за машину, за квартиру. Кипа квиточков из Сбербанка – на целый день. А на очереди еще пакетик и еще. Квиток, начавший свою жизнь в налоговом компьютере, обретает бумажную плоть, едет на почту, затем прется ко мне домой, потом я тащу его в Сбербанк, из «Сбера» его везут в налоговую, где посредством нажатий наманикюренными пальчиками на клавиши квиток снова превращается в цифры. А не обалдеть ли от всего этого? А не подсчитать ли стоимость данных операций? Сколько это будет в новых заводах или пособиях по безработице? 

Кстати, жизнь веселого квитка на этом не закончилась. Его отксерили – вы уже догадались! – в двух кабинетах, номер 2 и номер 7, совершено независимо друг от друга. Это мы с Юрием Михайловичем Лужковым перешли на двустороннее использование бумаги, налоговая так не мелочится. А потом копии квитка будут долго храниться в архиве. И, значит, государство за него еще заплатит – архивисту, уборщице, охраннику. 

Я грустно взирала на горы квитков. 

– И что, вы так каждую квитанцию вбиваете? – спросила я в надежде, что это какой-нибудь аврал, что просто компьютерная система сбилась случайно.
– Да, конечно, – ответили мне печальные налоговые русалки.
– Но… Но это же невозможно? – чуть не зарыдала я от безнадежности. Я с утра была на конференции по поводу перспектив модернизации российской экономики.
– А вы что-то можете нам предложить? – оживилась начальница. – Вы системщик?
– Нет, я хуже, я журналист, – призналась я.
– Ой, напишите про нас, напишите, как мы работаем, пожалуйста! Иногда и по два раза приходится вбивать. Вот почти весь октябрь мы повторно вбивали. Потому что система менялась. Целыми днями сидели… 

Пишу, выполняю обещание. Хлорофитум на подоконнике, кошечки, собачки, слоны на шкафах – постеры из 90-х, пыль, сломанные жалюзи, компьютеры, килотонны бумаг, чайник, пристроенный на батарее, решетки на окнах. 

Они никакие не саблезубые, эти чиновники. Обычные, милые. Улыбаются, шутят, если с ними пошутить, отчасти зашуганные и раздраженные своим бессилием. Как вы или я. Мы и есть они. Они и есть мы. Второй месяц я знакомлюсь с чиновниками и не нахожу среди них злодея. Кто придумал, что надо вбивать, выписывать, разрешать, догонять и не пущать? Зачем граждане собирают досье на себя в госорганах, за свои и государственные деньги? Почему не несeтся по оптоволоконным линиям снабженный электронными подписями запрос из конторы номер один в контору номер два? Черт его знает, не дает ответа, не пролезает Русь-тройка в узкое горло современных технологий. 

А еще выяснилось, что у них, милых регистраторш, мертвые числятся живыми. Тут уж чистый Гоголь начался. 

– Как умерла? А когда? А у нас значится, что жива. И имущество на ней… 

Как символично, что известие о смерти доносится из милиции до собеса и Сбербанка, где платится пенсия, – в момент. По телефону, что ли, они звонят? Быть того не может! А справки, ксерокопии, подписи кровью в присутствии понятых? Там, где государство обязано дать, оно отнимает сразу, не успеешь помереть. Там, где оно хочет взять, оно готово взять и после смерти. Вот он, рецепт бессмертия в России, предложенный еще Гоголем: пока с тебя можно хоть что-то содрать, ты жив для государства. 

А что, вдруг найдется Чичиков, скупит голоса покойных избирателей, выиграет выборы, возьмет кредит у Фонда будущих, неродившихся поколений, да как заработает на этом? Впрочем, эка невидаль подобный сюжет, знаем, не раз проходили... 

Сидя в тесных обшарпанных коридорах власти, я все больше размышляю о России, чтобы хоть как-то скоротать ожидание. Анализирую свою внезапную симпатию к чиновникам. Вот в «Ревизоре» именно так о них и говорилось: «Впрочем, все добрый народ». И в «Мертвых душах» Гоголь повторил те же слова: «Засим не пропустили председателя палаты, почтмейстера и таким образом перебрали почти всех чиновников города, которые все оказались самыми достойными людьми». Как же так получается, что по отдельности все – приличные люди, а как собирается вместе какая-нибудь вертикаль – так сразу и выходит вязкое, дурно пахнущее, унылое нечто. И как, спрашивается, его теперь модернизировать, если мы в нем по уши?